В. Кобрин - Иван Грозный

• Название: Иван Грозный
• Автор: В. Кобрин
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

---

В чем же дело? Почему все рассказы современников о жестокостях Ивана Грозного были объявлены вражеской клеветой на выдающегося деятеля? Причины лежали за пределами науки. Террор Ивана Грозного показался привлекательным И. В. Сталину. Именно поэтому Эйзенштейн еще в годы войны написал сценарий своего трёхсёрийного фильма и снял первую серию. Созданная же сразу после войны вторая серия Сталину не понравилась (из третьей успели снять лишь отдельные эпизоды). Эйзенштейн пытался показать, что террор необходим, несмотря ни на что. Но это "несмотря" оказалось в фильме неожиданно ярким: казни, пьяный разгул опричников были изображены живописно и производили сильное впечатление. В постановлении ЦК ВКП(б) о киноискусстве, принятом в сентябре 1946 года, авторов фильма обвинили в том, что "прогрессивное войско опричников" (так и было сказано!) получилось чем-то "наподобие американского ку-клукс-клана".

Два месяца спустя Эйзенштейн отправил Сталину письмо, а еще через три месяца, в феврале 1947 года Эйзенштейна и Черкасова вызвали в Кремль. Там их приняли Сталин, Молотов и Жданов. С 11 часов вечера до начала первого ночи три высших руководителя страны обсуждали, каким должен быть фильм об Иване Грозном. Вернувшись домой, Эйзенштейн и Черкасов по свежим следам записали эту беседу.

Сталин и его приближенные объясняли режиссеру и актеру, как им надлежит показать личность царя. "Царь Иван был великий и мудрый правитель, - наставлял Сталин и продолжал: - Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждал страну от иностранного влияния". Тем Иван Грозный был выше Петра I, хотя и он тоже "великий государь": "Петруха открыл ворота в Европу и напустил слишком много иностранцев".

Видно, Сталин неважно знал историю: ведь не допускали в Россию иностранных специалистов как раз ее тогдашние враги, чтобы ослабить страну. Например, в 1548 году Ганс Шлитте набрал по приказу Ивана IV в Германии более ста мастеров разных профессий. Однако в Любеке местный магистрат их задержал, а самого Шлитте заточил в тюрьму: о такой услуге попросил городские власти Ливонский орден. Да и среди опричников процент иностранных выходцев был выше, чем среди всего русского дворянства той поры. Сталин защищал свою политику: ведь именно он закрыл петровское "окно в Европу". Поскольку культура, наука и техника не могут развиваться в условиях изоляции, страна за сталинский страх перед "коварными иноземцами" заплатила не преодоленным до сих пор отставанием во многих областях.

Сталин дошел до того, что сравнил Ивана Грозного с Лениным: "Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первым ввел монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто ее ввел, Ленин - второй". Кто знает, откуда почерпнул Сталин этот удивительный факт? Ведь этой монополии не только не было, но при феодализме и быть не могло.

Молотов и Жданов вставляли замечания, говорили о частностях: Молотов - о том, что "нет шума Москвы, нет показа народа", Жданов - о том, что "Иван Грозный получился неврастеником", что режиссер "отвлекает зрителей от действия и бородой Грозного" (Эйзенштейн "обещает в будущем бороду Грозного укоротить")... Сталин заговорил о главном:

"Иван Грозный был очень жестоким. Показывать, что он был жестоким, можно. Но нужно показать, почему нужно быть жестоким. Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он недорезал пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся и молился. Бог ему в этом деле мешал. Нужно было быть еще решительнее".

Откуда Сталин взял эти пять семейств? Почему именно пять и какие пять? Ведь десятки боярских родов пережили опричнину, да и в ней самой, как убедится читатель, прочтя эту книгу, служили многие аристократы. Где источник этой лжеэрудиции? Как-то я печатно признался в своем неведении. Один читатель подсказал: а не было ли сталинское утверждение ошибочным выводом из шедшей во МХАТе классической пьесы А. К. Толстого "Царь Федор Иоаннович"? Князь Иван Петрович Шуйский там говорит, что царь Иван, "умирая, Русь пятерым боярам приказал". Похоже, что и впрямь мхатовский спектакль стал для Сталина источником его познаний в истории России XVI века.

Высказался Сталин и о Малюте Скуратове, который, по его словам, "был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией". (Действительно, Малюта погиб в бою, но крупным военачальником он никогда не был; и прославился все же как палач.)

Постановление ЦК ВКП(б), в котором говорилось о "прогрессивном войске опричников", было опубликовано в 1946 году, но какие-то негласные, идущие явно с самого верха указания появились значительно раньше, вероятно, в конце 30-х годов.

С этой точки зрения наводит на многие размышления судьба книги известного специалиста по истории античности и раннего средневековья Р. Ю. Виппера "Иван Грозный". Первое ее издание вышло в 1922 году в частном издательстве "Дельфин". Автор восхищался внешней политикой царя Ивана, называл его одним из "великих организаторов" Москвы и приходил к выводу, что "исторический приговор об Иване Грозном, во всяком случае, не должен быть строже, чем о Петре I". В 1924 году Виппер уехал из СССР в буржуазную Латвию и стал профессором Рижского университета.

В 1933 году молодой историк, будущий академик М. В. Нечкина в статье "Иван IV" в Большой советской энциклопедии (издание 1-е) писала: "Эмигрировавший в 1924 г. проф. Р. Ю. Виппер в своей книге "Иван Грозный" (1922) создает контрреволюционный апофеоз И. IV как диктатора самодержца, прикрывая "историчностью" темы прямой призыв к борьбе с большевизмом". Прошло всего шесть лет, и в том же издании энциклопедии неподписавшийся автор статьи "Опричнина" уже утверждал, что "С. Ф. Платонов и Р. Виппер правильно усматривали в О. крупную реформу служилого землевладения, имевшую и большое военное значение", что "кровавый террор", связанный с "искоренением боярской измены, заслонил как для современников, так и для многих исследователей существо О.". В том же 1939 году вышел вузовский учебник истории СССР, в котором опричнина, "несмотря на ряд темных и отрицательных сторон", названа "явлением положительным".

В марте 1941 года в "Известиях" появилась статья горьковского писателя В. И. Костылева, который отрицал как клевету иностранцев рассказы о жестокости Ивана Грозного и оценивал его как выдающегося государственного деятеля. Пухлый .роман Костылева, беспомощный художественно и откровенно фальсифицирующий историю, стал своего рода "бестселлером" и был удостоен вскоре Сталинской премии.

Незадолго до того, в 1940 году, Латвия стала советской, Виппер вернулся в Москву и двумя новыми изданиями (1942 и 1944) выпустил свою книгу. Концепция осталась прежней, но появились цитаты из одной работы И. В. Сталина, несколько ссылок на новые источники и литературу, да еще и целая новая глава с многозначительным названием "Борьба с изменой". Автор был избран академиком.

Итак, кампания по возвеличиванию Грозного явно разворачивалась. Мы не знаем точно, в какой форме Сталин давал свои указания об оценке Ивана Грозного, но можем себе до некоторой степени представить их механизм по воспоминаниям кинорежиссера С. Юткевича. Он рассказывает, как после просмотра Сталиным фильм Юткевича по пьесе Н. Погодина "Кремлевские куранты", уже принятый художественным советом, был обвинен в идейно-политических ошибках. Прочитав список обвинений, Юткевич спросил, принадлежат ли эти замечания Сталину? Ему ответили, что Сталин во время просмотра не произнес ни слова, но министр кинематографии Большаков зафиксировал, где вождь неодобрительно хмыкнул, а потом при помощи А. А. Жданова расшифровал эту запись "хмыканий". Такая негласность составляла особую силу идеологических указаний тех лет: границы дозволенного не очерчены четко, а потому и авторы, и их многочисленные контролеры стараются их максимально сузить.

Неудивительно, что большинство историков включилось в кампанию по восхвалению Грозного царя: это была как бы демонстрация благонадежности. Вслед за Р. Ю. Виппером аналогичные книги выпустили и крупные ученые, специалисты по истории средневековой России С. В. Бахрушин и И. И. Смирнов. Горько сегодня читать эти сочинения тому, кто знает и ценит другие труды этих маститых ученых, кто с восторгом слушал в студенческой аудитории лекции Бахрушина и сохранил о них благодарную память. Неужели большой историк сам верил, что "в лице Ивана Грозного мы имеем... крупного государственного деятеля своей эпохи, верно понимавшего интересы и нужды своего народа и боровшегося за их удовлетворение"? Впрочем, не мне через сорок с лишним лет судить - у каждого времени свои компромиссы.