Игорь Колосов - Идущий

• Название: Идущий
• Автор: Игорь Колосов
• Жанр: Научная Фантастика

Вариация Второго Пришествия. Мир после Катастрофы, практически уничтожившей человечество. Оно возродилось, но достигло лишь средневекового уровня. Один язык, одна раса. Во главе Всех Заселенных Земель стоит Правитель. Проблему ему составляют только отдельные не покорившиеся бароны. И монашеский орден Талхов. Лишь верхушка этого мощного образования знает о Пророчестве и о том, что до Катастрофы также была цивилизация, более развитая. И о том, что в ближайшем будущем человечеству снова грозит болезнь без названия, именно она привела к Катастрофе. Мальчик, идущий через Все Заселенные Земли, не знает, что является Мессией. Он лечит людей, но двигается вперед только потому, что жаждет найти своих родителей. Родители погибли от рук одной из многочисленных банд, но мальчик верит, что снова увидит их. Вера основывается на странном заверении отца, что никто никогда не умирает и, если сильно захотеть, можно всегда увидеть близких тебе людей, а отец никогда не обманывал своего сына. О мальчике–Мессии знают талхи. И вскоре узнает Правитель…

---

Он проанализировал немногое. Первое — к дому так и не пришли люди. Не пришли, хотя за поворотом дороги начиналась деревенька, и не увидеть чёрный дым, даже не услышать стоны умирающего дома, было нельзя. Конечно, завтра сюда прибудут вооружённые люди барона Магбура, в чью вотчину входила деревенька. Они обязательно прибудут, но не простые люди. Жители деревни боялись. Совершить подобное могла какая–нибудь из банд, которых в последние годы развелось по стране много. Естественно, люди не были уверены, что разбойники убрались, и деревня обойдётся лишь одной жертвой. Впрочем, был иной вариант, ещё более опасный.

Отец Дини попал в когорту неугодных. Слишком живой был у человека ум. Хотя он не проповедовал своего образа жизни и мыслей открыто, от него это всё равно исходило. Как солнце не могло остановить собственное сияние, так и этот высокий, чуть полноватый мужчина не мог таить в себе то, что составляло его истинную суть. Скорее всего, он навлёк на себя гнев стоящих у власти. Если так, жители деревни тем более не рискнут прийти к его дому. Кто знает, не навлекут ли они тем самым чей–то гнев и на себя?

Получалось, и мальчик не мог пойти к кому–то из них. Ни в одном доме его просто не примут, хотя бы из–за страха за собственных детей. Он остался жив, но для здешних мест это оказалось равносильным смерти. Он должен уйти, чтобы не заразить других собственной судьбой, как должен уйти прокажённый.

Дини поднялся, повернувшись спиной к останкам родного дома. Уйти. Куда? Не лучше ли он остался бы сегодня дома, чтобы умереть с родными? Разве нет? Как вообще получилось, что он ушёл, причём на столько? Что его потянуло в рощу, которую он изучил, как крупную карту простенькой деревеньки? Он удалился от дома всего на час, но именно за это время всё и случилось. Почему так? Почему вместо него в живых не осталась Тами?

И как он будет дальше жить?

Его спины как будто что–то коснулось, мальчик даже обернулся. Конечно, сзади никого не было. И голос, зазвучавший внутри, голос его отца, являлся, скорее всего, частью монолога в собственном сознании.

Мужество, говорил отец, это великая вещь. Будь мужественным, гони отчаяние прочь. Ты не должен бояться, ничего не надо бояться, даже смерти, собственной и тех, кто тебе дорог. Смерть — это не то, о чём думают большинство людей. Совсем не то. Отец говорил много разных вещей, Дини не понимал многое из того, что слышал. Однако один разговор он запомнил надолго и сейчас уцепился за него, как за спасительный канат, который нечто сбросило ему в черноту глубокого колодца.

Это было три года назад. Отец как раз разговаривал со своим двоюродным братом, жившим в соседней деревушке. Время, говорил отец, вещь, которую выдумали люди, его просто нет. Время — одно из приспособлений, которым для удобства пользуются все живые существа. И, как часто бывает, важные, необходимые вещи порабощают сознание. Отец сказал, что всё существует в настоящем, всё сразу. Однако время, придуманное нами же, держит наши глаза закрытыми. Оно — туман, мешающий видеть. И, чтобы понять это, надо подняться над этим туманом.

И тогда человек увидит совсем иной мир, поймёт, что никто никуда не уходит, что умершие не исчезают в небытии, что все по–прежнему живы. Живы в настоящий момент.

Дини находился рядом и, конечно, ничего из сказанного не понял. Ещё бы, вряд ли из этого что–то понял даже дядя, слушавший с сумрачным и задумчивым видом, а ведь он был намного старше отца. Его племянник, сидевший неправдоподобно тихо для ребёнка, тем не менее, задал один вопрос, наивный и по–детски прямой.

— Пап, значит, вы с мамой никогда не умрёте?

Отец улыбнулся, покачал головой.

— Наверное, другие люди подумают, что мы умерли, но ты, если очень сильно захочешь, сможешь увидеть нас и поймёшь, что мы всё–таки живы. Ведь на самом деле никто никогда не умирает.

Если очень сильно захочешь, сказал отец. Дини стоял, глядя в землю, и вспоминал эту фразу снова и снова. Он знал, что отец никогда не лгал, он всегда говорил правду. Получалось, Дини мог их увидеть, получалось, они не умерли, папа и мама по–прежнему живы. Конечно, он хотел их увидеть, хотел на столько, что не смог бы выразить это словами.

Но как? Как он это сделает?

Мальчик всхлипнул. Волна горячего желания разбилась о неприступную каменную стену.

Надо жить и идти, снова послышался голос отца. Идти предназначенной дорогой. Идти до конца. Потому, что дорогу осилит только идущий. Дорогу осилит идущий. Отец часто повторял эту фразу. Мать как–то сказала, что лишь одно это выражение может навлечь на них беду. Как понял Дини, это была фраза из какой–то древней книги, якобы повествовавшей о Мире до Великой Катастрофы. Из запрещённой и одновременно не существовавшей книги.

Дини не знал, куда идти, в какую сторону, но в этот момент, в который решалась его судьба, он отдался на волю собственной интуиции. Отец не мог его обманывать, и Дини верил, что увидит своих родителей, обязательно увидит. В последний раз он оглянулся на место, где жил с рождения, и сделал первый шаг.

Слёзы вновь подступили, но теперь в них не было столько горечи. Главное — он вышел на свою дорогу.

2

Мужчина и женщина, оба зрелого возраста, с грубыми руками, искорёженными тяжёлым крестьянским трудом, с недоумением и частично со страхом взирали на мальчика, стоявшего на крыльце их дома.

Мальчик приходился им племянником. Сын родственника из соседней деревни. Уже то, что он оказался здесь один, ни свет ни заря, подготавливало к нехорошим объяснениям. Это не считая его внешнего вида. Лицо ребёнка было вымазано, волосы всклокочены. На рубахе, усеянной тёмными пятнами, оказалось несколько крупных дыр. И от мальчика исходил отчётливый запах гари.

Пауза затянулась, но мужчина всё–таки отступил в сторону и неуклюже пробормотал:

— Заходи, Дини.

Пошатываясь, ребёнок вступил в дом своего дяди.

Дини очень устал, заблудившись во тьме ночного леса и плутая почти до рассвета. Лишь под утро он вышел к деревне, где жили его единственные близкие родственники. Он не думал про них, просто шёл вперёд, и ноги привели его в соседнее селение. Лишь оказавшись на главной дороге, мальчик подспудно свернул к нужному дому, отстранённо понимая, что напоследок ему не помешает отдых в нормальных человеческих условиях. Отдых и немного еды. Он ведь был голоден ещё в тот момент, когда бежал к родному дому, терзаемый смутным, безликим предчувствием.

Кроме того, дядя и тётя должны знать, что случилось с его родителями и сестрой. Для их же собственной безопасности.

Тётя запричитала, как только закрытая дверь отгородила их от улицы. Дядя сделал ей знак молчать, не желая, чтобы она задавала ребёнку откровенные вопросы. Он уже догадался, что двоюродный брат с женой погибли. Позже они, быть может, узнают у Дини какие–то подробности, но не сейчас. Не сейчас.

Сначала они отмыли племянника, затем накормили. После чего Дини провалился в сон, долгий и на удивление ровный, без кошмаров. Он проспал почти весь день, проснулся под вечер, снова поел и снова улёгся в кровать. Пока кушал, тётя безрадостно суетилась рядом, не зная, за что взяться, дядя сидел в самом тёмном углу комнаты, угрюмый и молчаливый. У них было четверо детей, двое из которых давно ушли из деревни, рассчитывая в других местах найти более сносное существование. В последние годы вообще стало много блуждающих по стране, перемещающихся в поисках лучшей доли. Двое других детей, близких по возрасту к Дини, заглядывали в комнату, изучая своего троюродного брата, но мрачный взгляд их отца заставлял исчезать, на какие–то минуты гоня прочь собственное любопытство.

Он встал, когда совсем стемнело. Прошёл к комнате дяди и тёти и замер, услышав их глухие голоса, переполненные тревогой.

— Куда он пойдёт? — говорил дядя. — Он ведь ребёнок, он погибнет. Кому он нужен? Сейчас таких полным–полно на дорогах.

Женский голос, испуганный и жалостливый, отвечал:

— Я знаю, знаю, бедный наш Дини. Да я не о том, мы его как–нибудь прокормили бы. Но ведь не случилось бы чего. Что если убийц подослал барон? Они ведь рано или поздно прознают, что он у нас живёт. У нас ведь двое собственных, а Дини мы всё равно ничем не поможем.

Мужской голос медлил с ответом, и тётя, будто оправдываясь, добавила:

— Бедный ребёнок, бедный Дини. Я ведь за него боюсь. Как бы не получилось, что у себя мы его выставим на погибель.

Послышался глухой звук. Дини, стоящий под дверью, не сразу понял, что дядя хлопнул ладонью по столу.

— Вот что, милая, — голос дяди стал твёрже, в нём послышалась властность. Прекрати причитать раньше времени. Накличешь беду. Им нужен был мой брат, и они его получили. Чем им помешает ребёнок? Что с того, что он остался жив? Он поживёт у нас, пока не узнаем точно, что произошло, а там видно будет. И не спорь.