С. Шумов - Тевтонский орден. Крах крестового нашествия на Русь

• Название: Тевтонский орден. Крах крестового нашествия на Русь
• Автор: С. Шумов
• Жанр: История
• Год: 2005

В 1212 году состоялось первое военное столкновение русских с новым врагом Руси — крестоносцами. Объединенное пятнадцатитысячное новгородско-полоцкое войско во главе с тогдашним новгородским князем Мстиславом Удалым совершило первый поход на опорные базы ордена крестоносцев в Ливонии. Немцы заключили сепаратный мир с Полоцким княжеством, и новгородцы, оставшись одни, вынуждены были пойти на перемирие с орденом.

Содержание

С. А. Шумов, А. Р. Андреев

С мечом в руке и жаждой наживы в сердце

Э. Лависс

История Тевтонского ордена

Н. Ф. Наркевич

Грюнфельде — Танненберг 1410 г.

Герман Вартберг

Ливонская Хроника

Н. П. Грацианский

Орденский город Кенигсберг

---

Маркграфы бранденбургские сейчас же воспользовались этим поражением и выхлопотали себе у Фридриха II верховные права на Померанию. Это было самое значительное из мелких славянских государств; оно далеко тянулось вдоль Балтийского моря и правого берега Одера, а на левом его берегу глубоко врезывалось в землю бодричей. Так как померанские герцоги не хотели признать новых сюзеренов, то маркграфы принудили их к тому войною и отняли у них область, почти равную по пространству великим герцогствам мекленбургским и в придачу к ней Укермарк, маленькую провинцию, которая на севере выбегает мысом в Померанский залив. Таким образом маркграфы нашли себе новую дорогу к Балтийскому морю.

Им удалось однажды побывать на этом море при самых удивительных обстоятельствах, где проявились в ярком свет их отважная и предприимчивая натура и упорная страсть к земельным приобретениям, которую они завещали и своим преемникам. Границы расширившейся марки в нескольких местах касались восточной окраины Помереллии. Это герцогство, отделившееся в начале XII века от Померании, граничило на востоке с Вислой, которая одна отделяла его от владений Тевтонского ордена.[6] Маркграфы и рыцари были опасными соседями для несчастного славянского герцогства, имевшего неосторожность сразу впутать в свои дела бранденбургских и прусских немцев.

Бранденбуржцы являются первые в качестве союзников сильной партии, восставшей против Локотка, короля польского и герцога померельского; они вступают в Данциг и облагают замок. Доведенный до крайности комендант его посылает просить помощи у Тевтонского ордена. Гроссмейстер немедленно посылает рыцарей, которые должны за условленную плату в течение года помогать польскому гарнизону. Немедленно по прибытии этого подкрепление бранденбуржцы снимают осаду; поляки собираются тогда распроститься с тевтонами, но рыцари заявляют, что они явились на год и не имеют права удаляться. При том же у них поднимаются с поляками недоразумение и споры из-за расплаты, и дело кончается тем, что тевтоны врасплох нападают на поляков и кого убивают, кого обращают в бегство. Получив из дому подкрепление, они затем в одну ноябрьскую ночь выходят из замка и врываются в город, где производят беспощадное избиение жителей; вот каким путем орден немецких рыцарей проник в Помереллию. Вслед затем он быстро начинает распространять свои владения вдоль Вислы. Под предлогом, что ему еще не выплатили условленного вознаграждение, он налагает руку на Диршау. Король Локоток хочет пойти на мировую: орден предъявляет ему счет, где проставлены расходы, сделанные рыцарями на завоевание королевских городов, с таким итогом, что несчастному королю не под силу по нему заплатить; тогда рыцари захватывают Шветц и оказываются вместе с этим господами над всем течением Вислы. Чтобы спокойно пользоваться этими драгоценными приобретениями, они вступают в переговоры с бранденбургским маркграфом. Маркграф и Гроссмейстер, эти две главы германской колонизации, эти два заклятых врага славян, эти два предка прусской монархии, без труда приходят к соглашению: Вальдемар Бранденбургский уступает за 10000 марок свои права над вовсе не принадлежавшими ему городами.

Вальдемар — последний асканийских маркграфов и в то же время один из самых знаменитых. Слава его личных заслуг, его любовь к рыцарскому блеску, его поэтический талант окружали в его лице особым ореолом могущество бранденбургских маркграфов. Он любил общество маленьких северных князьков, которые в начале XIV века расточали на праздники свои скромные доходы. Он блистал на турнире в Ростоке, где председателем был датский король Эрих: девяносто девять вассалов приехало туда за Вальдемаром; с утра до ночи его слуги угощали пивом и вином крестьян, собравшихся, чтобы посмотреть на пышное празднество, а перед его палаткой высилась гора овса, откуда всякий конюх мог брать сколько угодно для своих лошадей. Одним словом, маркграф, по рассказам, щедрой рукой разбросал тут все золото, полученное им от Тевтонского ордена. Но скоро стало ясно, что в этом блестящем рыцаре скрывается ловкий политик. На этих праздниках в Ростоке князья Северо-восточной Германии вошли в союз с Эрихом против Висмара, Ростока, Стральзунда и других городов, раздражавших своим богатством аппетит этих бедняков. Вальдемар стал сначала заодно с ними, но скоро его благородные союзники с крайним изумлением услыхали, что он заключил оборонительный и наступательный союз со Стралезундом: честолюбивый маркграф понял, какую выгоду можно извлечь из протектората над приморскими городами. Тотчас же против него образовалась грозная лига, куда вступили как те, у кого разгорались глаза на стралезундские богатства, так и те из князей, которые косо глядели на быстрое возвышение Бранденбурга. Лига считала в своей среде королей Эриха Датского, Биргера Шведского, Локотка Польского, князей — Витцлава Рюгенского, Канута Порса Голландского, Генриха Мекленбургского, Прибислава Вёрльского, герцогов — Зондер-Ютландского, Шлезвигского, Люнебургского, Брауншвейгского, Саксен-Лауэнбургского, маркграфа Мейссенского и доброе количество графов и вассалов бранденбургского маркграфа. За маркграфа стали только померанские герцоги. Война продолжалась два года и была ознаменована рядом жарких схваток; но исход ее оказался нерешителен, и бранденбургские владения остались неприкосновенными. Марка засвидетельствовала свое честолюбие, вызвав такую борьбу, и свою силу, устояв в ней. С Альбрехта Медведя, ее основателя, до Вальдемара она успела разрастись во всех направлениях. Она значительно расширилась к востоку; во многих местах она приблизилась к Балтийскому морю; на юг — те приобретение, которые она сделала насчет Мейссена в областях, входящих теперь в состав частью прусской, частью королевской Саксонии, отодвинули ее границу до Богемских гор. И в начале XIV в. можно было уже проехать с нижнего Одера до теснин, из которых Эльба вырывается в Германию, и не сойти при этом с бранденбургской территории.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ БРАНДЕНБУРГСКОЙ МАРКИ.

Исключительный характер учреждений марки.

Успехов марки нельзя объяснять только счастливым стечением обстоятельств. Этими успехами она в значительной степени обязана своим исключительным учреждениям, которые создались силою вещей, постепенно развились, переходя от династии к династии, и без труда узнаются еще и теперь в прусской монархии наших дней. Чтобы понять происхождение этих учреждений, нужно ясно представить себе, каким путем маркграфы совершили завоевание заэльбской страны. Эти завоеватели ничем непохожи на германских королей, которые в V веке овладели римскими провинциями. То были короли по избранию своих товарищей; завоевание было общим делом племени и его вождя; весь народ принимал в нем участие, и с народом приходилось поэтому считаться. Между тем маркграфы, нося менее блестящий титул, стояли гораздо выше над своими вассалами, чем варварские короли над своими дружинниками. Завоевание было их личным предприятием, а не делом наши; им приходилось считаться с заслугами, а не с правами, и, являясь единственными хозяевами завоеванной земли, они раздавали ее своим вассалам и подданным на таких условиях, какие считали для себя удобными.

Колонизация марки.

Ближайшие окрестности Эльбы были так опустошены войною, которая в течение двух веков свирепствовала по обоим берегам этой реки, что, по словам одного современника, там «почти совсем не осталось человеческого жилья». Итак, надо было вновь заселить этот разоренный край. Дальше, к востоку от реки, народонаселение было гуще, но его нужно было еще онемечить. Таким образом, в марке приходилось все созидать вновь или преобразовывать. Созидание и преобразование совершились властью маркграфа. Он вызывал колонистов из Саксонии с берегов Рейна и из Нидерландов, и колонисты явились толпами. Летописец Гельмгольд рассказывает, что Альбрехт, «подчинив себе много славянских племен и обуздав их мятежи», увидал, что «славян скоро не хватит», и «отправил гонцов в Утрехт, на берега Рейна и к народам, терпевшим от морских бурь, т. е. к голландцам зеландцам и фламандцам, чтобы привести оттуда множество народа, который он расселил по славянским городам и крепостям». Эти колонисты оказали нарождающемуся государству величайшие услуги. Между ними встречались люди благородного происхождение; самые имена некоторых знаменитых прусских фамилий, как Шуленбурги, Арнимы, Брэдовы, по-видимому, изобличают их голландское происхождение: Шуленбургом назывался разрушенный теперь замок в Гельдерне, а два другие имени напоминают города Арнгейм и Брэда. Но большая часть колонистов были земледельцы или ремесленники; первых селили преимущественно там, где нужно было оплодотворить скудную почву или отвоевать для земледелия обширные пространства земель, схороненных под болотами; вторые были размещены по городам, которые они обогатили своими промыслами и украсили своим искусством. До их прибытия бранденбургские города были дрянные местечки; дома в них строились из дерева или грубого песчаника. Голландцы первые построили здесь здание из кирпича, многие из которых уцелели до сих пор и свидетельствуют о быстром развитии благосостояния страны, последовавшем за ее колонизацией.