Конн Иггульден - Поле мечей

• Название: Поле мечей
• Автор: Конн Иггульден
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17650-0

Древний Рим. I век до Рождества Христова. Юлий Цезарь стремительно делает политическую карьеру. Ему уже около тридцати лет. Его поле брани — вся Европа. Ему предстоят участие в подавлении заговора, угрожающего судьбе Рима, и жестокие битвы в Галлии и Британии.

Всего один шаг остался ему до вершины власти. И он сделает его. Он перейдет Рубикон! Ведь не зря Цезарь станет примером для всех правителей будущих времен.

---

— Он решил, что ты не опасен, — произнес Адан, удивляясь собственной смелости в разговоре с римским военачальником.

Юлий задумчиво покачал головой.

— Сомневаюсь. Я предупредил его, что посвящу свою жизнь борьбе с ним, если меня отпустят.

Он чуть не начал рассказывать, как его друг отравил диктатора, но об этом не следовало знать никому, даже собравшимся в комнате.

Цезарь пожал плечами.

— В конце концов он умер от чьей-то руки. Жаль, что это сделал не я. И жаль, что не увидел, как свет жизни померк в его глазах.

Адан заметил, как во взоре римлянина сверкнул огонь, и отвел взгляд в сторону. Он поверил, и мысль о том, что этот человек сейчас пошлет его на смерть, заставила юношу содрогнуться.

Юлий надолго замолк, и Адан почувствовал слабость от напряжения.

Когда римлянин заговорил снова, голова испанца дернулась.

— В здешней тюрьме и в Валенсии содержатся убийцы. Одного из них повесят и за его преступление, и за твое. А тебя я прощаю. Я поставлю свою подпись под помилованием, и ты вернешься домой вместе с семьей, но больше не привлекай моего внимания.

Рений недоуменно фыркнул.

— Я хотел бы сказать тебе пару слов с глазу на глаз, легат, — прорычал он, злобно взглянув на Адана.

Молодой испанец стоял, открыв рот от изумления.

— Не надо, Рений. Я принял решение и не изменю его, — ответил Цезарь, не глядя на старого воина.

Он перевел взгляд на юношу, чувствуя, что с души свалился камень. Юлий был уверен, что поступает правильно. Он увидел свое отражение в глазах испанца, и снова нахлынули воспоминания.

Как пугающе выглядел тогда Сулла… Адану суровый римлянин в металле доспехов должен показаться таким же безжалостным. Он чуть не послал молодого испанца на смерть, и того зарезали бы, или сожгли, или приколотили гвоздями к воротам, как поступал со своими врагами Сулла. По иронии судьбы давний каприз диктатора спас Адану жизнь: Юлий вовремя спохватился, не огласил смертный приговор и задумался над тем, что происходит. Он не хочет, чтобы люди, живущие в этой стране, ненавидели его. Если использовать только силу, не хватит столетий, чтобы завоевать их доверие.

— Надеюсь, ты не упустишь своего шанса, Адан. Второго я тебе не предоставлю.

Испанец едва не разрыдался. Он приготовился к смерти, а получил сразу и жизнь, и свободу — это было слишком.

Адан бессознательно шагнул к Юлию и опустился на одно колено так быстро, что никто не успел помешать ему.

Цезарь наклонил голову, пристально вглядываясь в лицо молодого испанца.

— Мы не враги, Адан. Запомни это. Я должен подготовить документ о помиловании. Подожди меня внизу, — сказал он.

Юноша встал, в последний раз посмотрел в холодные глаза римлянина и вышел из комнаты.

Закрыв дверь, он привалился к стене и вытер пот с лица. Адан был ошеломлен, но чувствовал огромное облегчение и с жадностью вдыхал холодный чистый воздух. И все-таки не мог понять, почему его пощадили.

Стражник у подножия лестницы поднял голову и всмотрелся в неподвижную фигурку, прилипшую к темной стене.

— Ну что, пришел точить ножи, парень? — бросил он испанцу.

— Не сегодня, — ответил Адан и с удовольствием увидел недоумение в лице солдата.

Аккуратно наполнив чашу из амфоры, Брут вложил ее в руку Юлия.

— Ты объяснишь нам, почему отпустил его? — спросил он.

Залпом выпив вино, Цезарь вернул чашу Бруту.

— Потому что юноша вел себя мужественно, — произнес он просто.

Рений поскреб щетину на подбородке.

— Ты понимаешь, что теперь он прославится по всей округе? Парень превратится в героя, который стоял перед нами и выжил. Возможно, его сделают мэром, когда умрет старый Дель Субио. Вокруг него сплотится молодежь, и однажды…

— Хватит, — оборвал Цезарь. От хмельного напитка у него разгорелось лицо. — Как бы ты ни хотел, меч не может ответить на все вопросы. Мы должны жить с ними, не посылая наших людей парами, не ожидая удара из-за угла или засады в темном переулке. — Подыскивая нужные слова, Юлий жестикулировал, стараясь точнее выразить мысль. — Они должны стать такими же римлянами, как и мы, готовыми умереть за наши цели в борьбе против наших врагов. Помпей указал нам путь, когда набрал здесь легионы. Я говорил искренне: мы не враги. Можете вы это понять?

— Я понимаю, — неожиданно густым басом произнес Цирон, опередив ответ Рения.

Лицо Юлия засветилось от вдохновения.

— Вот оно! Цирон не был рожден в Риме, но добровольно присоединился к нам и стал римлянином. — Он лихорадочно искал слова: мозг работал быстрее, чем язык. — Рим… это скорее идея, чем кровь. Мы должны сделать так, чтобы для Адана разрыв с нами стал подобен утрате сердца. Весь вечер он будет думать, почему его не убили. Испанец считал, что после убийства римского солдата не может быть и речи о правосудии. Он расскажет о том, что произошло, и те, кто колеблется, задумаются. Вполне достаточная причина для пощады.

— Если только он не убил ради развлечения, — заметил Рений, — и не станет говорить приятелям, что мы слабы и недалеки умом.

Воин шагнул к Бруту, взял у него амфору и наполнил свой кубок, зажав тот в локте культи. От раздражения рука дрогнула, вино пролилось на пол.

Юлий посмотрел на него, сузив глаза. Потом глубоко вздохнул, стараясь подавить закипавший гнев.

— Я не стану Суллой или Катоном. По крайней мере это ты можешь понять, Рений? Я не хочу править с помощью страха и ненависти и проверять каждое блюдо на наличие яда. Это ты понимаешь?

Голос Цезаря звучал все громче, и старый воин повернул к нему лицо, начиная сознавать, что зашел слишком далеко. Юлий, излучая волны гнева, поднял сжатый кулак.

— Если прикажу, Цирон вырежет для меня твое сердце, Рений. Он был рожден на берегах другой страны, но он римлянин. Он солдат Десятого. И мой солдат. Я управляю им не страхом, а любовью. Ты это понимаешь?..

Рений остолбенел.

— Я знаю, конечно, ты…

Юлий остановил его движением руки, почувствовав укол боли в переносице. Гнев моментально исчез, уступив место страху перед припадком, который может произойти у всех на глазах, и он ощутил себя усталым и опустошенным.

— Оставьте меня все. Пусть придет Кабера. Прости мой гнев, Рений. Мне нужно было поспорить с тобой, чтобы разобраться в собственных мыслях…

Рений кивнул, принимая извинение, и вышел вместе с остальными, оставив Цезаря в одиночестве.

Вечерние сумерки сгущались в ночную тьму, и Юлий зажег светильники. Потом встал у открытого окна, прижавшись лицом к холодному камню стены. В голове пульсировала боль, и он негромко застонал, растирая виски круговыми движениями, как учил его Кабера.

Как много надо сделать, и все время где-то внутри звучит насмешливый голос. Неужели он прячется в этих холмах? Когда-то он мечтал стоять в здании сената, но сейчас ему туда не хочется. Корнелия умерла, Тубрук тоже. Дочь растет чужой, живет в доме, в котором за шесть лет он провел одну ночь. Были времена, когда он мечтал стать сильным и мудрым, чтобы бороться с такими, как Сулла и Помпей, а теперь его тошнит от одной мысли о возвращении к играм, связанным с властью. Нет, наверняка лучше построить дом в Испании, найти здесь женщину и никогда больше не видеть своего поместья.

— Я не могу вернуться, — произнес Цезарь вслух надтреснутым голосом.

Рений нашел Каберу в конюшне. Лекарь вскрывал опухоль, которую обнаружил возле копыта боевого коня. Казалось, лошади понимали, что он старается помочь им, и даже самые своенравные животные вели себя спокойно, стоило Кабере пробормотать несколько ласковых слов и похлопать их по шее.

Они были одни, и Рений ждал, пока Кабера иглой вскроет опухоль и выдавит гной, пальцами массируя ткани у копыта животного. Лошадь вздрагивала, словно ей докучали мухи, но кони никогда не лягали Каберу, и нога животного в руках лекаря оставалась расслабленной.

— Он зовет тебя, — сообщил Рений.

Кабера посмотрел на однорукого.

— Пожалуйста, передай мне вон тот горшочек.

Рений передал ему горшок с густым дегтем, чтобы лекарь мог запечатать рану, и молча наблюдал, как тот работает.

Замазав копыто, Кабера повернулся к гладиатору и серьезно посмотрел на него.

— Ты беспокоишься о Юлии…

Рений пожал плечами.

— Здесь он себя убивает. Конечно, я переживаю. Цезарь совсем не спит, работает над своими картами. Я… кажется, я уже не могу поговорить с ним, чтобы разговор не вылился в спор.

Протянув руку, Кабера сжал железный бицепс Рения.

— Он знает, что ты будешь рядом, когда потребуешься, — сказал старик. — Сегодня я дам ему снотворное. Возможно, и тебе оно не помешает. Ты выглядишь усталым.

Рений покачал головой.

— Просто сделай для него, что можешь. Он заслуживает лучшей доли, чем эта.