Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы

• Название: Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы
• Автор: Дмитрий Мамичев
• Издательство: Сталкер
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 1997
• ISBN: 966-7104-75-3

Эта книга продолжает серию книг об истории преступлений и преступности.

В ней описываются преступления убийц и маньяков, оставивших свой кровавый след в истории человеческой цивилизации, на ее страницах нашли свое место лица данной категории со времен античности до 90-х годов XX столетия.

Многие из вас впервые узнают о том, что Синяя борода и Дракула — отнюдь не персонажи сказок и легенд, а реально существовавшие люди, чьи преступления до сих пор внушают ужас.

Прочитав о борьбе правоохранительных органов с этим злом в наши дни, читатель поймет, что сегодняшние преступники в сравнении с преступниками прошлых времен умнее и изощреннее.

Поэтому, чтобы противостоять этой криминальной волне, необходимо знать о методах их преступной деятельности.

Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.

---

Суд приговорил убийцу-красавицу к 15 годам каторжной работы.

Из книги «40 лет среди убийц и грабителей» (Записки начальника петроградской сыскной полиции И.Д. Путилина). — К.: СП «Свенас», 1992.

7. Трагедия в Морском корпусе

Как и всегда, ровно в 4 часа дня паспортист здания Морского корпуса титулярный советник Шнейферов явился обедать в свою квартиру, находящуюся в том же здании.

Пройдя кухню, Шнейферов вошел в первую комнату. Вошел — и в ту же секунду выбежал вон, оглашая здание страшным криком:

— Убили! Зарезали!

Этот крик услышал сосед. Со всех сторон раздалось хлопанье дверей, стали появляться испуганные, недоумевающие лица.

— Кого убили? Кого зарезали? — раздалось отовсюду.

Но Шнейферову было не до того, чтобы отвечать на расспросы.

Он несся что было силы по двору к канцелярии и, вбежав туда, столкнувшись нос к носу со смотрителем здания, заговорил прерывистым от волнения голосом:

— Ради Бога… Скорей сообщите в полицию. У меня в квартире несчастье…

— Что такое? Какое несчастье?

— Сейчас вхожу… и вижу… в комнате, на полу, лежит в огромной луже крови прислуга моя, Настасья Сергеева, с воткнутым в горло ножом.

Эта роковая весть как громом поразила всех служащих Морского корпуса. Началась паника. Не растерялся только один смотритель здания. Он тотчас же помчался в полицию.

Это было 7 сентября 1887 года.

Когда мы приехали в Морской корпус, судебных властей еще не было.

— Что у вас тут случилось? — спросил я, следуя к квартире Шнейферова.

— Зверское убийство… Загадочное…

— Ого! Загадочное? Посмотрим, посмотрим.

У дверей квартиры паспортиста уже стоял городовой и виднелась кучка любопытных.

Мы вошли в кухню. В ней было все чисто прибрано, в полнейшем порядке. На плите стояли кастрюли с готовившимся кушаньем. В следующей за кухней комнате, убранной небогато, но с претензиями на комфорт, на полу лежала молодая, миловидная женщина. Голова ее была запрокинута назад, шея представляла из себя широкую алую ленту, посредине которой был воткнут большой кухонный нож.

Кровь, которая и теперь продолжала еще сочиться из огромной зиявшей раны, образовала широкую большую лужу.

Прибывший доктор стал производить наружный осмотр трупа, а мой агент Виноградов беседовал с растерянным титулярным советником-паспортистом.

— Ну-с, доктор? — начали мы.

— Убийство совершено несколько часов тому назад, приблизительно часа два, — заявил доктор. — Убийца нанес всего один удар, но зато по силе и меткости это был смертельный удар! Глубоко вонзившись, нож перерезал дыхательное горло, захватив на своем пути все важнейшие артерии, и смерть наступила мгновенно.

— Заметны следы борьбы?

— Ни малейших. Все говорит за то, что никакой борьбы между жертвой не происходило; если бы происходила борьба, такого определенно меткого удара убийце не удалось бы нанести.

Покончив с осмотром трупа, мы приступили прежде всего к опросу Шнейферова.

— Прежде всего скажите, все ли ваши веши целы?

— Нет, господа… Меня ограбили.

— Что из ваших вешей пропало?

— Во-первых — пальто, сюртук, бритвы, потом ордена Станислава и Анны 3-й степени и двести рублей наличными деньгами.

— Где находились эти веши?

— Пальто и сюртук — в спальне, там же и бритвы, а ордена и деньги — в верхнем ящике комода.

Действительно, верхний ящик комода был взломан и все вещи, находившиеся там, перерыты.

— Что вы знаете о покойной? — спросил следователь.

— Служила она у меня около году, я был очень ею доволен. Тихая, скромная, непьющая, старательная, Настасья производила отличное впечатление…

— Скажите, г. Шнейферов, убитая была — девица?

— По паспорту так значилось, а что там дальше — не знаю-с! — отрезал злополучный титулярный советник.

В эту минуту меня отозвал в сторону мой помощник Виноградов.

— А ведь мы, ваше превосходительство, убитую-то отлично знаем, — начал он тихо.

— Как так? — удивился я.

— Очень просто. Я вспомнил, что убитая Настасья Ильина Сергеева судилась дважды за кражу и была, между прочим, замешана в последний раз в деле об офаблении Квашнина-Самарина. Помните это дело? Тогда еще виновником оказался сын титулярного советника и лишенный прав Николай Митрофанов.

— Да-да, помню.

И оказалось, что этот Митрофанов находился в любовной связи с Настасьей Сергеевой.

— Голубчик, да ведь это — ценнейшие указания! — воскликнул я, обрадованный.

Подойдя к прокурору и следователю, я сказал:

— Думаю, господа, что скоро представлю вам убийцу.

— Как? Вы уж успели, через два часа после обнаружения преступления, напасть на след злодея?

Я улыбнулся.

— Скажите, г. Шнейферов, — начал я, — бывал ли кто-нибудь у убитой?

— Никого. Только за два дня до этого убийства, возвратясь со службы, я увидел у ней на кухне какого-то молодого, прилично одетого человека. На мой вопрос: кто это, она ответила, что это — ее брат.

— Отлично. Ну, а вы бы узнали по фотографической карточке этого неизвестного молодого человека?

— Наверное. Я пристально в него вгляделся, ибо, признаюсь, меня удивило его появление у убитой.

— Есть у нас, в нашем альбоме, портрет Митрофанова? — спросил я тихо Виноградова.

— Конечно.

— Так вот что, голубчик, поезжайте и сейчас же привезите его карточку.

Пока мы производили опросы и осмотры, Виноградов уже вернулся с карточкой Митрофанова.

— Ну-с, г. Шнейферов, — обратился я к нему, — взгляните на эту карточку внимательно и скажите, не этого ли человека видели вы третьего дня у убитой Насти?

Шнейферов впился глазами в карточку и почти сейчас же воскликнул:

— Да, да… Это — он, тот человек… брат.

— Увы, г. Шнеферов, не брат, а любовник, и ваша «девица по паспорту», горемычная Настасья — воровка и соучастница многих темных дел.

Бедный титулярный советник побледнел, как полотно, и с дрожью в голосе пробормотал:

— Вот-с, не ожидал… И подумать только, что они и меня убить, как барана, могли. Я ведь один…

И, истово перекрестившись, Шнейферов добавил:

— Благодарю тебя, Боже, что спас меня от руки злодеев.

Начались энергичные розыски Митрофанова.

Это был ловкий, смелый преступник, лишенный прав. Несмотря на молодость, бывший «сын титулярного советника» прошел блестящую и разнообразную воровскую школу.

Откомандированный моим помощником Винофадовым для розыска Митрофанова агент Жеребцов донес, что ему удалось напасть на след преступника.

— Каким образом?

— От некоторых лиц, знавших Митрофанова, мне удалось выведать, что у Митрофанова есть любовница, крестьянка Ксения Петровна Михайлова, которая посещает сестру свою Устинью Михайлову.

— Вы узнали, где проживает любовница Митрофанова?

— Нет, этого пока мне не удалось, но зато я узнал местожительство сестры ее Устиньи. Она живет по Малой Итальянской улице в доме N 63.

— Отлично. Это очень важно.

Когда Виноградов сообщил мне это, я призвал к себе Жеребцова.

— Вы сделайте вот что: отправляйтесь немедленно к этой Устинье и узнайте от нее адрес сестры ее Ксении. Самую Устинью пока не арестовывайте, но распорядитесь о том, чтобы над нею был учинен строгий негласный надзор. Арестовывать ее не надо потому, что важно проследить, кто будет к ней являться. Результат вашего визита к Устинье сообщите мне немедленно.

Было около двух часов дня, когда Жеребцов вместе с другим агентом сыскной полиции Проскурилом и с околоточным местного участка подошли к дому N 63 по Малой Итальянской улице.

Это был большой каменный дом, несколько мрачного вида, с множеством подъездов и большими воротами во дворе.

Жеребцов позвонил к дворнику.

Околоточный надзиратель и другой агент спрятались за выступом подъезда.

Через минуту появился дворник.

— Чего вам? — флегматично обратился он к Жеребцову, не подозревая, конечно, в нем агента.

— Скажи, любезный, живет у вас в доме Устинья Михайлова?

— Живет. В квартире N 16, у господ Ивановых, в кухарках.

— А где эта квартира?

— Да вот, во дворе, прямо. Во втором этаже.

Только что Жеребцов повернулся к тротуару, чтобы предупредить другого агента и околоточного о том, что он сейчас отправится к Устинье Михайловой, как увидел, что к воротам дома, где он стоял, подъехала извозчичья пролетка. В ней сидели мужчина и женшина.

Машинально взглянув на них, Жеребцов вдруг вздрогнул и остановился, пораженный.

Что это? Видение?

Ведь этот слезавший с пролетки мужчина — не кто иной, как Митрофанов!

В груди Жеребцова забушевала буря радости.