Александр Казанцев - Тревоги ледяного грота (Купол Надежды - 3)

• Название: Тревоги ледяного грота (Купол Надежды - 3)
• Автор: Александр Казанцев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я показала гостям изящный футляр, в котором хранилось несколько десятков кубиков, каждый из которых пах одним из наших "вкусных блюд".

Лорд и сенатор поочередно брали из футляра щипчиками маленькие кубики и подносили их к носу, восклицая:

- Цыпленок! Утка! Селедка! Бифштекс! Баранина!..

Я предупредила, что это не только эталоны запаха, но и вкуса.

- А у вас нет дубликата? - спросил сенатор.

Я достала другой футляр.

- Вы не могли бы презентовать это мне?

Я протянула футляр сенатору.

- Взятка, - пошутил Смит.

Мы перешли к выпускной камере завода. Через иллюминатор можно было наблюдать, как движутся на конвейере незакрытые банки, проходя под невидимым глазу лучом индикатора запаха, который, выполняя роль последнего контролера, давал электронный сигнал автомату, запаивающему банки с готовой продукцией.

Эти банки достаточно подогреть, чтобы получить готовый обед, рассчитанный на самого взыскательного гастронома. Какое раскрепощение домашних хозяек! За одно это нас надо признать! Честное слово!

Я закончила показ своего завода, пригласив гостей на "пир надежды" для дегустации наших блюд.

Вспоминая Нину Ивановну Окуневу, я нарядилась, как и тогда по ее настоянию на "пире знатоков", в свое яркое платье, похожее на кимоно. Директор здоровья Танага при виде меня снял и протер очки, сказав не по-латыни, как у нас принято, а по-японски:

- Извините, Аэри-тян, но сегодня я окончательно убедился, что ошибался, считая вас не японкой.

- Все нации - родня, - смеясь, отозвалась я.

К нам подошел журналист Генри Смит.

- Хэлло! Что это за диалект, мэм, на котором вы... - Он подождал, пока Танага отойдет, и добавил: - На котором вы говорили с этим почтенным азиатом?

- Это язык моего детства, японский.

- Всегда поражался русским, их способности к языкам! Я и мистера Мелхова принял сначала за англичанина. Настоящий оксфордский выговор. Ах да... простите, - сконфузился он, очевидно, вспомнив о нашем разрыве с Юрием Сергеевичем.

Подошел директор Вальтер Шульц и ослепительная в своей красоте дочь Индии Шали Чагаранджи.

Я привыкла видеть огромного сентиментального немца безнадежно влюбленным в нашу Тамару. Но сейчас он даже не обратил на нее внимания, когда она вошла. Настолько поглощен был своей гостьей, "пылал, как склад огнеприпасов, к которому поднесли горящий факел". Так, глядя на него, озорно шепнул мне Генри Смит.

Я посмеялась и украдкой сравнивала Шали Чагаранджи и Тамару Неидзе.

Генри Смит заметил мой взгляд и снова шепнул:

- Превосходные натурщицы для скульптора. Жрица Огня и Богиня Луны! Не правда ли? Но что они по сравнению с вами! Эх, будь я скульптором!..

Я подумала о Николае Алексеевиче, но ничего не ответила.

Напротив нас уселся Юрий Сергеевич, видный, широкоплечий, со вкусом одетый, как всегда, будто не замечая меня. Но не только меня! Он и Смита почти не заметил, сухо раскланялся с ним.

Он важно объяснял по-английски сидевшим с ним рядом поляку и вьетнамцу:

- Надо увидеть в грядущей истории человечества закономерный переход от животноводства и земледелия к "пищеделанию", к пищевой индустрии. Он столь же закономерен, как и былой переход наших предков от первобытной охоты к землепашеству и скотоводству.

Это были не его мысли!

Я подала гостям русский квас, сдобренный искусственным медом, неотличимым от настоящего.

- Я не ошибусь, если замечу вам, сэр, - говорил лорд Литльспринг, глядя на стол, - какова бы ни была на вкус предлагаемая пища, но на вид она весьма импозантна!

- Да. Элегантно, вполне элегантно, - подтвердил сенатор Мирер. - Надо лишь доказать, насколько это вкусно и сытно.

Когда я вспоминаю все эти реплики, чтобы точно записать их, я вся дрожу, еле сдерживаю слезы.

Помню, как говорил Николай Алексеевич, ничего не подозревая, спокойный и уверенный:

- Я передам вам всю документацию и по технологическим процессам, и по проектам заводов пищи. Каждый деловой человек поймет, насколько выгодно распространять опыт нашего Города-лаборатории.

И гости начали вскрывать банки, чтобы подогреть еду на тарелках в индукционных печах-вазах.

Николай Алексеевич удивленно взглянул на меня. В моей руке застыла вилка с вонючим куском "баранины". Я решилась попробовать ее на вкус. Она оказалась кисло-соленой, гадкой.

Лорд Литльспринг, человек хорошо воспитанный, лишь чуть поморщился, но, делая над собой усилие, старался разжевать кусок "мяса".

- Я очень боюсь, что повлияла упаковка, - осторожно заметил он.

Американский сенатор был откровеннее:

- Никогда не ел ничего отвратительнее!

- Джентльмены! - воскликнул Смит. - Я могу поделиться своими консервами. Я прихватил их из Штатов! Нельзя же вставать из-за стола голодными.

Я готова была провалиться от злости, стыда и отчаяния.

"Пир надежды" оказался "пиром моего позора"!"

Глава пятая

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

В подъезд одного из ледяных домов вошел Генри Смит. Не обнаружив лифта, с недовольной миной взбежал на пятый этаж.

Со вчерашнего "пира надежды" он был голоден и зол. Надоело восхищаться всей этой вычурной ледяной дребеденью, предназначенной на слом. Да и консервы, которые он поглотил в одиночку в отведенной ему комнате, показались ему дрянными и запить их было нечем. Непроизвольным движением он ощупал фляжку на груди. Но у нее было иное назначение.

- Хелло, Юрий! - по-русски приветствовал он Мелхова, открывшего ему дверь. - Как вы поживаете в своей ледяной берлоге? Я не против ее осмотреть.

- Прошу, - недовольно сказал Юрий Сергеевич, пропуская незваного гостя.

Они прошли через переднюю, ничем не отличающуюся от западных квартир, но обставленную бедно или скупо: вешалка и никакой мебели.

Инженер Мелхов провел американского журналиста в смежную комнату. Та же деловитая строгость: стол, кресло, книжный шкаф. Смита поразила необычайная толщина стен. Юрий Сергеевич угадал его мысли и пояснил:

- Стена ледяная, сравнимая по прочности с железобетоном. Она постоянно охлаждается внутри холодильным раствором, но, чтобы сохранить холод, снаружи с обеих сторон защищена теплоизоляцией. В комнатах поверх нее уложены отделочные панели.

- Уже знаю. Одновременно служат и для отопления помещения. Нагревать, чтобы тут же охлаждать. Пустая трата денег!

- Вот мой домашний кабинет. Рядом спальня.

- И вам не тесно в двух комнатенках? Одному из видных специалистов Города-лаборатории! В Штатах, право, вас обставили бы лучше: особняк, сад при нем, гараж, автомобиль! Бар напротив.

- Возможно. Но здесь я, увы, на правах холостяка или, точнее говоря, покинутого мужа. Живу как на биваке.

- Знаю. Сочувствую. Имел удовольствие познакомиться с вашей женой в порту.

- С бывшей женой.

- О! Мы еще вернем ее вам, только будьте с нами! Перед богом она навсегда останется вашей. Браки заключаются на небесах. И не расторгаются там.

- Пока что мы не на небесах, а в "подземелье"...

- Вот именно, парень! Вы в подземелье! В "прихожей ада", я бы сказал.

Мелхов нахмурился.

- Не падайте духом, старина. - хлопнул его по плечу Смит. - Мы найдем с вами общий язык. Все идет прекрасно! Вчерашний провал за обеденным столом чего стоит!

- Вы так думаете, Генри?

- Конечно! Закурим сигарету? О'кэй?

- Здесь не курят, Генри. Расход кислорода на горение недопустим.

- А! - небрежно махнул рукой с зажигалкой Смит. - Я читал на воротах вашей преисподней, что она для некурящих.

- Да. Мне пришлось бросить курить, - кивнул Мелхов.

Смит достал сигарету и бесцеремонно закурил, остро следя за реакцией хозяина. И поскольку тот не шевельнул бровью, он продолжал уже по-английски:

- Хэлло, Джордж! А вы не задумывались над тем, что запреты, введенные в Городе-лаборатории ее "научниками", попирают элементарные права людей? Каждый человек имеет право решать для себя, будет ли он курить, пить, нюхать марихуану и развлекаться с девочками. И никто не может отнять у него этих общечеловеческих прав, узурпированных здесь, в Городе-лаборатории ООН, вопреки всем ее установлениям.

- Это не совсем так, Генри, - попробовал возразить Мелхов. - ООН тут ни при чем. Запрещают же курить в огнеопасных местах.

- Вот именно! В огнеопасных. Здесь жарко, очень жарко, Джордж, несмотря на ледяные стены и ледяной свод над головой. Настолько жарко, что все может рухнуть. Вчера вы должны были понять это.

Мелхов поднял брови:

- Причины вчерашнего выясняются.

- Должно рухнуть! - стряхнул пепел на пол Генри Смит. - Комиссию славно угостили! Не выпить ли нам по этому поводу, старина? Помните Рим, ресторан, подслушивающие приборы, которыми вы пользовались?

- Я не понимаю...

- Знаю, что не понимаете, но я помогу. Подслушивающие приборы - это еще куда ни шло, но вот общение в Москве с сотрудником некоего Агентства - это уже действительно жарко. Не правда ли?

- Кого вы имеете в виду, Генри? Себя?