Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона

• Название: Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона
• Автор: Дэвид Ротенберг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45140-1

Когда произносятся два пророчества одновременно, чтобы второе воплотилось в жизнь, первому надо помочь исполниться.

Вот пророчество Первого императора Китая, произнесенное им перед Тремя Избранными на Священной горе: «Нашу страну ждет Эпоха Белых Птиц на Воде. Она ознаменует начало Тьмы, а конец Тьмы и возрождение ознаменует Эпоха Семидесяти Пагод»…

Шанхай на рубеже веков. В многомиллионном городе переплелись жизни трех выдающихся семей бизнесменов, авантюристов, преступников. Но двадцатый век — время великих ожиданий и грандиозных перемен. Что принесет он им? Обретут ли они богатство? Найдут ли любовь?

Исполнится ли пророчество императора? Пробудится ли дракон?

---

Я пытаюсь говорить, но выдыхаю только статуи, а не слова. Статую Майло верхом на лошади. Статую Сайласа. Кровь на его руке!

— Расскажите мне о ваших мальчиках, — просит она.

И я пытаюсь. Про Майло — такого сильного, такого красивого. Про Сайласа и его тягу к учебе. А потом — вновь стук лошадиных копыт и кровь на руках Сайласа. Так много крови! Но ее рука заботливо вытирает кровь.

— Расскажите про Сайласа, — снова просит она. — Про вашего тихого сына.

— Вы говорите по-английски, мадам?

— Я учу.

— Вы, наверное, хотели сказать «учусь»?

— Да, учусь. Спасибо.

— Сайлас был в вашем…

— В моем заведении? Да, был. Вы и Майло оплатили его первый поход в бордель.

— Это был подарок.

— Очень мудрый подарок, должна признать, — с улыбкой говорит Цзян.

Впервые за все годы, проведенные мной в Китае, слово «непостижимо» абсолютно точно подходит к ситуации. Я не могу понять: то ли она смеется надо мной, то ли делает мне комплимент. А потом она повергает меня в шок, спросив:

— Вы разозлились из-за того, что он выбрал китайскую девушку?

— Я не разозлился…

— В таком случае — испытали разочарование? А вот я слышала, что вы очень сердились.

Откуда она об этом узнала?

— Ваша злость разочаровывает меня, Ричард Хордун.

— Несмотря на связь вашего брата с тайпинами, мы отнеслись к вашему брату с уважением, а он с уважением отнесся к нам. Вы, по всей видимости, подобных чувств не испытываете. Какая досада!

И вот она наполняет курительную трубку, которую я держу в руках. Я ощущаю прикосновение ее губ к моему лбу. Четвертая порция опиума распахивает меня настежь и проникает в самый центр моего существа. Мои руки-крылья расправлены, и я ищу, ищу… Потом я слышу смех, заставляю себя открыть глаза и вижу Цзян — такую же древнюю, прекрасную и вечную, как сам Китай. Она стоит надо мной, ее губы двигаются, и из них вылетают круглые пузырьки звуков.

— Ищите, если должны, Ричард. Ищите.

Мои веки слишком тяжелы, они закрываются. Но как только темнота вновь окутывает меня, я оказываюсь перед знакомой дверью. Откуда мне это известно? Я выбрасываю руку вперед, поворачиваю ее, и вот я уже смотрю в другом направлении. Макси спит в своей кроватке. Маленький мальчик!

— Ты торгуешься, как прожженный жид, парень! — слышу я низкий голос, говорящий на фарси.

— Вот. Вот она, сэр, — слышу я собственный голос.

Она смеется. Цзян смеется. Я поворачиваю голову и протягиваю к ней руку.

— Кто вы?

И тут она говорит невероятную вещь:

— Ты знаешь, кто я такая. Я Цзян. Но в то же время я моя дочь и моя внучка, моя мать и моя бабка и прабабка моей бабки. Я всегда была здесь, наблюдала и ждала. — Она кладет левую руку мне на грудь, а правой начинает расстегивать свою блузку. — А теперь помоги мне в том, что ты, без сомнения, назвал бы дьяволовой работой.

* * *

— Почему ты скрывал себя от меня, отец? — проговорил Сайлас, перечитав последние строчки дневниковой записи.

Его негромкие слова рикошетом отскочили от стен кабинета и вылетели в окно, ветер подхватил их и понес на восток, в сторону моря, вдоль великой реки Янцзы.

Но некоторые из слов Сайласа завязли в пыли, скопившейся на трех страницах отцовских дневников, не замеченных им на верхней полке книжного шкафа — всего в семи футах от того места, где Сайлас сидел и плакал о мертвом отце, которого он так и не успел узнать по-настоящему.

Глава двадцать третья КЛАДБИЩЕ ШЛЮХ

Примерно через месяц после возвращения в Шанхай Май Бао была шокирована, войдя в кабинет матери и застав ее плачущей. Ей приходилось видеть мать разной, но со слезами на глазах — никогда.

— Матушка? — осторожно окликнула она.

Цзян подняла голову, и Май Бао заметила на лице матери еще кое-что, чего никогда не видела прежде, — страх.

Цзян поспешно отвернулась, схватила платок и, окунув его в розовую воду, приложила к лицу.

— Закрой дверь, — велела она и, после того как дочь выполнила просьбу, добавила: — Нехорошо, что ты увидела меня такой, и уж тем более ни к чему видеть все это девочкам.

— Что случилось? — робко спросила Май Бао.

— Они ее выкопали.

— Выкопали? Кого выкопали?

Цзян назвала имя старинной подруги, умершей несколько лет назад.

— Ее тело выкопали из земли? Но кто мог так поступить?

— Французы, управляющие кладбищем Симин Гунсуо.

Май Бао знала, что Симин Гунсуо было предназначено для упокоения исключительно женщин из Мира Цветов. Много лет назад оно было основано на деньги Цзян. С тех пор многие куртизанки жертвовали средства на содержание и расширение кладбища. Организовать этот процесс было делом непростым, поскольку в Мире Цветов царила острая конкуренция, которую теперь, вдобавок ко всему, подстегивали еще и газеты. И вот — нате вам!

— Зачем это понадобилось французам? — поинтересовалась Май Бао.

— Они заявили, что мы хороним наших мертвых во временных гробах, а во Французской концессии хоронить покойников можно только в долговечных.

Май Бао смотрела на мать непонимающим взглядом.

— Долговечные гробы? — промолвила она. — Но ведь это нелепо! Гроб не может быть долговечным! Да и зачем?

Цзян кивнула. Любой китаец знает: земля всегда забирает обратно то, что вышло из нее.

— Кроме того, матушка, гробы, которые французы, по-видимому, называют «долговечными», чрезвычайно дороги. Ради чего тратить такие огромные деньги?

Самообладание, похоже, вернулось к Цзян, и теперь ее черты выражали одну только злость.

— Я выхожу из себя при мысли о такой глупости, как купить дорогущий ящик, зарыть его в землю и присыпать грязью, — сказала она. — Безрассудство, и ничего более. Эти фань куэй — такие дураки!

— Да, — согласилась Май Бао, — их требования лишены какого-либо смысла.

— Совершенно верно, — подхватила Цзян. — Когда только они научатся быть практичными!

Май Бао задумалась. Как создать новое кладбище для куртизанок? С какой стороны подойти к этому непростому делу? В ее голове быстро созрел главный пункт плана — приобрести участок земли за пределами Французской концессии, и даже родилось неплохое название: Новое кладбище ста цветов.

— Матушка, я продам свою знаменитую картину с орхидеями. Если повезет, скинутся и другие наши товарки, да и газеты помогут. В таком случае к концу месяца у нас будет достаточно денег, чтобы внести первоначальный платеж за новый участок земли.

Цзян горячо поддержала план дочери, но грусть не покидала ее. Лишь после того как Май Бао попрощалась и вышла из кабинета, женщина улыбнулась. Выдавить из себя натуральные слезы оказалось самой сложной задачей, с которой ей пришлось столкнуться за долгие годы, и, если бы не мазь, которую дал ей доктор, вряд ли что у нее получилось бы. От жгучего снадобья до сих пор горели щеки. Но она понимала необходимость направить Май Бао по пути, который неизбежно приведет ее к самому крупному землевладельцу и самому образованному в Шанхае фань куэй — Сайласу Хордуну, Человеку с Книгой.

Некоторое время она размышляла над тем, стоит ли водить Май Бао за нос, не посвящая ее в свои истинные замыслы. С одной стороны, средняя дочь всегда была послушной девочкой, но с другой — замужество за фань куэй представляла собой столь нестандартный шаг, что встать на дыбы могла даже такая исполнительная девушка, как Май Бао.

В животе Цзян шевельнулась боль, и женщина замерла, пережидая, пока она пройдет. Доктор сказал ей, что, возможно, она не доживет даже до первого снега. Цзян вздохнула. Хотя ей было понятно, что исход жизни уже близок, она знала наверняка, что в ее распоряжении есть еще несколько лет. Когда-то мать сказала ей: «Для того чтобы убить Цзян, требуется нечто посильнее рака».

Она подумала о двух девочках Май Бао, живущих в деревне, а потом об Инь Бао. Возможно, скоро и она подарит ей внучку. Как бы то ни было, теперь обе дочери шли по определенному пути, приближаясь к мужчинам, каждый из которых мог оказаться Человеком с Книгой.

Глава двадцать четвертая САЙЛАС НАХОДИТ НОВУЮ ЖЕНУ

На Май Бао сильное впечатление произвела обходительность Сайласа, а также его блестящий шанхайский диалект, и она сделала ему в связи с этим комплимент.

— Шанхайское наречие мне всегда нравилось больше других, — ответил Сайлас. — Некоторая грубость сочетается в нем с необыкновенной красотой.