Федор Березин - Параллельный Катаклизм

• Название: Параллельный Катаклизм
• Автор: Федор Березин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-009243-1

Случайная встреча ВМС США с существами из параллельного мира имела весьма впечатляющие последствия в виде гибели новейшего авианосца `Рональд Рейган` и десятка кораблей поменьше. А в роли пришельцев из иной реальности выступали отнюдь не зеленые человечки, а вполне земное авианосное соединение, правда, под серпасто-молоткастым флагом давно не существующей в нашем мире державы – СССР. Пришельцы исчезли так же внезапно, как и появились, поставив перед учеными и спецслужбами России и США новую задачу – искать пути проникновении в загадочную параллельную реальность. Первопроходцем стал сотрудник ФСБ Роман Панин, которому довелось очутиться в мире, в котором на Эйфелевой башне развивается красное знамя, сверхдержавы непринужденно обмениваются термоядерными ударами, а 22 июня 1941 года было обычным летним воскресеньем...

---

По праву начальника он решил на некоторое время покинуть боевой пост – выбраться на палубу взбодриться. Вряд ли, в случае чего, сразу же понадобится главный калибр. Когда он нырял в люк, расчет смотрел на него преданными просящими глазами – им всем так хотелось курить. Ничего, думал Буратов, вначале спускаясь, а затем снова поднимаясь по трапу к другому люку, злее будут. Это было повторение высказываний капитана Кожемякина, самому Буратову было совсем неудобно и стыдно так думать. Однако все равно даже выпущенные на палубу люди не смогли бы курить – это было запрещено на враждебной территории по номам, такая милость разрешалась лишь среди бела дня, и, ясное дело, не при наличии боевой тревоги. Поэтому сам Буратов тоже не собирался курить.

На палубе было несколько светлей и, понятно, несколько холодней. Буратов вдохнул морозный воздух. Справа к нему приблизился один из наружных вахтенных.

– Это вы, товарищ младший лейтенант?

– Я, Панченко, не волнуйся. – Буратов узнал матроса по голосу.

– Ну, что там, товарищ младший лейтенант? Договорились?

Он имел в виду переговоры, ведущиеся в боевой рубке с прибывшими французами.

– Нет, еще разговаривают, – пояснил обстановку Буратов, хотя не входил в число допущенных к секретному совещанию. Его пост находился непосредственно под бронированным капитанским мостиком, но за два часа кряду разговоров наверху он не расслышал ни слова.

– Угу, – промычал закоченевший боец и двинулся вдоль корабельной палубы дальше.

Буратов приблизился к борту и посмотрел вниз. Почему, интересно, вода здесь не замерзает? По родному Днепру сейчас они бы только на ледоколе смогли передвигаться. Раньше зима для флотилии являлась периодом интенсивной теоретической учебы. Хорошо было: город в двух шагах, танцульки в офицерском клубе, да и морячки были не издерганы – увольнения перепадали. Моряк в сухопутном городе – это похлестче всяких севастополей, там их куда не ткни понатыкано, а здесь невидаль ходячая: девки падали. Однако, может в Париже тоже будет неплохо? Буратов размечтался. Из ступора его вывела французская речь. На очень короткое мгновение он испугался, что его мечты о Париже чудесно и неожиданно реализовались. Буратов поднял голову: там, почти над его головой, приоткрылась

стальная дверца и на открытую площадку вышла вся компания высоких договаривающихся сторон. Капитан судна Кожемякин беседовал с прибывшими французами через переводчика – красноармейца Зингера. Стоя внизу, Буратов улавливал и понимал некоторые чужестранные слова – это было последствие изучения по ночам недавно выданного каждому бойцу русско-французского разговорника со встроенным словарем. О чем шел диалог, разобрать он, конечно, не мог. Может, о совсем несущественном, ведь, скорее всего, все важное уже было обговорено в рубке.

Буратов бочком вернулся к распахнутому люку и полез в темноту, на рабочее место.

34. Шпионы и ветераны

Танкист был уже в зюзю. Речь теперь не могла идти о стратегии и тактике, она наконец-то додвигалась до состояния: «Ты меня уважаешь? И я тебя ува-жа-жа-ю!» По товарищеским побуждениям Панин, наверное, был бы обязан сопроводить лейтенанта до гостиницы, но данное социалистическое учреждение для приезжих поенных находилось у черта на куличках – в Текстильщиках, – не стоило разведчику иных метагалактик переться с пьяным попутчиком мимо патрулей и лиц-свидетелей, без любимого сопровождаемым ракетного танка, оставленного в субтропических лесах Африки. Поэтому, когда опаленный южным солнцем младший офицер во второй раз завопил на всю улицу «Смирно, негры!» (они с Паниным как раз подходили к трамвайной остановке), пришелец с иных измерений растворился в темноте. Маленькое предательство родной и любимой армии, вот как это выглядело со стороны. Бывает.

35. Очищение загнивающего мира

Итак, достигнута договоренность с какими-то местными коммунистическими движениями о военном сотрудничестве. Представитель Союза – Кожемякин смело может дырявить дырочку для очередного ордена. Предыдущий он получил за досрочный прорыв к Рейну, этот, значит, будет за Сену... Сколько там в Европе осталось больших рек? Не густо. Луара совсем рядом, она к этому ордену автоматически зачтется, тем более что проводимая сейчас военная операция касается и ее. Благо Кожемякин наконец-то удосужился посвятить офицерский состав в суть грядущей кампании. Почему только нельзя было сделать это раньше? Наверное, все согласно плану, да и к тому же кто мог знать заранее о новых союзниках? В общем, дело будет происходить следующим образом: местные партизаны и наши море-речные десантники обеспечат необходимую сигнализацию кострами в нужном районе; на костры родная доблестная авиация сбросит десант первой волны, который, в свою очередь, обеспечит высадку всего остального Первого Краснознаменного десантного корпуса. А уж их проблема понятна, где рассредоточившись, а где концентрируясь, они должны будут захватить и удерживать мосты на всех реках и речушках южнее Парижа. Вплоть до упомянутой Луары – двенадцатой по мощности реки Европы, если считать вместе с истинно советскими, разумеется.

Может, в это же время еще один-два корпуса выбросят севернее столицы для тех же целей? Все возможно, кто будет ставить нас в известность обо всей глобальности замысла? Если это так, то немцам, оттесненным в Арденны и, вероятно, мечтающим отступать далее, придется совсем не сладко. Близка, близка победа над фашистами. В сводках как-то мелькало, что несколько эсэсовских дивизий, отступая, вторглись на территорию нейтральной доселе Швейцарии. Ну и прекрасно, у наших дипломатов-оперативников будет повод экспроприировать награбленное капиталистами за века золото и ценные бумаги, пустить их в дело повышения благосостояния трудящихся.

И вот, в связи с грядущими победными планами, «Флягин» теперь лишился десантников на борту. Как просторно стало в кубриках! Но, конечно, за ребят все очень переживают: сжились, спаялись с ними дружбой за этот тяжелый переход. Буратов и сам расстроился, пожал напоследок руку буквально каждому, как и все остальные, конечно. Абрамов на прощание пошутил, что морская и воздушная пехота будут теперь воевать в одной упряжке. Ясное дело, командир пехотинцев доволен по уши – сколько их на бережок не выпускали.

Кроме очищения трюмов от пехотинцев, есть и другие изменения во внутренней жизни корабля: для связи с местным населением на борту у «Флягина» несколько французов, а еще – наложено табу на обстрел пассажирских поездов, и заикаться о предыдущих стрельбах запрещено строго-настрого. А вообще, для монитора «Флягина» боевая вахта, конечно, не закончена. Он продолжает двигаться вниз по течению и, если всякие беды, типа бомбардировок, пронесет мимо, скоро минует узкие притоки и будет плескаться в Сене, девятнадцатой по протяженности реке Европы.

36. Шпионское житие

Была еще одна трудность, с которой он столкнулся в этом новом мире. Готов ведь был к чему угодно, а вот такой банальщины как-то вовсе не предвидел.

Дело в том, что ведь надо было не только накапливать впечатления и таскать в условленное место совсекретные кассеты, нужно было, кроме того, просто жить. А жизнь по функциональному определению предусматривает обмен с окружающей средой не только информационными потоками, а еще и материей. Говоря попросту – надо было что-то есть. В привычном Панину обществе пищу следовало обменивать на универсальное средство взаиморасчетов – деньги. В первые дни Панину для их добычи следовало постоянно нарушать одну из заповедей христианства – «не укради». Это были нервные минуты, когда он имел прямую возможность угодить в милицию в качестве мелкого карманника. Затем, после новой переброски туда-обратно, Панин заимел увесистую пачку местной валюты в купюрах самого разнообразного достоинства. Конечно, это были фальшивки, но как умело они были сотворены... Приятно было смотреть на Владимира Ильича, украшающего полтинники, на Иосифа Виссарионовича, озаряющего сиянием сотенные. Увесистые были купюры, шуршащие где надо под пальцами, с добротными водяными знаками в виде гербов двадцати двух республик. Еще бы они не были похожи на настоящие: их изготовили не в какой-нибудь подпольной чеченской типографии, а в самом подлинном Монетном дворе, пришлось, наверное, по этому поводу втянуть в сферу секретности еще десяток людей, но финансистам не привыкать, они приспособлены держать язык за зубами не хуже ракетчиков. Так что в смысле наличия денег Панин был, по здешним меркам, чуть ли не миллионером Корейко.

Но вот в чем оказалась закавыка. В этом прелестном мире социализма, развитого и почти прикончившего капитализм на Земном шаре, продолжала существовать проблема дефицита, и ладно бы только на какие-нибудь модные тряпки – в условиях отсутствия конкуренции со стороны «левисов» и «вранглеров» это как-то не слишком ощущалось, – но ведь была еще и проблема дефицита съестного.