Мирослав Иванов - Покушение на Гейдриха

• Название: Покушение на Гейдриха
• Автор: Мирослав Иванов
• Издательство: «Международные отношения»
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-7233-0145-1

Книга посвящена событиям второй мировой войны. В форме воспоминаний свидетелей в ней рассказывается о том, как чехословацкие патриоты и участники Сопротивления, подготовили и осуществили операцию против гитлеровского наместника в «протекторате Чехия и Моравия» Рейнхарда Гейдриха, проводившего в ряде стран оккупированной Европы политику геноцида. Автор показывает готовность к борьбе не сломленного гитлеровцами чехословацкого народа.

---

Вторично Тюммель был арестован в феврале 1942 года. По данным Абендшена, Тюммель утаивал какие-то важные сведения и от гестапо, и от своего начальства в абвере. Абендшен утверждал, что Тюммель работает на Лондон.

Тюммель оправдывал свои действия тем, что якобы рассчитывал получить для нацистской службы необходимую информацию и скрывал свои связи с Моравеком с целью выявить всю его подпольную сеть.

Доводы Тюммеля, казалось, убедили гестаповцев, которые предложили ему договориться о встрече с Моравеком в одном из пассажей на Вацлавской площади, где они смогли бы задержать Моравека, не подвергая опасности разоблачения его агентуру.

Тюммель согласился, однако Моравек не явился в пассаж.

Обстановка накалялась. Тюммель получил приказ устроить новую встречу с Моравеком. Однако, чтобы у Тюммеля не было возможности предупредить Моравека, в квартире Тюммеля остался ночевать гестаповец Шарф. Он спал у самых дверей, но Франта-Тюммель вылез через окно и дал знать Моравеку об угрожающей ему опасности.

Теперь уже и те гестаповцы, которые было сначала поверили Тюммелю, пришли к выводу, что он работает на чехословацкую разведку. Тюммелю приказали завлечь Моравека к себе на квартиру, чтобы там арестовать. Тюммель возразил, что Моравек пойдет к нему только в том случае, если Тюммель сам встретит его на остановке трамвая. Вернувшись без Моравека, Тюммвль заявил удивленным гестаповцам, что Моравеку сегодня некогда и он придет завтра…

Терпению Абендшена пришел конец, и 20 марта Тюммель снова был арестован. На следующий день произошла трагедия.

Гейдрих доложил Борману: после допросов нескольких человек, связанных с Моравеком, выяснилось, что 21 марта 1941 г. в 19 часов в одном из пражских парков — над трамвайным депо в Стршешовицах — состоится встреча Моравека со связным. Гейдрих приказал заблаговременно оцепить весь парк и ждать. Придет ли связной?

В 19 час. 10 мин. связной пришел и после отчаянного сопротивления был арестован. Он не успел даже воспользоваться оружием. У него вырвали признание, что он должен был с кем-то договориться о встрече на 22 часа, поскольку в 19 часов Моравек прийти не смог.

Далее Гейдрих сообщает: «Около 19.15, когда мои люди уводили арестованного, на одной из боковых дорожек неожиданно появился Моравек и, увидев, что связной арестован, открыл стрельбу, что сразу же вызвало ответный огонь с нашей стороны…»

Леон-Моравек хотел помочь товарищу и сделал около пятидесяти выстрелов, однако, по словам Гейдриха, ни в кого не попал, сам же был ранен в голень и бедро. Всего он как будто получил десять ран. Поняв, что он окружен и выхода нет, Моравек застрелился.

Еще пытаясь бежать, Моравек потерял ключи и выбросил портфель, в котором помимо радиограмм из Лондона и материалов для шифровок лежали фотографии парашютистов, переданные ему Бартошем.

По другой версии, Леон шел вместе со своим связным на квартиру к Тюммелю (связной имел кличку Франт); возможно, он должен был забрать у Моравека фотографии парашютистов; увидев, что весь квартал окружен, Моравек попытался вскочить в проходивший трамвай, завязалась перестрелка… Конец был тот же: портфель оказался а руках нацистов…

Согласно этой же версии, Франт, настоящая фамилия которого была Ржегак, направился к вилле Тюммеля один. Однако, не увидев на тротуаре условного знака — нарисованного мелом кружка (Тюммель был уже арестован), Франт вернулся. На обратном пути его схватили гестаповцы.

Любопытно также свидетельство очевидца о самоубийстве Моравека. Этот очевидец вышел в конце дня на прогулку (но было это не вечером — в отличие от утверждения Гейдриха в письме Борману), и вдруг «у Прашного моста из двадцатого трамвая на ходу выпрыгнул человек, двое в штатском бросились за ним, начали стрелять по убегавшему, он отстреливался, однако вскоре был ранен и застрелился».

Примерно так же описала смерть Моравека женщина, возвращавшаяся пешком с работы. Ее рабочий день заканчивался в 17 часов. У Прашного моста она могла быть самое позднее в 17 час. 45 мин.

Гейдрих же указывает другое время и представляет в ином свете обстановку, связанную с этим событием.

Так погиб отважный участник движения Сопротивления Леон, он же Ота — Вацлав Моравек. Пауль Тюммель долго находился в заключении и, по некоторым сведениям, перед самой победой был казнен в концлагере Терезин. Разведчик международного класса, он слишком много знал.

Как повлияло дело Тюммеля на планы парашютистов?

Гибель Моравека и арест Тюммеля поставили под угрозу группу Бартоша. Гестаповцы теперь располагали фотографиями ее участников. Имен они не знали, но на обратной стороне снимков стояла печать пардубицкого фотоателье. Нацисты ринулись в Пардубице.

ВТОРОЙ МОНОЛОГ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ХИМИИ

Обстановка осложнилась: след, на который напало гестапо, тянулся к группе Бартоша, и «тетя»-Моравцова поспешила в Пардубице, чтобы сообщить и о смерти Моравека, и об угрозе, нависшей над группой «Сильвер А». Пардубицкое гестапо опознало только Вальчика. «Это же официант из «Веселкин!» — решили в немецкой государственной полиции и объявили розыск; всюду было расклеено объявление с описанием примет кельнера Шильца, за его голову было обещано крупное вознаграждение…

Об остальных, чьи фотографии также были найдены в портфеле Моравека, они ничего не знали, предполагали только, что это парашютисты.

Вальчик укрылся в Моравии, а позднее перебрался в Прагу, где легче было затеряться и работать, не привлекая внимания. Он и раньше часто наведывался в Прагу, где иногда и ночевал. Теперь надо было устраиваться здесь на постоянное жительство.

Потучеку и Бартошу тоже грозила серьезная опасность: их фотографии — правда, без указания фамилии — были разосланы во все отделения гестапо в Чехии и Моравии. Их повсюду искали…

Вальчик изменил внешность: покрасил волосы в черный цвет, отрастил усики, тоже черные. В Праге он прежде всего встретился с учителем Зеленкой, а тот направил Вальчика — теперь его звали Зденда — к пани Моравцовой. Квартира Моравцовых стала центром подполья, но ни один из парашютистов не мог задерживаться там надолго, и через несколько дней «тетя» отвела Зденека к одному железнодорожнику. В это время Кубиш и Габчик уже готовили покушение, и Вальчик, который прибыл в Прагу с горячим желанием действовать, включился в их работу. Его для вида устроили торговым агентом в художественном салоне издательства Топича, в течение дня он имел возможность свободно перемещаться по городу.

Я жил тогда под фамилией Алеша, отставного офицера, находящегося в эмиграции. Перед отъездом за границу Алеш познакомил меня с Моравеком. Нося фамилию Алеша, я имел и подпольные клички: Стекольщик, доктор Владимир Шимек, Бурал, Вацлав Заиц (под этим именем я начинал свою деятельность) и, конечно, Индра. Но вернемся к рассказу о главном.

Все трое — Кубиш, Габчик и Вальчик — почти ежедневно ездили в Паненске-Бржежаны, где жил Гейдрих. Там они изучали местность, осматривали каждую рощицу, повороты, обочины. Замок в Паненске-Бржежанах, принадлежавший прежде какому-то дельцу-еврею, Гейдрих приказал реконструировать; он не жалел на это, как мы слышали, никаких средств. Не щадил он и евреев, которые там работали по требованию его жены Лины.

Мы регулярно получали сведения о том, что успели сделать ребята. После встречи с Кубишем, о которой я уже говорил, многое изменилось: они всерьез работали над возможными вариантами нападения на Гейдриха.

На покушение как таковое у нас были разные точки зрения. Но как только было получено конкретное распоряжение о его осуществлении, мы восприняли его как приказ, не подлежащий обсуждению: мы обязаны были сделать все возможное для успешного выполнения намеченной акции. Было разработано три варианта предстоящей операции. Первый план состоял в том, чтобы устроить налет на салон-вагон Гейдриха в поезде. Каким бы романтичным на первый взгляд ни казался этот план, он был тщательно продуман и подготовлен. В его разработке участвовал один железнодорожник. Идея заключалась в следующем: надежные люди сообщают время отъезда Гейдриха, посвященный в дело машинист останавливает состав в определенном месте, и парашютисты нападают на поезд из засады.

От этого плана пришлось отказаться: обследовав путь и насыпь, мы пришли к заключению, что местность не подходит для выполнения задуманного. К тому же машиниста перевели на другое место работы, и он перестал водить поезд Гейдриха.

Нужно было искать другие возможности.

По второму варианту покушение намечалось осуществить на шоссе в Паненске-Бржежанах. Ребята настолько изучили обстановку и место, что могли бы действовать с завязанными глазами. Зеленка-Гайский предложил протянуть через дорогу канат, а еще лучше — стальной трос. Как только машина Гейдриха натолкнется на него, группа воспользуется замешательством. Нашли подходящий трос, достаточно длинный, несколько раз испытали его, провели репетицию, но этот вариант в итоге тоже был отвергнут. Около Паненске-Бржежан негде было укрыться и некуда бежать. Проведение операции здесь означало верное самоубийство. Кубиш с Габчиком об этом часто спорили, позднее к обсуждению плана подключился и Вальчик. Они точно рассчитали, где кому стоять, кому что делать… Решили раздобыть автомашину, поставить ее где-нибудь поблизости, сняв номера, а затем на ней скрыться… Однако было яснее ясного, что после нападения из Паненске-Бржежан по телефону немедленно последует приказ оцепить весь район и машина едва ли успеет проскочить. Нет, эта затея заранее была обречена, и второй вариант пришлось забраковать,