Александр Крафт - Полигон: простые желания

• Название: Полигон: простые желания
• Автор: Александр Крафт
• Издательство: Донеччина
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020915-0

Динамичный, остроумный, неожиданный роман, захватывающий с первых страниц. Личный «исполнитель желаний». Природа его таинственна, возмозности велики и непредсказуемы. А проблемы, возникающие в связи с этим, погружают героя в водоворот событий, которые подчас иначе как «боевыми действиями» не назовешь.

---

Из-за отсутствия воды.

Надо сказать, что этот пруд был нерушимым памятником «совковой» идеологии. Где-то наверху сказали: «Да будет пруд!». Выкопали здоровенную яму, угрохали тонны цемента, а налитая вода почему-то продавила дно и вытекла. На следующий год пруд снова зацементировали и больше месяца наливали воду. Результат тот же.

Я так и не смог понять, зачем уткам бетонный пруд глубиной не то три, не то четыре метра, но очередную фазу борьбы «за результат» можно было услышать издалека. Пруд опять наполняли. Я готов был поспорить, что за прошедшие годы у несчастных уток уже появился прочный рефлекс на бетонного монстра как на стихийное бедствие. Хотя с наших руководителей станется привязать уток к кольцам, вмурованным в дно этой супер-ванной.

Ну и черт с ними.

Я дошел до магазина, купил бутылку пива и пачку «Ватры» — все равно на большее я рассчитывать не мог.

Назад я пошел по другой дорожке, проходящей мимо «поляны сказок».

Тоже идиотизм редкий.

Газон между двумя полосами асфальта назывался так из-за здоровенной зверюги, выдолбленной из плоского деревянного бруса высотой под два метра. Это животное весь Херсон называет не иначе, как «конь с яйцами». Карикатура на помесь коровы с ослом была выполнена явно в стиле «позднего примитивизма». Или, скорее, «раннего дебилизма». Это определение подчеркивали три больших деревянных шара, висевшие в арке между передними и задними ногами через равные промежутки от груди до отсутствующего вымени. Когда монстра только поставили, дети были просто в экстазе. Малышей буквально нельзя было от него оторвать. В бока животины можно было бросать перочинные ножики, плевать в морду или лупить ногами по «яйцам». Те от удара деловито звенели тяжелой медной цепью, за которую крепились к крюку, ласково вбитому в брюхо уродцу. Интересно, сколько мамаш покраснели, объясняя своим детям, «зачем у лошадки между ног шарики?»

Еще в парке был памятник неизвестному солдату с вечным огнем.

Хороший памятник.

Но когда задумываешься над «достопримечательностями города», то вспоминаешь не цветы у огня, а «коня с яйцами» да гипотетических уток, прикрученных проволокой к сухой бетонной кювете-переростку.

Когда я зашел в свою однокомнатную «малолитражку», меня встретило жизнерадостное бухтение компьютера, вымогавшего, по моему приказу, у судьбы денег:

«привалдертинкам», «крамитвап», «жасклипротрем», «блым-групзад».

Я нажал на «стоп» и сказал:

— Ну что, Груп-Зад, деньги раздобыл?

Железяка послушно молчала, выполняя команду «стоп», но вот в двух метрах перед динамиком, на диване, светилась непонятная коробка. Раньше ее тут не было, а значит, не могло быть и сейчас. Я автоматически выключил питание машины и недоверчиво ткнул в фантом пальцем. Фантом был вполне материален и исчезать не собирался. Более того, он оказался прибором непонятного назначения с единственным органом управления — светящейся кнопкой.

Маленькие дети все тянут в рот, а программисты тычут пальцем в любые кнопки. В верхней части коробочки шел ряд непонятных значков. Если это были буквы, то у меня не получилось даже отдаленно опознать «национальность» шрифта.

Я долго мучался. Крутил коробочку в руках, щупал, ковырял ногтем, отверткой и ножом. Целых долгих три минуты. Потом плюнул и нажал на кнопку.

Наверное, все в детстве участвовали в драках подушками. Вот и я почувствовал, как меня хлопнула по голове невидимая подушка. Довольно сильно хлопнула, но совсем не больно. Я был цел, но… Со зрением у меня происходило что-то непонятное. Глаза видели то, что разум отказывался понимать.

Я стоял посреди совершенно пустой квадратной комнаты с блестевшими металлом стенами. Пол и потолок были отделаны тем же покрытием и, по сути, ничем от них не отличались. В стене напротив прослеживались углубления, как будто она могла сдвигаться в сторону.

Коробка в моей руке по-прежнему присутствовала, но вот кнопка уже не горела.

Я пощупал стенку. Холодный металл не мог быть иллюзией.

— Если это видишь и осязаешь, то это не галлюцинация, — сказал я вслух. — С другой стороны, «глюки» тем и примечательны, что их видишь.

Еще несколько минут я себя щипал, давил на глаз, лизал стены. В общем, занимался сбором информации и доказательством реальности происходящего.

В голове проскользнула цитата из любимого фильма «Кин-дза-дза»: «Сработала все-таки эта хреновина», — и я сразу решил, что, судя по дизайну, это должен быть Эцых.

— Эцих-без-гвоздей, — уточнил я, задумчиво глядя на пол. На нем не было не только гвоздей, но, видимо, даже и пыли.

— Еще неподалеку должен стоять эцилоп с трансклюкатором, — я перевел взгляд на стенку перед собой и стал разглядывать пазы.

Так могло продолжаться еще долго, если бы я не решил потрогать ее руками. Блестящий лист плавно отъехал в сторону, и передо мной открылся проход в следующее помещение.

— Вот черт, — только и смог выговорить я.

Новая комната была такая же пустая, как и предыдущая, но стенки были покрыты белым ребристым пластиком, а пол был темно-желтого цвета. На ощупь и стены, и пол были слегка теплые, что наводило на мысль о живом происхождении облицовочного материала. Картину завершал белый с легкой голубизной потолок, излучавший мягкий рассеянный свет.

Я тупо уставился в проем двери. Там потолок был металлическим, и свету взяться было просто неоткуда. Но, тем не менее, освещенность обоих помещений была одинаковая.

— Вот черт, — повторил я и добавил с интонацией ругательства: — Шаманы.

В дальнем конце комнаты, справа, находилась серая плита с уже знакомыми бороздками. Я подошел и аккуратно приложил руку к «двери».

Панель радостно подчинилась, открыв еще одну комнату. Я сразу назвал ее «кабинетом». По размеру она превосходила две предыдущие вместе взятые. В углу помещения возвышался «стол» со странным прибором в центре. Налево, в стенке рядом, виднелась панель двери местного стандарта, а вот на противоположной стене располагалось нечто, напоминающее японские двери «гармошкой».

— Согласно жанра, — сказал я вслух, — тут где-то должен быть столик с выпивкой, закуской и обязательной запиской с каноническим текстом: «Я поехала. Твоя крыша».

Столика не было и, обследовав две найденные за второй дверью комнаты, я убедился, что, кроме пульта, ничего в моем распоряжении нет. В отличие от «стандартных» дверей, «гармошка» открываться не хотела, а на прикосновение отзывалась серией мелодичных свистов и щелчков. Эта последовательность повторялась каждый раз, когда я дотрагивался до нее. Напрашивался вывод, что это была совсем не дверь, либо я что-то делал не так, и свист был просто предупредительным сигналом.

Меня все время преследовало ощущение, что вот-вот появится хозяин всего этого и выгонит самозванца вон. Как в том анекдоте, когда на пятый день ожесточенных и кровопролитных боев за сторожку лесника пришел сам лесник и всех разогнал. Хозяин не появлялся, и мне невольно пришлось продолжать обследование этого странного места.

Местные достопримечательности одним компьютером не ограничивались. Был еще «туалет», вернее, нечто, напоминающее стеклянное корыто. Я долго не мог заставить себя оправиться в этот сосуд, но через некоторое время понял: либо сюда, либо куда угодно. Мой выбор пал на эту емкость, и не зря. Все, попадавшее на ее поверхность, исчезало без следа, стоило только отойти от нее на полтора-два метра.

А дальше начался кошмар. Сначала ко мне пришла жажда, потом голод, и только тогда я отчетливо понял, что имею все шансы умереть. Умирать не хотелось, а выйти из закрытого помещения я не мог. Купленная на последние деньги пачка «Ватры» находилась в кармане и временно спасла меня от еще одной стороны издевательств над организмом, но вот пиво я с собой не взял. Теперь бутылка украшала стол в моей квартире и была более доступна моему компьютеру, чем мне. Сволочной железяке досталось послед-нее, что я мог себе позволить. Видать, судьба.

Единственное, что мне оставалось: изучать прибор на столе. Он, как назло, тоже оказался обычным компьютером.

Вернее, не совсем обычным. Это был, скорее, АРМ — автоматизированное рабочее место, с незнакомой мне клавиатурой. Монитор напоминал ромашку. Овальный центральный экран полуметровой высоты, по горизонтали превышал метр. Вверх и в стороны выносились дополнительные дисплеи меньшего размера. И еще один невысокий и широкий монитор крепился прямо на клавиатуре.

Сама клавиатура состояла из ряда крупных и мелких клавиш с непонятными мне надписями. Ниже находилась небольшая группа из двенадцати клавиш, а немного правее — два набора по пятнадцать, разделенные большой вертикальной клавишей. Картину дополняли две небольшие ручки управления, напоминающие «джойстики». В отличие от наших аналогов, они имели возможность перемещения по всем трем осям. На правой присутствовали две кнопки, на левой — три, но расположены они были под мизинцами.