Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

• Название: Социализм. «Золотой век» теории
• Автор: Александр Шубин
• Издательство: НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-86793-547-4

Книга известного историка А.В. Шубина – результат многолетнего исследования путей развития социалистической мысли от Мора до Ленина – своего рода энциклопедия социалистических идей, но написанная как документальный роман. Приверженцы марксистских, анархистских и либеральных идей сводят интеллектуальные счеты друг с другом. А автор книги возвращает эти споры в рамки научной объективности. Читателю откроется непривычная картина борьбы в Интернационале, общинных экспериментов, Парижской Коммуны, российских революций. Книга предназначена для историков, политологов, философов, социологов, участников общественного движения.

---

Это правда, но не вся правда. Демократические традиции, описанные Огаревым и другими народниками, бытовали, но не везде и не всегда. Опираясь на поддержку помещика и урядника староста мог оказаться сильнее общины. Так что картина Огарева – это скорее прогноз того, какой может стать община в условиях демократии. Здесь же Огарев рисует картину союзного волостного управления – федерации, которой в реальной России не было.

Герцен и Огарев осознавали, что реальная община медленно развивается в сторону социализма. «Еще в 1849 г., — пишет историк В.Ф. Антонов о Герцене, — …он объяснял "слишком малое движение" в общине отсутствием воздействия на нее толчков извне, которые "побуждали бы ее к развитию". Он не находил в общине "конкуренции, ... внутренней борьбы, создающей разнообразие и движение"(VI.204). Надо полагать, после реформы, когда в общине сложились узаконенные две формы собственности, общая на землю и личная на все другое имущество, уже были устранены основные препятствия движению ее внутренних сил, и весь вопрос для Герцена стал сводиться к тому, чтобы создать препятствие для злоупотреблений частной собственностью. Однако он не говорил, какие контрольные механизмы должны быть для этого созданы.

Общинное владение землей гарантировало пожизненное обеспечение каждого крестьянина земельным наделом и таким образом решалась принципиально важная для Герцена задача — исключение пролетаризации деревни. Именно в этом и заключалась исторически-спасительная миссия общины. Но в ней же он теперь видел и рычаги прогресса. Крестьянин, получив на весь свой век земельный надел, начинал вести свое, по сути дела, частное хозяйство. Все его благополучие оказывается в зависимости от его личного усердия и умения, его личной воли как рациональнее использовать землю по своему усмотрению и для личных целей. Главным стимулом к труду является сознание того, что только он, работник, будет владельцем и распорядителем произведенного им продукта. "Человек, – писал Герцен, – серьезно делает что-нибудь только тогда, когда делает для себя"(VI.60). Психология частника, стремление жить лучше вызовет соперничество производителей, их конкуренцию, что было невозможно в крепостной общине. На помощь придет наука технологии производства, опыт и сельско-хозяйственная техника Запада. Все это вместе обеспечит тот прогресс, то "развитие и движение", которого не было в прошлом, и которые Герцен теперь связывал исключительно с общинным производством»[351]. Как видим, В.Ф. Антонов обращает внимание на неожиданную составляющую герценовского социализма — психологию частника. Частное (точнее личное, индивидуальное, чтобы не путать с частной собственностью и частно-капиталистическим предприятием, основанном на наемном труде, о которых здесь речь не идет) хозяйствование не исключает конкуренции, соревновательности и рынка. Оно лишь не позволяет им принять разрушительное направление и привести массы разорившихся крестьян в новое рабство — на этот раз наемное. В.Ф. Антонов реконструирует взгляды Герцена и его товарища Огарева на перспективы развития общинного производства: «Производство это, как можно судить по переписке 1861 г. с английским историком Ч.Г. Пирсоном (ХХХ. Кн.2. 588-589), пройдет два этапа развития. Первый, о чем уже сказано, будет основан на общем владении землей и частном характере производства, во втором же осуществится принцип коллективного владения и коллективного производства. По этому поводу Огарев писал: "Я считаю – не как социалист, а просто как русский, – систему разделения полей между членами коммуны переходным шагом к общественной обработке земли и разделению доходов; эта система используется нашим народом во всех прочих отраслях промышленности (плотники, каменщики и т.д.), где рабочие трудятся в объединениях, называемых артелью, и разделяют заработок между членами артели почти поровну. Я думаю, что будущее нашего сельского хозяйства в обработке земли артелями: дух сельской жизни тяготеет к этому решению вопроса" (ХХХ.Кн.2.589). Герцен полностью разделял приведенное суждение Огарева. Окончив 31 октября 1861 г. письмо Пирсону, Герцен передал "перо Огареву, который, – говорил он, – тоже хочет сообщить вам несколько замечаний". Они и состояли в приведенном выше тексте Огарева”[352].

Итог социалистического преобразования общины — коллективное производство, владение и распределение. Огарев считал, что переход к коллективному производству произойдет по мере использования машин[353]. В чем же различие народнических идей об общине и планами колхозного строительства в СССР? В демократии, добровольности и, главное — в самоуправлении. Ничего не идет сверху, от государственного центра. Социалистический коллектив волен сам решать, как ему жить, а колхоз подчиняется вышестоящему руководству. Коллектив самостоятелен и принимает решения сам. Колхоз — основа тоталитарного подчинения сельского пролетариата бюрократическому классу.

Но зачем вообще нужна эта общественная обработка земли, о которой мечтали народники и к которой, хотя и варварскими средствами, пришли коммунисты? Почему было не поддерживать фермерский путь развития сельского хозяйства. Ответ — в аграрном перенаселении России, в нехватке земли. Фермерский путь оптимален, если существует избыток плодородной земли. Тогда фермер прокормит себя, получит дополнительные средства, необходимые для закупки техники. Но в России для прокормления всей массы крестьян (не говоря уже о дополнительных ресурсах, которые должен получить город) необходима была быстрая интенсификация аграрного производства — внедрение техники, которая могла бы развернуться только на объединенных крестьянских наделах. Технические тенденции второй половины XIX – начала ХХ вв. отдавали преимущество крупному аграрному хозяйству. Но если с точки зрения либеральной политэкономии это хозяйство должно обеспечивать интересы прежде всего собственника земли, то по Герцену — каждой работающей в коллективе личности, а по Сталину — государства.

Важная проблема, вокруг которой кипели страсти в российской общественной мысли с конца XIX в. (продолжаются они и по сию пору) — экономическая неэффективность общины, которая препятствует деловой активности крестьян. В защиту экономической эффективности общины выступил Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889), ведущий из проживавших в России идеологов народничества 50-60-х гг. В.Ф. Антонов пишет о его экономических исследованиях: “Делая при этом даже некоторые уступки в пользу фермерского хозяйства, показывал, что труд общинников по сравнению с трудом вольнонаемных рабочих фермера оказывался неизменно и существенно более выгодным: общинники трудятся на себя и весь произведенный ими продукт принадлежит им, тогда как значительная часть продукта труда рабочих фермера в качестве ренты отчуждается в его пользу. Это обстоятельство позволит общине устоять в соревновании с фермой в переходный период, а в дальнейшем, с переходом к общественной обработке земли уже в период строительства собственно социализма, постепенно и окончательно вытеснить ферму с лика российской земли”[354].

Несмотря на некоторую умозрительность вычислений Чернышевского, развитие пореформенной экономики подтвердило — общинное крестьянство действовало на рынке в целом успешнее помещиков. Зажиточные крестьяне иногда проявляли недовольство общинными порядками, иногда — опирались на них. Даже столыпинская реформа, снявшая остатки государственной поддержки общины и искусственно разрушавшая ее, не достигла цели.

От существующей общины до социализма – большой путь. Община должна избавиться от своих многочисленных недостатков, крестьяне – преодолеть культурную отсталость, бесправие, покорность чиновничеству.

Герцен признавал, что принцип самоуправления в общине находится «в зачаточном состоянии», но он быстро развивается в условиях реформ[355]. И революционеры должны помочь этому процессу: «Вся задача наша теперь состоит в том, чтобы развить полную свободу лица, не утрачивая общинного владения и самой общины"[356].

Член общины должен иметь «все права, принадлежащие ему как особе, не утрачивая при этом прав, которые он имеет как член общины»[357]. Формулой народничества становится синтез свободы и солидарности.

Важная проблема народничества — провести различие между существующей общиной и демократической сущностью общины, которая может стать основой будущего. Нет ли в этом аналога марксисткой идеализации пролетариата? Народнический идеолог Николай Михайловский обрушивается на идеализацию общины: «Идеализация мужика есть не только ложь, но ложь особенно вредная. Изображение приятных во всех отношениях мужиков и баб, когда-то бывшее у нас в моде, возможно только там, где изображаемый мужик и изображающий писатель находятся за тридевять нравственных земель друг от друга»[358]. Эта критика должна опустить идеалистов-народников на почву реальности, но не означает отказа от поиска именно в народной среде принципов будущего общественного устройства, которое должно соответствовать народной психологии: «Что мужик сплошь и рядом живет по-свински — в этом не может быть никакого сомнения, да и странно бы было, если бы этого не было. Но каждый порядочный мужик имеет в своем распоряжении полную систему Правды, хотя и в смутном, зародышевом состоянии, или ищет ее — это тоже несомненно»[359].