Владимир Аренев - Круги на Земле

• Название: Круги на Земле
• Автор: Владимир Аренев
• Жанр: Фэнтези

Проклятие цыганки не менее действенно, чем вирус гриппа. Но в отличие от гриппа, проклятие вылечить может лишь деревенский колдун, которого местные жители почему-то именуют чертячником. К сожалению, у Макса — тринадцатилетнего подростка, приехавшего на каникулы к бабушке и дедушке в белорусскую деревню, выбора нет. А после лечения он оказывается в должниках у колдуна, и никто не знает, каковой будет цена спасения.

Тем временем в деревне начинают происходить странные события: пропадают люди, кто-то убивает собак, выпивая из них всю, до капельки кровь, время от времени появляются то гигантская черная кошка, то мохнатые создания, похожие на чертей. Старожилы говорят, что это как-то связано с неупокоенной душой умершей пять лет назад ведьмы. А Макс и его приятель Дениска считают, что все началось с их розыгрыша, когда ребята решили мистифицировать появление НЛО и нарисовали на пшеничном поле КРУГИ НА ЗЕМЛЕ…

---

И кому нужен он, Игорь Всеволодович Остапович, чтобы трижды (трижды!) запугивать его и отваживать от этой деревни? Разве что какой-нибудь врач-подонок с толстым кошельком опыты ставит, проверяет психику журналистскую на выносливость…

Ох, ну и бред!..

А чего это, кстати, так тихо стало в комнате? Вроде раньше если не храпели, так хоть дышали, а теперь…

Игорь осторожно приподнялся на локте.

Его кровать находилась за шкафом и секретером, поставленными посреди комнаты и разделявшими ее на две части. В большей спали Юрий Николаевич и племянник, в меньшей — кроме Остаповича, хозяева. Лежал Игорь в самом углу, так что видеть перед собой мог окошко, а за ним — часть цветника.

Теперь Остапович поспешно обернулся — но во тьме ничего не разглядел. Только когда поворачивался, показалось, будто за оконом кто-то шевельнулся.

Игорь взглянул туда — нет, никого. Наверное, ветер колыхнул стебли высоких цветов, похожих на подсолнухи — вот и почудилось.

Но почему в комнате так тихо?

Спустив ноги с кровати, он впотьмах нашаривал тапочки — и внезапно почувствовал чужие взгляды.

Повернулся, медленно, стараясь не делать резких движений.

Все семейство Журских, даже пацан, стояли, перегородив узкий проход между кроватями и стенкой шкафа.

— Што гэта… — начал было Игорь.

Осекся.

Они улыбались, и теперь, в лунном свете, пробившемся сквозь сплетение подсолнухоподобных цветов и занавески, стали видны острые клыки, заостренные уши и вдавленные носы.

Старуха потянулась к Игорю рукой — и тот в паническом ужасе отшатнулся, понимая, что никуда, в общем-то, от нее не денется, от этой поросшей шерстью, когтистой лапы!

…Проснулся он от крика.

Чужого крика.

3

Юрия Николаевича разбудила настоятельная необходимость прогуляться — в сторону деревянной кабинки, что в саду. Полусонный, он накинул на плечи рубашку и побрел в нужном направлении.

Уже возвращаясь, Журский отметил некую странность, но в чем дело, еще не понял. Догадался лишь когда разувался в «печной» комнате, под вешалкой, где обычно оставляли обувь, прежде чем войти в комнату «спальную».

Максовых кроссовок не было.

Одного взгляда на кровать племянника хватило, чтобы подозрения превратились в уверенность: мальчишка-таки успел проснуться раньше остальных и уже куда-то сбежал.

— Черт!

На крик из-за перегородки выбежал Остапович, дико вращая глазами.

Юрий Николаевич рассказывал о случившемся, одеваясь и мысленно проклиная самого себя за безответственность.

— Чаго, цикава, ты хвалюешся? — удивился (или сделал вид, что удивился) журналист. — Ну пайшоу хлапчына пагуляць. Дык не у леси ж жывем, ваукоу няма. Чаго хвалявацца?

Пришлось смолчать.

Но минутой позже Журский вспомнил о «странности», не дававшей ему покоя, и разразился громкой тирадой неприличностей.

И вместо того, чтобы объяснять другу суть происходящего, поволок его во двор.

После ночного дождя следы в грязи рядом с умывальником были очень хорошо видны.

— Видишь вот эти отпечатки? Явно кто-то чужой.

— Ты што ж, усе адбитки абутку, яки у доме есць, знаеш? — Остапович был само воплощение сарказма.

— Нет, но… А-а, ладно. Какая, в общем, разница? Ясно, что хлопец куда-то смотался. Может, мама его видела?

И они отправились на огород искать Настасью Петровну.

А Рябый, удивленно наблюдавший за людьми, вернулся наконец к себе в будку, чтобы доесть сушку.

4

— Ты чаго сення якийсь прышыблены?

— Сон дурацкий приснился, — Макс вздохнул и покрепче ухватился за велосипед (ему выпало ехать на багажнике). — Зато проснулся вовремя. То есть, раньше дяди с корреспондентом.

— Я-асна… А мне сны амаль не сняцца.

— Это тебе так кажется. Наверное, просто не запоминаешь.

Дениска спорить не стал.

— Можа быць. Але мне часто сницца жыцце.

— Это как? — растерялся Макс.

— А так. У снах жа бувае такоя, чаго на самам дзеле быць ня можа. А я бачу тое, што быць можа… магло б, кали гэта здарылася — там, дзе я гэта бачу…

— Ну ты наговорил. Ничего не понимаю.

— Я тоже, — вздохнул Дениска. — Давай лепей паспяшым, а то скора бабка или твае родзичы пачнуць нас шукаць. Дык каб меней их хваляваць…

— Да и в «легенду» ж нужно вписаться, — подхватил Макс. — Иначе…

— Привет, хлопцы!

На дорогу выбежал взъерошенный Захарка.

— Куды гэта вы у такую рань?

— Так, — отмахнулся Дениска. — Праветрицца вырашыли. А што там Аксанка? Шчаненка не знайшли?

— Не-а, — сразу помрачнел Захарка. — Учора цельный дзень шукали — як у ваду… А што, сення ваш карэспандэнт будзе штось рабиць?

Макс иронически хмыкнул:

— Еще бы! Что ж ему, в потолок плевать?

— Дык выхадныя ж…

— У поли ж працують, — вмешался Дениска. — Вось и ен будзе. У поли.

— А…

— Выбачай, дагаворым иншым разам!

Приближался лес, наплывал гигантской зеленой волной, этаким замершим на мгновение цунами, готовым в следующее мгновение обрушиться и смять, растерзать, уничтожить — и пронестись дальше, оставляя за собой обломки и клочья…

— Жутковато! — поежился Макс. — Еще туман этот…

— Ды и мокра, напэуна. Пасля начнога-та дажджа.

Казалось, лес доверху, до самых макушек, залит густым белесым напитком, тягучим и вяжуще-сладким на вкус.

«Какая гадость. Ну ничего, камень у самой дороги, отыщем!» — Макс скомандовал остановку, едва завидев знакомые папоротниковые заросли. Во всяком случае, заросли очень напоминали те, у которых он во вторник видел ящерицу (а уж с нее-то все и началось!).

Увы, через пару минут, излазив все вокруг и как следует вымокнув в росе, Макс вынужден был признать: с местом он ошибся, камня поблизости нет.

Они прошли чуть дальше, в надежде, что уж там-то отыщутся те самые папоротники — но дальше тянулся ряд низкорослых елочек.

— Может, плохо искали? — несмело предположил Макс. — Ну не выдумываю же я!

Вернулись обратно и снова прочесали «подозрительный» участок. Собственно, прочесывал один Макс — Дениска, разуверившись в том, что им удастся вообще что-нибудь найти, лениво разглядывал новую паутину, доплетаемую сноровистым пауком.

«Ладно, чего там… В таком тумане, если и есть он где-нибудь, можем и не заметить».

Мальчик шагнул к приятелю, всерьез заинтересовавшемуся хлопотами ткача-искусника, споткнулся о незамеченный корень и, не удержавшись, шлепнулся прямо в мох.

— О!

— Больно? — участливо спросил Дениска. И потянулся помочь собрать сушки, выпавшие из кармана приятеля.

— Нет. Погляди, — Макс поднялся с земли и показал в центр моховой подушки. Та была разорвана, словно нечто пробило ее изнутри; зеленые жгутики, вырванные и поломанные, неровным кольцом обрамляли прорыв.

— Ну и?..

— Он был здесь.

— Хто?!

— Не кто, а что! Камень! — и в подтверждение своих слов мальчик вторично указал на дыру во мху. — Он был здесь, я точно помню.

— Значыць, украли, — подытожил Дениска. — Або ж ен сам падняуся ды пайшоу.

— Вряд ли, если б украли, было бы заметно. Мох же в остальных местах неповрежденный. Да и кому нужен камень?

— И?..

— Не знаю, — развел руками Макс. — Он крошился… может… Нет, ерунда, конечно, но, может, из-за дождя он… распался?

Дениска покачал головой:

— Ну ты даеш! Фантазия на узроуни.

— Ладно… Ну что, поедем домой, пока не хватились? И выбрось ты наконец эти сушки!

5

Короче, оказалось именно так, как и думал Игорь. Мальчишки попросту сбежали куда-то за огород соседки (Гордеичихой ее, кажется, зовут…) — и там играли, никем не замеченные. А следы, оставшиеся в грязи, — от той-таки Гордеичихи, ибо она приходила спросить у матери Журского, нет ли внука у них.

Столько шуму из ничего! И это при том, что обычно в деревне дети могут целыми днями пропадать неизвестно где — никто и не почешется.

Вообще Журский последними днями какой-то кипешной стал. Вот и сегодня, вспомнил, что нынче суббота и почта закрыта — так он распереживался, клял себя за забывчивость и пр. Хотел, понимаешь, брату позвонить. И? Ну в понедельник позвонит, два дня разницы!

Умеют люди нервные клетки гробить.

Но пускай Журские сами разбираются со своими психозами, Игорь им здесь не помощник и не врач. У него сегодня планов выше крыши, а времени на все, как всегда, наверняка не хватит.

…В первом же доме никого не оказалось (захлебывавшийся собственным лаем пес не в счет). У второго на лавочке сидела дряхлая, как сам мир, старушенция. Бабуля медленно подняла на Игоря глаза, склонила голову, приставила к уху ладонь и попросила повторить вопрос. «Круги»? «Ранней»? Конечно, сынок, были.

И впала в задумчивое оцепенение, из которого Игорю так и не удалось ее вывести.

С остальными — не лучше. Остапович подозревал, что отыщи он хоть одного мужика, с тем разговаривать было б полегче, но, как на зло, попадались либо такие вот старушки — божьи одуванчики, либо угрюмые тетки. Ни те, ни другие на вопросы отвечать не желали, их даже не вдохновлял фотоаппарат, специально взятый Игорем с собой и вывешенный для такого случая на груди. В конце концов журналист наткнулся на Захарку, и это окончательно решило судьбу сегодняшнего интервьюирования. В сопровождении местного «информбюро» продолжать путь не имело смысла.