Вадим Руднев - Возможные миры и виртуальные реальности

• Название: Возможные миры и виртуальные реальности
• Автор: Вадим Руднев
• Жанр: Философия

---

3. К чему относится сон: к прагматике внешней или внутренней? Только ли коммуникативно-речевая конвенциональность окружает сферу сна как вторая оболочка? Наверно, это исходная задача - выявить такие коммуникативные конвенции. Тогда сон предстанет речевой, коммуникативной модальностью: по эту сторону.

3?. О том же. Только ли коммуникативный характер носит запрет, нарушенный во фрагменте 2? Или в нем есть нечто онтологическое? эпистемическое?

- А может, весь разговор велся во сне? Спящий и боится, что стук прервет его (говорящего) сновидение? - Тут мы ощущаем и такую, обычно не дискутируемую, конвенцию: если я вижу сон, то я не могу говорить, заявлять, что это сон. Во сне - не могу. - То есть если я понимаю, что это сон, то я просыпаюсь? - Будем осторожнее и это вот "просыпаюсь" - закавычим. Это еще более загадочный феномен - пробуждение. И надо разграничить эпистемическое "понимаю" и коммуникативное "говорю". Весь вопрос о возможности / невозможности совмещения двух функций. Понимания и "видения сна "? - Это первое совмещение. А я о втором: совмещении говорения и видения сна.

4. Я вижу тебя во сне ( т.е.: ты мне снишься ). Отойди, не закрывай мне мой любимый портрет на стене. Уйди из моего сна. Не отвлекай. Я вижу профессора в бархатном пиджаке, с казацкими усами, он рисует круги на доске.

5. Этот текст возможен как монолог. Как художественный фрагмент. А возможен ли он в коммуникативной реальности, как обращенный к тутошнему "ты"? По эту сторону сна. - По какую э т у ?

6. В качестве отвлечения. Сон некому, - кроме меня, спящего, засвидетельствовать. - Какие новости (я только что из Москвы)? Колбаса вздорожала? - Какие новости - как там у вас во сне? Колбаса подешевела? Сновости. - Новости сна.

7. - Вы вбили гвоздь в мою ногу! - Во-первых, я лишь два раза стукнул молотком. - Ничего себе два раза! Сапог пробили, да и ноге уже больно. У меня будет заражение! - А во-вторых, вы мне снитесь. - ?

8. Знак "?" может далее трансформироваться: а) В удар по лицевой части забивавшего гвоздь, если тот, в чью ногу забивали, не был виртуален. В привод в полицию, затем, возможно, в психическую экспертизу "ссылавшегося на сон" и т.д. б) Но разговор мог и в самом деле происходить по э т у ( т.е. ту) сторону сна! И сон продолжится. Или прервется.

9. Притяжательные местоимения. Это мой сон, личный, персональный. А вам нельзя. Не входите. Билета не брали, денег не платили. Господа, прошу вас выйти вон. И вас, и вас. А вас что, это не касается? Свернулся на кресле калачиком и спит. Словно и не слышит, что ему говорят!

10.

Им велено забить 48 гвоздей. 30 в пол, остальные - куда захочется, - по собственному желанию. Но они не умеют забивать гвозди. Они сидят и плачут. Приходит инспектор, дает инструкции, уходит. Бесполезно. И потом: у них нет собственного желания. Возможно, они придуманы. Возможно, они снятся. А может, они снятся самим себе? И это не исключено. Забить в пол они бы еще могли. Но как решить такую задачу: "забить гвозди куда захочется" - если не хочется? Их зовут Петров, Иванов и Сидоров. Это не значит, что Петров, Иванов и Сидоров зовут их - делают призывные жесты, подманивают, сулят награды, государственные премии, пристижные должности, высокие дивиденды. Нет, это у них такие имена, чтобы их можно было различать. Это их прозвания. Иванов (Сидорову): А ты заметил, что Петров англичанин? Сидоров: А что, это заметно? Иванов: Вчера за обедом он сказал Yes. Говорили о курице. В такие моменты люди выдают себя.

11. Изучение языков во сне. Значит ли это, что я совмещаю речевую и сновидную функцию, физически - локализуясь на кровати? Лежал спокойно - и вдруг закивал головой. В такие моменты люди выдают себя.

12. - Ты принес рахат-лукум ? - ? - Мы сидели у фонтана, она попросила немного рахат- лукума, я послал тебя в лавку. Ну ? - Но ты же спал. Это тебе приснилось. Сам подумай. - Что за отговорки! бездельник. ...А может, и впрямь отговорки? Мы ведь просим истолковать сон, обьяснить. Принимаем сновидение к сведению (Приказ N 231a: принять сон тов. Григорьева В. П. к сведению) и т.д.

Мы представляем возможность того, что оболочка сна оказывается прозрачной и некто вглядывается в происходящее там, как прохожий может увидеть интерьер освещенной комнаты. Занавески не в силах скрыть просачивающийся свет. Человек, встав ото сна, проходит в другую комнату - сидящие там еще успевают заметить отсветы нездешнего у него на лице. Он только минуту как прибыл.

...Наклонившись над спящим, они хотят услышать, что там, хотят приобщиться к тому, хотят увидеть, прочитать сноведение.

13. Ссылка на сон. "Как показывает сон товарища Иванова, Петров на самом деле является англичанином". Увы! Ни место, ни время нельзя фиксировать по сновидению. Нужен свидетель, видевший то же самое. Известный мотив в культуре: единое сновидение, общая мечта.

14. Он долго отмалчивался. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Как сообщили хорошо информированные источники, господин Кюрье за сны, порочащие пятую республику, уволен в отставку с лишением его Ордена Почетного Легиона.

15. Сеанс гипноза. Тут и впрямь почти достигается эта местность. Оболочка становится почти прозрачной - но в одну сторону. Cлышит, даже отвечает,двигается, слушается. Но сомнамбула не может приказать нам сделать нечто, включить нас в свою цель. Это - если о н а и заговорит - будет совсем иное веление или просьба. И если сомнамбула движется на нас, то это страшно потому, что, глядя на нас, она не видит нас (еще страшнее: видит ненас) и идет не на нас, а сквозь. Наяву мы вот чему не удивляемся: то и дело обьект остается за кадром, предложение - без дополнения. Мальчик бежит. Девочка рисует. Старик играет. Но стоит слегка усилить нажим - и становится не по себе. Что-то притягивает идущего, влечет. Что? Дверь раскачивается сама по себе. Дерево сгибается под невидимой рукой. Кусты ходят ходуном. Страницы книги начинают перелистываться. Адресованность этих речевых актов теряется в иной реальности.

16. Мы обнаруживаем сновидение, вносим его в эту действительность. Тогда в ней возникает местность, называемая "явь", а правильнее "несон". Но это уже не та действительность, которая была до того . И сказать: ?Я нахожусь в несне? - это не то же, что сказать "Я нахожусь не в сне". Но это уже другой вопрос - почему мы не решаемся именовать вещи и существа с помощью отрицания, разве оно не имеет оттенка атрибутивности? "Ко мне подбежала не собака, а только тень". Но почему нельзя так: ?Ко мне подбежала несобака?. ?В степи дул неветер?. Это уже о другом: о снах языка.

Шемас МакАнны Скользкие камушки моего Майка

(Роман) Шемас МакАнны - ирландский (и, что более существенно, - ирландскоговорящий) писатель и музыкант (родился в 1958 году в Белфасте). В своей прозе МакАнны продолжает традицию Джойса, а в контексте более современного искусства Кортасара. МакАнны - яркий представитель современного постмодернизма: роман, начало которого публикуется ниже, - характерный для этого направления в литературе образец жанра культурологического детектива (классический текст - "Имя розы" Умберто Эко). Особенностями этого жанра является сочетание показа акцентуированной социальной среды (в романе МакАнны это жизнь университетского кампуса) с не имеющим, на первый взгляд, прямого отношения к сюжету авантюрно- виртуальным началом (в романе МакАнны это полулегендарная история жизни Паганини). Проза МакАнны известна в России благодаря переводам Т. Михайловой - см. его первый роман "Мой рыжий дрозд", вышедший в 1989 году в Москве в издательстве "Молодая гвардия". Конец Волны... Они лежали на краю поросшего бурым мхом утеса и смотрели в воду. Ветер доносил до них блеянье овец и горький запах водорослей, и вкус их дешевых сигарет тоже был грубым и горьким, они старались отбить его не менее грубыми шутками, но это как-то плохо получалось. Этот утес они облюбовали давно. Впрочем, он был знаком, наверное, почти каждому поколению учеников этой традиционной летней школы: здесь можно было покурить, позагорать, поболтать и просто отдохнуть от вечных понуканий и требований говорить поирландски даже между собой. Они замолчали. Тяжелое облако над морем было похоже на вражеский корвет, и обоим стало казаться, что остров осажден, сейчас начнется штурм, их хотят захватить в рабство, и отстоять свою свободу они смогут только в битве. Сегодня утром была история. Им рассказывали о том, что происходило на этом острове, и получалось, что он весь буквально кишит трупами. Выходило, что у этих берегов нашли себе могилу тысячи солдат, и это было почему-то очень приятно. На этом островке, на соседнем или еще где-нибудь неподалеку, их тут много, этих островков, но и людей тут гибло тоже много. Так что, получается, это не просто острова, а целое кладбище. Да если еще посчитать утонувших рыбаков... Да, эти острова много видели и много пережили. Но и сейчас тут было не скучно, особенно летом. В июле сюда обычно приезжали янки на белых яхтах. Они нарочно приплывали из своих далеких Соединенных Штатов, чтобы наполнить берега криками и громкой музыкой, и считали при этом, что обретают тут покой и уединение. А в августе становилось еще более людно. Но до августа еще далеко. Сейчас на островке была только их школа, и на их уединенный утес, они это твердо знали, сейчас не мог посягнуть никто чужой. Джемми лег на живот и, протянув руку, послал окурок ловким щелчком в бирюзовую прозрачную гладь. Окурок закачался на волнах, пронизанных солнцем, как поплавок или маленькая лодочка. Джемми лениво проводил его взглядом и вдруг заметил еще что-то. "Что-то" - именно так он мысленно назвал это сначала, но почему-то сразу понял, что это "что-то" здесь лишнее, постороннее и очень странное. Под водой что-то белело. Бутылка? Нет, это было крупнее. Панцирь какого-нибудь огромного краба? Они оба всмотрелись в прозрачную глубину и оба как по команде вдруг вскочили на ноги: из воды на них смотрело человеческое лицо. Они молчали. Потом, заметив невдалеке одного из преподавателей - не их ли он искал? - они замахали ему руками и закричали радостно и тревожно: - Эй, сюда! Идите сюда! Учитель быстро подошел к ним; еще полный гнева, он был несколько озадачен их тоном. Он приготовился открыть рот и задать какой-нибудь резкий вопрос, но Джемми опередил его. - Смотрите, что мы тут нашли, - сказал он. - Оно там в воде. Учитель повернул голову туда, куда указывала рука мальчика, и невольно замер. - Но это... это труп... - прошептал он. Мальчики радостно переглянулись. Найти труп! Первыми обнаружить тело убитого! Такое достается не каждому, как теперь все будут им завидовать! Полицейские, журналисты, экспертиза, допросы, интервью! Радио, телевидение, газеты, и всюду - их фотографии, их показания, да и вообще, жизнь тут будет гораздо интересней. Какая уж тут грамматика и история, если на берегу валяются трупы? А уж сами они, ясное дело, до самого конца курсов будут вообще свободны от занятий. Учитель положил Джемми руку на плечо и протяжно вздохнул. Интересно, о чем он думал? Может быть, о том же? Может, и взрослым в душе тоже до смерти хочется найти труп или стать свидетелем какого-нибудь другого преступления, чтобы жизнь вдруг стала хоть немного веселее? Просто они никогда не решатся признаться в этом никому, даже самим себе. Джемми осторожно пошевелил плечом, и учитель убрал руку. - Какой ужас! - тихо сказал он. - Не смотрите туда! Но что же теперь делать? В ответ на его слова другой мальчик сбежал с утеса вниз и бросился прямо через футбольное поле к стоящей у входа в школьное здание телефонной будке.