Андрис Колбергс - Ничего не случилось…

• Название: Ничего не случилось…
• Автор: Андрис Колбергс
• Издательство: Лиесма
• Жанр: Детектив
• Год: 1991
• ISBN: 5-410-00684-4

Действие романа А. Колбергса происходит в то время, когда «застой» уже признается фактом, но никто еще не может сказать, когда он будет ликвидирован.

Автор романа — известный латышский прозаик, работающий в детективном жанре.

---

Базары в Конии и в Стамбуле. Маленькие лавчонки, прилепившиеся друг к другу, тянутся километрами. Битый час проплутаешь, пока отыщешь какую-нибудь калитку, через которую можно выбраться. Откуда их, торговцев, столько берется? И откуда берется столько товаров? А главное — откуда берется столько покупателей?

«Заболел я, что ли? Турция да Турция! Ни днем ни ночью нет от нее покоя! Чтоб она сквозь землю провалилась!

Нужен оборотный капитал. Ведь это главный закон торговли: чем больше денег вложишь, тем большая прибыль будет. А по мелочи никогда ничего не соберешь. Дохлое дело! Рублей десять, двадцать… Даже если и сотня наберется! Что такое нынче сотня? А вот если возьмешь товар оптом да заплатишь наличными, то цену обязательно скостят.

Остается всего один, но неразрешимый вопрос — где раздобыть наличные? Две тысячи. Ну хоть одну! Тогда хоть мешок развязывай — денежки посыплются как из рога изобилия! Недаром говорят: деньги делают деньги!..

За окном начало светать — слегка обозначились контуры комнаты.

Может, еще раз поговорить с Ималдой об обмене квартиры?.. Если поменять на двухкомнатную и жить вместе, то можно отхватить и доплату, а если поменяться на две комнаты в коммуналке… Вот это был бы выход. Да, реальный выход. Нет, она не согласится. У нее если что засядет в голове, ничем не выбьешь! Даже если доктор Оситис даст совет поступить именно так, все равно не согласится. Встанет как столб и ни слова — ни да, ни нет. Черт знает, что это такое! Протест? Издевка? Упрямство? И ни лаской, ни таской ничего от нее не добьешься! У самой в глазах слезы, но молчит. Хоть голову ей отвинчивай, все равно молчит!..

… Сильный зной, солнце печет так, что отсюда, с горы, кажется, что равнину заволокло дымкой, а воздух словно вибрирует… Сухие пучки травы между мощными каменными колоннами, поверженными землетрясением… Проезжающие мимо машины поднимают едкую дорожную пыль… У горизонта белизной сверкают известковые каскады прозрачных источников… Как лед, как сосульки… Здравница римского императора… Мраморная скамья в императорской ложе амфитеатра, который вмещает двадцать тысяч зрителей, но и шепотом произнесенное слово артиста отчетливо услышишь здесь в любом месте, даже в последнем ряду… Алексис прыгает по крышкам саркофагов. Здесь захоронены римские вельможи… На обочине дороги останавливается очередной автобус с туристами. Все в нем хромированное, лакированное, окна и двери с темными стеклами, задерживающими солнечные лучи. Автобус двухэтажный, с туалетами, баром, оборудован кондиционерами. Громко переговариваясь друг с другом, из него высыпает публика в шортах, майках и легких джемперах. Плечи женщин оголены, на губах яркая помада.

Из укрытий в тени развалин навстречу им выходят мужчина и две женщины. Лица женщин наполовину прикрыты черными платками, а темные платья — почти до самой земли — при ходьбе мелькают только пятки и щиколотки. Так здесь одеты бедные крестьяне. Может, и эти не прикидываются, а в самом деле бедняки из какого-нибудь близлежащего селения. Они спешат. Им надо успеть, пока гид еще не собрал свое стадо и не начал рассказ о том, кто тут правил, кому отсекли голову.

Женщины предлагают легкие прозрачные платочки. Ярких, привлекательных расцветок. Начинается торг. Так уж принято. А мужчина разворачивает тряпку и тайком показывает немного оббитую, но еще довольно красивую мраморную головку кудрявого мальчика — осколок древней скульптуры. Он наверняка рассказывает, что случайно наткнулся на нее в своем огороде, что он с радостью готов показать то место, где нашел, и что ему самому она дороже родной матери, но он беден, платит большие налоги и потому вынужден продать ее. Конечно, можно сдать и в музей, но ведь там его, простого сельского человека, эти грамотеи обязательно обманут… Пожалуйста, господа, пощупайте, а я послежу, как бы кто не заметил: в Турции законы не знают жалости к беднякам… Вам-то ничего не будет: вы иностранцы… Вы…

Туристы передают головку из рук в руки, оживленно переговариваются на своем языке и вдруг как по команде начинают дружно смеяться.

Турок все понимает без слов, выхватывает головку из рук насмешников и, обмотав ее тряпками, возвращается в свое тенистое укрытие. Ждать следующего автобуса. Они тут целыми днями мотаются от одной груды развалин к другой.

А турок считает, что надо бы прийти к соглашению между продавцами «античных находок». Ведь сколько покупателей они так теряют! Почему у каждого места сбора туристов приходится предлагать одни и те же головки, одни и те же легенды? Почему бы одному не торговать головками, другому — осколками мрамора от гробницы императора, третьему — медными слитками, «украденными при археологических раскопках», а четвертому — македонскими тетрадрахмами, которые чеканит во дворе чайной Зафер-оглы из Бурсы?

Женщины продолжают торговаться как ни в чем не бывало.

Алексис подходит к собравшимся поближе, расстегивает «молнию» своей сумки на длинном ремне и раздвигает ее края так, чтобы покупателям было видно, что там.

— Средство от пота «RAI-Sport»… Французская тушь для ресниц и губная помада… Средство от пота «RAI-Sport»…

— Пара йок! — хором отвечают ему туристы в шортах, демонстративно собираются вокруг своего гида и уходят к развалинам.

Пара йок!

Что они треплются! Ведь это американцы, а у них денег навалом! У американцев всегда денег навалом! Покупайте средство от пота «RAI-Sport»!

В комнате Ималды зазвонил будильник, воздух в долине еще раз всколыхнулся от жары, и вдруг все, что осталось от древней Пергамы, с грохотом полетело в тартарары.

Так всегда: стоит человеку уснуть, как его тут же будят!

«У черной крысы (Mus Raltus) шерсть почти одноцветная. Верхняя половина тела и хвоста темно-бурая, нижняя несколько светлее, переход от одного цвета к другому постепенный. Хвост несколько длиннее тела и имеет 260–270 чешуйчатых колец. Черно-серый подшерсток снизу имеет зеленоватый оттенок с металлическим блеском. Ноги, толстыя и нескладный, серо-коричневыя, с боков немного светлее.

Старые самцы достигают 13 дюймов длины, из которых шесть приходится на тело.

Время появления этого вида в Европе не может быть определено с точностью. У древних писателей нет ни одного указания, которое можно было бы отнести к домашней крысе. Альберт Магнус первый между описывавшими животных упоминает о крысе как о немецком животном; следовательно, черная крыса водилась в Германии уже в XII столетии. Геснер пишет об этих животных, что ни в одном месте человек не платит добром за их ничем не истребимую привязанность к его личности, дому и двору, везде он их ненавидит и преследует самым беспощадным образом и пускает в ход все средства, лишь бы только избавиться от них. Оттенский епископ уже в XV столетии объявил публично нашу домашнюю крысу отлученною от церкви. Протестантское духовенство в Зондерсгаузене думало освободиться от крыс другим способом: считая их божеским наказанием за грехи человечества, оно назначило по всей стране торжественный день молитв и покаяния.

Возможно, что она, так же как и ея старшая сестра, вышла из Персии, потому что там их до сих пор невероятное количество.

До первой половины прошлаго столетия черная крыса царствовала в Европе безраздельно; с этого же времени соперником ей является пасюк, который все больше и больше выдвигается на передний план и оттесняет черную крысу. Сначала оба вида жили, не мешая друг другу, но теперь пасюк положительно одерживает верх. Впрочем, и теперь еще черная крыса встречается во всех частях земнаго шара, разве может быть за исключением самых холодных стран; впрочем, она встречается не большими обществами, а поодиночке. Она следовала за человеком во всевозможные климаты, и сухим путем, и морем. Нет сомнения, что прежде ея не было ни в Америке, ни в Африке, ни в Австралии; она была перевезена туда европейскими кораблями и, высадившись на берег, мало-помалу распространилась внутрь страны. В настоящее время она встречается в южных частях Азии, Персии и Индии, из Африканских земель — преимущественно в Египте, Варварийских владениях и на мысе Доброй Надежды, во всей Америке, а в Австралии не только в европейских колониях, но даже на самых отдаленных островах Тихаго Океана.»

Двери закрылись. Электромагнит с характерным щелчком задвинул засов. Ималда вдруг почувствовала себя так, словно угодила в капкан.

— Сдайте паспорта! — раздалась команда из окошечка в стене, выкрашенного в ядовитый синий цвет. Кроме Ималды в узком и темном помещении было еще шесть или семь посетительниц, но все старше нее.

Женщины, роясь в сумочках, искали документы.

Ефрейтор встал, нижняя часть окна пришлась ему вровень с коленями. Взяв у Ималды паспорт, парень заговорщически подмигнул. Она не поняла, с какой стати он подмигивает, ефрейтор, наверно, и сам не знал. Может, потому, что изо дня в день видит здесь лишь пожилые лица.