Эдогава Рампо - Современный японский детектив

• Название: Современный японский детектив
• Автор: Эдогава Рампо
• Жанр: Детектив

---

Глава 5

Соэда позвонил Кумико. Трубку взяла ее мать.

— Что-то вы давно у нас не появлялись, — сказала она. — Я уже начала беспокоиться, не случилось ли чего.

— Много работы в газете. А Кумико дома?

— К сожалению, нет. Ее пригласили в гости. Сказала, что вернется не поздно. У вас к ней что-нибудь срочное?

— Нет, просто хотел узнать, как у нее дела.

— Может быть, заглянете к нам вечером? К тому времени и Кумико возвратится.

— Спасибо, — поблагодарил Соэда. Он действительно рад был бы повидать Кумико. Теперь, когда он окончательно решил узнать все связанное со смертью ее отца, ему особенно хотелось почаще с ней встречаться, хотя он и понимал, что ничего нового она об отце не скажет.

Когда он подъехал к дому Ногами, уже было темно. У дверей его встретила Такако.

— Входите, я вас давно поджидаю, — приветливо сказала она, провожая его в дом.

Соэда снял ботинки и вошел в гостиную.

— К сожалению, Кумико еще не пришла, — сказала Такако, ставя на столик чайные чашки.

Соэда уже бывал в этом доме, но вечером пришел впервые, и, поскольку Кумико все еще не было, чувствовал себя неловко.

— Располагайтесь поудобней, думаю, она скоро придет, — сказала Такако, догадавшись о его состоянии.

— Откровенно говоря, я сегодня нарушил ваш покой не только из-за Кумико. У меня и к вам есть дело, — сказал Соэда, отхлебнув из чашки.

— Интересно, что это за дело? — улыбаясь, спросила Такако, ставя чашку перед собой.

— Может быть, моя просьба покажется вам странной, но мне хотелось бы взглянуть на почерк вашего мужа. С тех пор как я узнал об открытии Сэцуко в Наре, мне это не дает покоя…

— Пожалуйста, — с готовностью сказала Такако. — Муж любил писать кистью. Обычно он клал красный коврик, расстилал на нем бумагу и писал, а я растирала тушь.

Она вышла из гостиной и вскоре вернулась, неся свернутую в трубку бумагу.

— Вот, это написано еще не так красиво, но тоже выразительно, — сказала она, осторожно расстилая перед Соэдой полоски бумаги. Тщательность и осторожность, с которой она это делала, свидетельствовали о почтительных чувствах, какие она испытывала к покойному мужу. Она радовалась лишней возможности прикоснуться к тому, что составляло частичку ее воспоминаний о дорогом человеке.

Соэда взглянул на исписанные листки. В самом деле, своеобразный почерк, ни с каким другим не спутаешь, подумал он.

Каллиграфия была любимым увлечением мужа, — сказала Такако. — Вам, кажется, не понравилось?

— Нет, что вы! Просто необычна форма иероглифов. Чем-то они привлекают, но в то же время не вызывают чувства сопереживания, что ли, — уж слишком четко они выведены.

— Вины мужа здесь нет. Просто он следовал образцам китайского каллиграфа. Муж не раз говорил, что ему нравится подражать этому каллиграфу, в его иероглифах, мол, отражается суть религии дзэн. Я же, сколько ни глядела, ничего такого в них не находила, за что меня муж даже поругивал… Но объясните все же, господин Соэда, почему вы принимаете близко к сердцу все, что касается моего мужа? — спросила Такако.

— В конце войны ему пришлось усиленно работать на дипломатическом поприще в нейтральной стране. А меня это интересует. Если бы он в полном здравии вернулся на родину, представляете, как много интересного он мог бы рассказать.

— Верно. А знаете, муж очень любил посещать древние наши храмы. Да и к литературе у него было влечение. Он рассказывал, что в юности принимал участие в издании студенческого журнала. Как видите, и перо и кисть были ему не чужды, и если бы он вернулся в Японию, возможно, и описал бы свою жизнь за границей.

— Уверен, что была бы интереснейшая книга. И очень нужная! — подхватил Соэда.

В самом деле, до сих пор не опубликовано ни одной книги о деятельности японских дипломатов накануне поражения, которую написал бы очевидец, находившийся в тот период в нейтральной стране, подумал Соэда.

— Судьба вашего мужа, — продолжал он, — натолкнула меня на мысль попытаться изучить деятельность японских дипломатов в конце войны. Мне кажется, что их работа заслуживает внимания.

Отчего же и Мурао, и Таки всячески старались избегать разговора о деятельности Ногами, думал Соэда. Стоило мне завести о нем разговор, как лица их каменели. Вот передо мной сидит его вдова, мы говорим о ее муже, но лицо у нее какое-то просветленное. Наверно, это различие в выражении лиц проистекает из того, что те двое знают всю правду о смерти Ногами, а Такако остается в неведении.

— Странно, Кумико все еще нет — забеспокоилась Такако, глядя на часы. — Вы уж извините нас, ведь вы специально приехали с ней повидаться.

— Ничего страшного — сказал Соэда. — С Кумико я смогу встретиться в другой раз, а вас позвольте поблагодарить за доставленное удовольствие увидеть каллиграфию вашего мужа.

Когда-нибудь я обязательно доберусь до истины, думал Соэда, но об этом пока ничего не надо говорить Такако. Что-то со смертью Ногами не так, что-то не так…

— Конечно, у вас с Кумико будет еще немало возможностей повидаться. Кстати, господин Соэда, любите ли вы театр?

— Какой?

— Например, Кабуки. Нам прислали два билета. Может быть, пойдете с Кумико послезавтра вечером?

Мать проявляет естественную заботу о дочери, решил Соэда. Такако и впрямь, думая о будущем дочери, была довольна таким женихом, как Соэда.

— Дня два назад эти билеты неожиданно прислали из министерства иностранных дел. До сих пор ничего подобного не случалось, и я очень удивилась, получив билеты. А Кумико обрадовалась и настаивает, чтобы я пошла. Но я не особенно люблю Кабуки и хотела бы предложить вам пойти с Кумико.

— Благодарю вас, — ответил Соэда и, слегка помедлив, спросил: — Вы сказали, что билеты в театр вам прислали впервые?

— Да.

— А не помните ли фамилию того, кто послал вам эти билеты?

— На конверте стояла фамилия, но человек этот мне незнаком. По-видимому, кто-то из бывших подчиненных мужа. Время от времени какие-то люди вдруг оказывают нам знаки внимания. Когда я интересуюсь, кто они такие, мне отвечают, что, мол, мой муж в свое время оказал им услугу. Вот я и думаю, что все они бывшие сослуживцы мужа.

— Извините за нескромный вопрос: как зовут господина, приславшего вам билеты?

— Одну минуту. — Такако вышла в другую комнату и вскоре вернулась с конвертом. — Вот. — Она протянула конверт Соэде.

Соэда взглянул на конверт. На нем красивым почерком было выведено: «Министерство иностранных дел. Сабуро Иноуэ».

— А письма не было? — спросил Соэда.

— Нет, в конверте были только билеты.

— Странно, в таких случаях полагается написать хотя бы несколько слов.

— А то вдруг кто-то присылает ценный подарок и даже обратного адреса не пишет. По-видимому, и имени и адреса не сообщают из скромности, а может, не хотят обременять меня необходимостью писать благодарственные письма.

Довольно странный способ дарить подарки, подумал Соэда. Не исключено, конечно, что это делают бывшие Подчиненные Ногами, кому последний в свое время оказывал услуги, но вряд ли можно усматривать скромность в нежелании написать хотя бы короткое письмо при этом. Впрочем, всякое бывает.

Тем не менее эти два билета в театр заинтересовали Соэду.

— Благодарю вас за приглашение, но позвольте мне им не воспользоваться.

— Почему же? — Такако удивленно взглянула на Соэду.

— Думаю, приславший вам билеты надеется, что именно вы и Кумико пойдете в театр. Это будет воспринято им как благодарность за оказанный вам знак внимания.

— Может быть, вы правы, — сказала Такако после некоторого раздумья. — Пожалуй, я схожу в театр с Кумико.

— Вот и прекрасно, а я в любое время смогу достать себе билет, если понадобиться вас сопровождать. Разрешите взглянуть на билеты. Так, партер, сектор пятый, места двадцать четвертое и двадцать пятое… Хорошие места, почти в самой середине.

— Что же это случилось с Кумико, почему ее до сих пор нет? — снова забеспокоилась Такако. Она виновато поглядела на Соэду, словно извиняясь за то, что заставила его напрасно дожидаться дочь.

Как раз в этот момент раздался телефонный звонок. Звонила Кумико.

— Откуда ты? — спросила Такако. — От Сэцуко? Но ты могла бы пораньше сообщить об этом. У нас в гостях Соэда, он тебя весь вечер ждет… Хорошо, хорошо, сейчас передам трубку.

— Извините, господин Соэда, — послышался приглушенный голос Кумико. — Меня пригласил на ужин муж Сэцуко.

— Ничего страшного. Я ведь пришел к вам без предупреждения. Да и время позднее, мне пора уходить. Передайте сердечный привет госпоже Сэцуко.

— Обязательно, до свидания.

В тот вечер Соэда пораньше закончил работу в газете и отправился в театр. Ему с трудом удалось достать билет в последнем ряду поблизости от бокового выхода. Но зато отсюда хорошо были видны места, на которых сидели Такако и Кумико. На Кумико был элегантный красный костюм, который очень ей шел. Такако была одета в темной расцветки хаори[8]. Он лишь жалел, что в этот вечер не может к ним подойти и, напротив, будет вынужден всячески избегать встреч с ними.