Жозеф Рони-старший - Айронкестль

• Название: Айронкестль
• Автор: Жозеф Рони-старший
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-4224-0039-3

Главный герой романа «Айронкестль», отправившись с несколькими друзьями в глубь Африки на поиски неведомой страны, попадает в странный лес разумных растений, где сохранились формы жизни, ныне вымершие на Земле.

---

Гютри, забравшись на одну из вершин, закричал от восторга. Затерянное меж тысячелетним лесом, степью и пустыней, озеро простирало за ней свои неиссякающие волны.

Лес, заполняющий восточную часть различными породами деревьев, отделялся от степи красными и бесплодными песками, в которых чахли даже лишаи. За кустарниками западной частью всецело овладевала степь.

В силу смежности столь разнообразных областей озеро видело на своих берегах всех диковинных зверей пустыни, степных хищников и бесчисленных гостей леса. Сюда приходили страусы и жирафы, и уродливый вепрь, и колоссальный носорог, гиппопотам и кабан, леопард и пантера, шакал, гиена, волк, антилопа, зебра, дромадер, макака, павиан, горилла, генон и резвун, слон и буйвол, приползали питон и крокодил, прилетали орлы и коршуны, цапли, ибисы, журавли, фламинго и дрозды-рыболовы…

— Восхитительное убежище, созданное для всех животных Ноева ковчега! — воскликнул Гютри. — Сколько тысячелетий существовало это озеро? Сколько поколений кишащих здесь зверей, которых люди истребят или покорят себе еще до исхода двадцатого века, видело оно?!

— Вы думаете, что истребят? — возразил Фарнгем. — Если Богу будет угодно. Я же думаю, что Он этого не допустит!

— Почему? Разве не оказывает Он явного покровительства цивилизации в течение последних трех веков — в особенности англо-саксонской? Не сказано ли в Писании: «…наполняйте землю и владычествуйте над птицами небесными и рыбами морскими, и над всякими зверями и гадами, ползающими по земле».

— Но там не написано: «Истребляйте!» А мы все истребляли без пощады, без милосердия, Сидней. Творение Божества оказывается в бренных руках человека. Нам кажется, что нужно сделать только жест. Мы сделаем этот жест, и он послужит нашей гибели, а свободные создания вновь будут процветать. Я не могу допустить мысли, чтобы все виды, до австралийских двуутробок и утконосов, могли сохраняться долгие века для того только, чтобы погибнуть от руки человека. Я ясно вижу разверзающуюся бездну, вижу, как народы вновь превращаются в народности, народности в племена, племена в кланы… Не подлежит сомнению, Сидней, что цивилизация умрет и возродится дикая жизнь!

Гютри разразился смехом.

— А я говорю, что заводы Америки и Европы задымят по всем саваннам, сожгут на топливо все леса. Но если бы это оказалось не так, я не из тех, кто исходит слезами. Я примирился бы и с реваншем зверей.

— И я с этим примиряюсь, — мистически ответил Фарнгем, — ибо такова воля Божия.

С дикой грацией выскочили на мыс стая обезьян и уродливые гну, а три высоких страуса шагали по бесплодной равнине, удовлетворяя свойственный им инстинкт открытого пространства. Появились также буйволы, резвуны, прячущиеся в кустарнике, старый носорог, защищенный своим бороздчатым панцирем, тяжелый, страшный, неповоротливый, в полной безопасности благодаря своей силе, которой страшатся львы и которая не уступает силе слона.

Робкие, проворные, возвышаясь над всеми животными длинной шеей и головой с тонкими рожками, промчались жирафы.

— Какая загадка, — недоумевал сэр Джордж. — Зачем эти странные формы? Зачем безобразие этого носорога и нелепая голова страуса?

— Все они красавцы в сравнении вот с этим, — вымолвил Гютри, указывая на безобразного гиппопотама. — Каково может быть назначение этих чудовищных челюстей, этих противных глаз, этого туловища гигантской свиньи!

— Будьте уверены, что все это имеет глубокий смысл, Сидней.

— Пусть будет так! — беззаботно вымолвил колосс. Где нам разбить лагерь?

Осматривая пейзаж, они увидели нечто, приковавшее их внимание. На опушке леса показались колоссы. Они шли важно, страшно и миролюбиво. Их лапы казались стволами деревьев, туловища — скалами, а кожа — движущейся корой. Хоботы были подобны питонам, а клыки — громадным кривым пикам… Земля дрожала под ними. Буйволы, вепри, антилопы и обезьяны сторонились с дороги; два черных льва укрылись в кустах; жирафы боязливо вытягивали шеи.

— Вы не находите, что слоны напоминают гигантских насекомых? — спросил Гютри.

— Правильно, — ответил сэр Джордж. — Я сравнил бы их с навозными жуками… Некоторые самки должны весить до десяти тысяч фунтов… Великолепное зрелище!

Громадное стадо слонов завладело озером. Вода забурлила; рев слонов огласил пространство; матери следили за слонятами, которые были величиной с диких ослов и шаловливы, как щенки.

— Если бы не было на Земле человека, не было бы никого могущественнее слона… и это могущество не было бы зловредным, — произнес задумчиво Фарнгем.

— Но оно было бы признано не всеми. Взгляните вон на того носорога, стоящего особняком на мысу. Он-то не отступил бы перед самым грозным хоботным властителем!.. Но не следует забывать о нашем лагере…

— Вон там, в саванне, у леса, я вижу голое пространство земли между тремя утесами, не очень близко, но и не слишком далеко от озера, — сказал сэр Джордж, протягивая в названном направлении руку, а другой держа у глаз бинокль. — Там будет легко разводить и поддерживать огонь.

Гютри взглянул в ту сторону и нашел место удобным.

Но после некоторого молчания добавил:

— Я бы остановился еще на одном месте, вон там, оно образует в чаще кустарника полукруг. Если вы согласны, один из нас исследует это место, а другой пойдет к трем утесам.

— Не лучше ли пойти вместе?

— Я полагаю, каждый из нас соберет достаточно данных, чтобы принять решение. Издали оба места хороши. Если, в конце концов, окажется, что и то, и другое годятся во всех отношениях, метнем жребий. Так мы выиграем время.

— Я не совсем уверен, что мы от этого выиграем, но, вероятно, ничего не потеряем. Идем! — заключил Фарнгем, — хотя я и не люблю разделяться.

— Меньше чем на час!

— Идет! И что вы берете на себя?

— Я полагал бы три утеса.

Гютри, сопровождаемый Курамом и другим негром, хотя и шагал быстро, но на то, чтобы дойти до леса, ушло добрых полчаса. Место оказалось просторнее, чем он думал, и он нашел его удобным. Две скалы были голые, с красными каменистыми склонами. Третья, гораздо большая, — покрыта неровностями и расселинами. В одной из расселин росли фиговые пальмы. В одном месте был черный провал, служивший входом в пещеру.

— Ты, Курам, — приказал колосс, — осмотришь местность отсюда до острого утеса, а твой товарищ — до круглой скалы. Сойдемся опять на этом месте.

— Остерегайся пещеры, господин! — заметил Курам.

Гютри в ответ засвистел и направился к изрытому утесу.

Он представлял поразительную смесь архитектурных форм: зубчатая башня, одна сторона пирамиды, зачатки обелисков, какие-то своды, овалы, фронтоны, готические стрелки… На всем следы неустанной работы лишаев, стенниц и метеоров…

Это дикое место могло быть хорошим убежищем. Пещера и большие углубления намечали жилье; их можно было устроить так, чтобы они стали недоступны для диких зверей, или же обратить их в неприступную для людей крепость.

«Лагерь придется разбить здесь», подумал Гютри, но ему пришли на память слова Курама: «Остерегайся пещеры!» Храбрость и осторожность смешивались в Гютри в неравных дозах. Столь же рассудительный, как Айронкестль, но более пылкий, он внезапно бросался на риск, случайности, ловушки, головокружительные приключения. Громадный запас энергии, требовавшей выхода, мешал ему в таких случаях обуздать себя, а спортивный опыт внушал ему чрезмерную уверенность в себе. В боксе ни один противник не мог устоять против него. Он справился бы с самим Дэмпси. Он мог поднять коня вместе со всадником и делал прыжки, как ягуар…

Пещера была обширнее, чем он предполагал. Чьи-то крылья задели его: ночная птица таращила во тьме глаза, блестящие фосфорическим светом; извивались ползучие гады… Пришлось зажечь электрический фонарь… Вокруг янки кишели подземные твари, которых свет заставил искать убежища в щелях. Неправильный свод был усеян летучими мышами. Многие из них, растерянные, с тонким писком, оторвались от свода и принялись кружиться, судорожно взмахивая беззвучными крыльями.

Затем начались внушающие опасения галереи, а в конце пещеры в расселины стал просачиваться мутный свет.

Путешественник вошел в одну из расселин, которая скоро стала слишком узкой. Когда он направил внутрь свет фонаря, пред ним открылось волнующее зрелище. В конце расселины, в отдалении сбоку, два отверстия с отломанными краями, одно с наклоном вправо, другое — влево, позволяли видеть новые пещеры. Они, должно быть, открывались на западной стене утеса, которой Гютри еще не осматривал. Сюда пробивался смутный свет, на фоне которого электрические лучи чертили лиловатые конусы. В правой пещере три льва и две львицы вскочили, испуганные необычным светом. Львята лежали в темном углу. Дикая поэзия была в этих странно связанных семьях диких зверей. Самцы не уступали вымершим львам Атласских гор, а самки заставляли вспомнить о светлошерстых тигрицах.