Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона

• Название: Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона
• Автор: Дэвид Ротенберг
• Издательство: «Эксмо», «Домино»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45140-1

Когда произносятся два пророчества одновременно, чтобы второе воплотилось в жизнь, первому надо помочь исполниться.

Вот пророчество Первого императора Китая, произнесенное им перед Тремя Избранными на Священной горе: «Нашу страну ждет Эпоха Белых Птиц на Воде. Она ознаменует начало Тьмы, а конец Тьмы и возрождение ознаменует Эпоха Семидесяти Пагод»…

Шанхай на рубеже веков. В многомиллионном городе переплелись жизни трех выдающихся семей бизнесменов, авантюристов, преступников. Но двадцатый век — время великих ожиданий и грандиозных перемен. Что принесет он им? Обретут ли они богатство? Найдут ли любовь?

Исполнится ли пророчество императора? Пробудится ли дракон?

---

Малахи провел рукой по густым рыжим волосам и еще раз смазал мазью нещадно обгоревший на солнце нос. А ведь мать еще в детстве предостерегала его, говоря, что он не должен подставлять свою белую кожу солнцу, даже зимнему.

— Капитан, начинается отлив.

— Проверьте, надежно ли закрыты люки носового трюма, и убедитесь в том, что никто из портовых грузчиков не решил составить нам компанию в плавании.

— Есть, сэр!

Хотя это было торговое судно, оно несколько раз оказывалось на волосок от гибели и уцелело только благодаря отваге и мореходному искусству рыжеволосого капитана. Поэтому команда относилась к нему с почтением, встречающимся только на военном флоте. Большая редкость в этом грубом, неприветливом мире.

Малахи взял Библию, которую мать подарила ему в день его первого причастия — тогда же она впервые рассказала ему, кем был его отец, — и открыл ее наугад. Он попал на Книгу Руфи и стал читать изящные слова семнадцатого века с привычным и знакомым чувством удовольствия.

«Мои старые друзья», — подумал он и провел кончиками пальцев по тончайшей китайской шелковой бумаге.

В те дни, когда Малахи занимался китобойным промыслом, Библия, которую мать положила в его морской сундучок, стала для него настоящим спасением. Это были дни, наполненные ужасом непрекращающихся убийств, криками раненых животных, запахом смерти и воплями охочих до мяса птиц. А вокруг всего этого, в ночном океане, красном в свете масляных ламп, кружили акулы. Лишь красота библейской поэзии была в состоянии вытеснить из его сердца непреходящее чувство отвращения. На внутренней стороне обложки мать начертала напутствие сыну: «Читай и бери только лучшее из мира, что нас окружает. Думай обо мне с любовью, когда ты далеко, и помни: нам нужны сердца мужчин, а не их мозги. Твоя мать Рейчел».

Скорость прилива была велика, как это обычно случается в Бостонском заливе во время полнолуния. Стройный барк Малахи поймал ветер и направился в открытое море.

* * *

— Мы плывем, Эдвард! Ты чувствуешь? Мы плывем!

— Эдвард плывет на корабле в хорошее место. — Голос африканца был звучным и спокойным.

— Правильно. А теперь расслабься. Не обращай внимания на мышей и попробуй поспать.

— Эдвард не боится мышей, потому что он едет в хорошее место, туда, где лучше.

* * *

На третий день путешествия Чарльз проснулся от удара тяжелым ботинком и не очень деликатной команды:

— Встать! Встать, кому говорят!

Чарльз с Эдвардом выбрались из потайного места, и их грубо выволокли на палубу. Они щурились от света утреннего январского солнца. Двое дюжих моряков крепко держали их, прижав к поручням правого борта. Чарльз пытался собрать разбегающиеся мысли. Возможно, их просто выбросят за борт. Вполне возможно. О такой вероятности он раньше как-то не думал. Потом к ним подошел рыжеволосый мужчина.

— Ну, и кто у нас тут? — осведомился он.

— «Зайцы», сэр. Африканец и китайчонок. Отдать их на обед акулам, сэр?

Рыжеволосый, который, как предположил Чарльз, был капитаном судна, подал знак, велев разделить их. Чарльза отвели на несколько метров в сторону, а рыжий остался рядом с Эдвардом и заговорил с ним. На физиономии африканца сияла широкая улыбка, как будто он встретился с ангелом. Через пять минут разговора рыжеволосый подошел к Чарльзу.

— Отпустите его, — велел он матросам. — Ты говоришь по-английски, мальчик?

— Говорю, сэр, — ответил Чарльз и устыдился того, что голос его дрогнул.

— Ты понимаешь, что это частное торговое судно, а я его капитан? — Чарльз кивнул. — А понимаешь ли ты, что за твое преступление я могу наказать тебя так, как посчитаю нужным?

Чарльз понятия не имел, о чем речь, но на всякий случай снова кивнул.

— Что ты здесь делаешь, мальчик? — Чарльз молчал. — Ты тоже, как и твой чернокожий друг, думаешь, что наш корабль идет в какое-то «хорошее место»?

— Для меня любое место лучше Бостона, сэр.

— Возможно, но какое место, по-твоему, является хорошим?

— Я не знаю, что подразумевает под этим Эдвард, сэр.

Мужчина пристально посмотрел на Чарльза и наконец спросил:

— Ты умеешь читать, приятель?

— На английском и на китайском, сэр, — выпалил Чарльз.

— Даже так?

— Да, сэр.

Рыжеволосый капитан отвернулся от Чарльза и стал смотреть в сторону горизонта. Затем, указав на несколько постоянно увеличивающихся в размерах облаков на западной стороне неба, нахмурился.

— Быть шторму, приятель. Когда он закончится, ты скажешь мне, кого из вас двоих нужно выбросить за борт. Потому что либо ты, либо твой африканский друг должен покинуть этот мир.

Шторм, казалось, бушевал целую вечность. В расположенном на носу гальюне, в котором заперли Чарльза и Эдварда, мерзко воняло, но качка не оставляла им времени, чтобы переживать из-за запаха. Их швыряло от одной стенки к другой, а сквозь щели между досками хлестала морская вода. Но, несмотря на все это, Эдвард сохранял спокойствие. Он был почти безмятежен. Пытаясь обрести хоть какую-то опору, Чарльз вцепился в великана, а когда проснулся, то с удивлением обнаружил, что африканец с трогательной заботой убирает мокрые волосы с его лба.

Дверь гальюна с грохотом отворилась. В черном небе драгоценными камнями сияли зимние звезды. Чарльза отвели на корму. Ковш Большой Медведицы был виден настолько отчетливо, что мальчик едва не рассмеялся. Бог как будто специально сделал это созвездие таким различимым, чтобы найти его мог даже самый распоследний дурак.

Матрос открыл дверь капитанской каюты и втолкнул Чарльза внутрь. Мальчик споткнулся, но устоял на ногах, ухватившись за угол стола, на котором лежала толстая книга в кожаной обложке. Рыжеволосый капитан подошел и сел за стол.

— Значит, ты утверждаешь, что умеешь читать, приятель? — Капитан взял со стола книгу и протянул ее Чарльзу. — На, читай вслух.

Чарльз прочитал указанный отрывок. Это была история про двух женщин, которые пришли к царю с одним ребенком. Каждая женщина утверждала, что ребенок — ее. Царь допросил обеих, но они стояли на своем. Тогда царь взял младенца и пригрозил убить его.

Чарльз начал переворачивать страницу, но рыжеволосый капитан сказал:

— Хорошо. — И взял у него книгу. — А теперь пора решить, кто отправится за борт, в холодную морскую воду, — ты или твой туго соображающий друг-африканец.

Чарльз был не в состоянии думать. В голове у него вертелась история, в которой царь хотел убить ребенка, чтобы определить, какая из двух женщин является его настоящей матерью.

— Вы не можете его убить, — наконец выпалил он. — Он сам не понимает, что делает. Это будет несправедливо. Если уж вам так хочется выбросить кого-нибудь за борт, бросайте меня. — Чарльза затрясло, и по его щекам потекли слезы.

Когда на плечо китайчонка легла рука капитана, он подумал, что тот сейчас схватит его, вытащит на палубу и перекинет через поручни. Но рука оставалась у него на плече, а потом осторожно утерла слезы с его лица.

— Ты очень храбр, приятель. Очень храбр. Садись. Ты хорошо читаешь, но понял ли ты прочитанное?

Это был первый раз, когда Чарльз Соон читал Библию.

Пока они шли к Уилмингтону, Чарльз успел прочитать вслух большую часть Книги Бытия, и каждый вечер с нетерпением ждал того часа, когда после ужина они с капитаном садились за стол и обсуждали прочитанное. По прибытии в Уилмингтон было решено, что мальчик пойдет учиться в здешнюю семинарию.

Следующие семь лет своей жизни Чарльз и Эдвард провели в Уилмингтоне. Эдвард учился на повара, а Чарльз — на миссионера Южной методистской епископальной церкви.

Глава девятая ВТОРОЙ ПОРТАЛ

В мерцающем свете тонкой восковой свечи Резчик смотрел на Бивень Нарвала. Этой ночью реликвия привлекла его к себе точно так же, как привлекала каждую ночь на протяжении последнего месяца, с тех пор, как ему начали сниться сны. Ему снился Бивень, на котором копошились сотни личинок, пауков и скорпионов. Проснувшись в холодном поту, Резчик осторожно, чтобы не разбудить жену и сыновей, выскальзывал из кровати и со всех ног бежал в потайное место в глубине Муравейника, где был спрятан Бивень. Там он зажигал свечу и доставал Бивень из ящика красного дерева.

Как и предыдущий Резчик, он досконально знал все, что было связано с придуманным Цинем Шихуанди Договором Бивня. Ему также во всех деталях была известна история того, как Троим Избранным открылись первый и третий портал реликвии. Но в отличие от большинства своих предшественников его интересовало, как и почему в природе происходят те или иные события. В прирожденных художниках подобное встречается нечасто. С того самого дня, когда отец впервые показал ему этот священный предмет, Резчика интересовал герметизирующий материал, который тысячи лет назад использовался на Священной горе для сохранения кости и резных фигурок — как открытых, так и спрятанных до поры до времени.