Мария Чепурина - С.С.С.М.

• Название: С.С.С.М.
• Автор: Мария Чепурина
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-4226-0111-0

Эпоха фокстрота и танго, дирижаблей и беспосадочных перелётов, чёрно-белого кино и красных косынок. Атомная бомба ещё не изобретена, Вторая Мировая война только назревает, аббревиатура С.С.С.М. – Самая Счастливая Страна Мира – ещё пишется с точками. В этой стране уже построен настоящий коммунизм. Деньги, частная собственность, институт брака, неравенство полов, – все эти пережитки старины остались в прошлом! Еда бесплатная, грамотность стопроцентная, Рабочая партия ведёт страну верным путём.

Вот только Вождь в Мавзолее пока не воскрес, да Мировая Революция пока не разразилась. Сколько придётся ждать того и другого? Пролетарий Краслен Кирпичников думал, что долго. Он отправился в Столицу просто для того, чтобы изобличить вредителей и спасти свою девушку от навета. Но путешествие обернулось политическими событиями мирового масштаба. Из простого рабочего Краслену предстоит переквалифицироваться в шпиона мирового уровня. И придется Кирпичникову не только помотаться по разным буржуйским странам, быть героем, вызволять из плена красных ученых, вырывать их гениальное изобретение, оживин, из лап мировой буржуазии, но и выручать Вождя, а затем, как водится, – спасать мир. Но мы верим – пролетарский «Джеймс Бонд» Краслен Кирпичников со всем этим справится, ведь он рожден в С.С.С.М.

---

– Снижаемся, – сказала Жакерия, когда Столица из невнятного видения стала ярким городом со множеством огней, высоких зданий, навесных автомобильных магистралей и самих автомобилей, различимых с высоты.

9

В приемной было чисто: ни пылинки, ни окурочка на мраморном полу. Краслен сидел на лавке и разглядывал мозаику на стенах, где изображались сцены классовой борьбы и производства чугуна. Он приготовился сидеть долго: понимал, что у крина работы хватает. Но, к собственной радости, Краслен не успел повторить про себя подготовленную речь о вредителях даже двух раз: из кабинета Буерова вышла девушка в черной юбке, белой блузке и красной косынке.

– Вы Кирпичников? Входите.

Краслен встал.

– Товарищ Буеров готов принять вас.

Кабинет оказался совсем небольшим. Может быть, он казался меньше, чем есть, из-за того, что все стены были заняты книжными полками с трудами научкомовских классиков. Все – кроме одной, на которой помещался портрет Первого вождя, карта Республики и план Столицы, напоминающий комету: старый район кольцевой планировки и новый, хвостообразный, – в том месте, где красностранские архитекторы решили разорвать круг, по которому из века в век бессмысленно ходили их предки.

В стороне от входа помещалась раскладушка – между клепаной ракетой, украшавшей интерьер, и некой железякой (видно, первой плавкой неизвестного завода). Остальное пространство занимал стол, снабженный лампой с зеленым абажуром, парой-тройкой телефонных аппаратов, письменным прибором, где чернильница имела в сечении вид звезды, и печати. Над столом висела на веревочке модель бомбардировщика.

Крылолет Крылолетыч, простой человек в старой кожанке, с острой бородкой и хитрым прищуром, вышел из-за стола, подал руку:

– Буеров.

– Кирпичников, – сказал ему Краслен.

Он страшно волновался. Кринтяжпром пришел на помощь:

– Как я понял, вы открыли факт вредительства?

– Так точно… То есть… Да, товарищ. На заводе безмоторных аппаратов в Правдогорске. Целый заговор. И самое ужасное, что с ними начзавком, Спартак Маратыч Разин! Массы ему верят просто слепо, контрагитации никак не поддаются!..

– Погодите-ка, товарищ! – перебил Краслена крин. – А долго вы к нам ехали?

– Да долго… Дня четыре. На летатлине сначала, а потом товарищ Урожайская с собой взяла.

«К чему это он спрашивает?» – думал пролетарий. Вдруг пронзила мысль: «Опоздал! Завод уже разрушен!»

– Товарищ Жакерия… Как же знаем, знаем, – бормотал между тем Буеров, роясь в ящике своего стола. – А вы слишком медленный транспорт избрали. Смотрите!

Он вынул номер какой-то газеты и положил перед Красленом. На первой полосе крупным шрифтом значилось: «Разоблачение банды шпионов-вредителей». Ниже виднелись портреты Люська и Маратыча – мелкие, скверного качества и здоровенное фото, где был изображен коллектив заводчан, голосующий за обвинение предателей. Дата стояла вчерашняя.

– Уже за решеткой. Все трое, – сказал Буеров, улыбнувшись.

Краслен сначала жутко обрадовался, а потом почувствовал себя невероятно глупо:

– Ох, товарищ Буеров! Что ж это я, получается, зря работу прогулял, притащился сюда, вас побеспокоил… Ну и ситуация… Бывает же такое… Уж простите!

– Будет извиняться! Вы, Кирпичников, отлично поступили, как и должен настоящий коммунист.

– Я беспартийный…

– Это почему же?

– Не успел еще, – сказал Краслен смущенно. – Я пока что кандидат. Меня рассмотрят скоро.

– Ну, значит, примут, – улыбнулся Буеров. – Считайте, что партийный.

– Так точно, – стесняясь все больше, ответил Кирпичников. Чуть помолчал и добавил: – Вы меня, Крылолет Крылолетыч, простите, что я, как дурак… заявился… Пойду я, пожалуй, не буду мешать вам работать.

– Что ж так сразу-то? Присядьте, пообщаемся… Да что вы так стеснятесь? Ведь я же не министр, не царь, не барин! Я такой же пролетарий, как и вы. И, кстати, ваш приезд совсем не глуп. Кто ж знал, что их раскусят накануне? Ведь могли же не раскусить. Вы, Кирпичников, медаль заслужили!

– Ну уж прямо…

– Прямо-прямо! Сядьте, что стоите! Мне б хотелось с вами пообщаться. Чай будете?

– Спасибо…

Кирпичников сел. Чай у Буерова был несладкий, но душистый. «Крылолету Крылолетычу от цеха № 5 завода „Серп и молот“», – прочитал Краслен на подстаканнике.

– А как же их раскрыли? Кто из наших? – спросил он, несколько расслабившись.

– Да вроде как застукали на месте преступления, – ответил Буеров, присев на край стола. – Подробностей не помню. Токарь, что ль, какой-то… Яшин… Яковлев…

– Наверно, Якобинцев Новомирка! Он сосед мой! – выпалил Кирпичников. – Отличный человек! Все нормы выполняет, да еще изобретатель! Спец по физике. И химию штудирует.

– Как здорово… – ответил крин задумчиво. – А я вот тут сижу и день и ночь, как будто управляю производством, а сколько у станка-то не стоял уж… Иногда так не хватает настоящего общения с рабочими… ну, то есть смычки с массами…

– Да что вы! Вы же настоящий, наш, народный пролетарский руковод!

– Ну, ладно, коли так. А то вот я беспокоюсь: вдруг да оторвался от рабочих, ну, а сам-то не заметил? Ведь бывает. Вы мне вот что: расскажите про завод свой. Только без прикрас. Какие настроения? Может, жалобы? Успехи с культпросветом?

– Да думаю, товарищ Буеров, теперь, когда шпионы пойманы, у нас все просто лучше некуда! Работаем неплохо, пятилетку вот надеемся до срока… Все почти партийные. Ну, что еще сказать?.. Не знаю прямо.

– Так уж все отлично? А вы подумайте, подумайте! Ведь разве так бывает, чтобы не на что пожаловаться? А?

Краслен задумался.

– Ну, разве что… Вот супа нам привозят двенадцать видов. Этого мало. Раньше было двадцать. И солянки не дождешься.

Буеров расхохотался:

– Ох, и молодежь пошла! Супов им мало! Эх, Кирпичников! Вот если б вы в Гражданскую… Вот если б в годы Первой пятилетки… Мы тогда картошке были рады, даже мерзлой. И под дождем мокли посреди степи, и в бараках по двадцать человек ютились, и работали шестнадцать часов в день, чтоб дать стране угля, завод построить к сроку! Ладно, не смущайтесь! Ведь шучу я. Для того мы и терпели, и трудились, чтобы молодежь не знала голода и жизни этой старой, нафталиновой, с дурацкой суетой и мелким бытом! Пейте, пейте чай-то!

Кринтяжпром похлопал пролетария по плечу.

– А культработа?

– С культработой тоже все в порядке. Просвещаемся, журналы изучаем. В заводской библиотеке вечно очередь…

– Приятно это слышать. А читают что, к примеру? Пинкертона? Или посерьезней?

– Ну, кто как. Бензина вот, девушка моя, про космос любит. Делер научным атеизмом увлекается, Пятналер – диаматом, партисторией. Хм… Пялер не читает, но зато он в драмкружке.

– А вы, Кирпичников?

– Да я обычно это… Языки учу по книгам.

– Путешествовать хотите?

– Может, приведется. Кто там знает… Просто нравится.

– И много изучили?

– Как сказать… Ну, вот ангеликанский знаю твердо. Шармантийский тоже понимаю, изъясняюсь более-менее. Брюннский тоже уже выучил. Дошел до эскеридского.

– Кирпичников! Да вы же полиглот! Умней интеллигентов получаетесь!

– Мне нравится учиться. Не плевать же после смены в потолок…

– Конечно! Разумеется! – воскликнул Буеров. – И все же это здорово! Когда-то мы мечтали, чтобы пролетарии хотя бы были грамотны, и это нам казалось страшно трудным и далеким! А теперь…

Краслен привык к тому, что пролетарии увлекаются наукой, мастерят, изобретают, сочиняют, просвещаются, рисуют и играют в драмкружках, что в цехах звучат строки классиков, а не мат, что выходные отдаются спорту и искусству, а не посиделкам за самогоном. А товарищ Буеров застал иные времена. Может быть, он был в чем-то счастливее Кирпичникова, раз мог радоваться вещам, которые казались молодежи привычными и естественными: отсутствию вшей, электрической лампочке, радио, массовой школе, бесплатным больницам, метро и свободе от эксплуатации…

Буеров о чем-то призадумался. Он встал и взад-вперед прошелся по комнате.

– Так, значит, языки. Три штуки знаете… – сказал он себе под нос, и Кирпичников не понял, это вопрос или утверждение.

Кринтяжпром остановился, повернулся к пролетарию и по-ангеликански задал несколько вопросов. Тот ответил быстро и по делу.

– Хм, почти что без акцента! – удивился Буеров. – Общались с иностранцами?

– Нет-нет! Товарищ один старший был в Ангелике, вот он и научил произношению.

– А сами бы хотели? – спросил крин.

– Что… сам?

– Попутешествовать?

– Какой там… Мне, конечно, интересно, но какие путешествия, когда капитализм у них в Ангелике? Война того гляди… Вот будет мировая революция, наступит коммунизм на всей Земле, тогда поеду. Поглядеть-то интересно.

– Революция так просто не случится. Надо ее сделать. Нам и вам, – заметил крин.

– Да, надо…

– Ну так что же? Вы бы как, рискнули?

– В каком смысле?