Джойс Кэри - Радость и страх

• Название: Радость и страх
• Автор: Джойс Кэри
• Жанр: Проза

---

И после этих слов две полярные точки зрения, порознь казавшиеся всего лишь двумя отдельными отчаяниями, сливаются в нечто единое, до того огромное и мрачное, что Табита, увидев его, ощутив его черную тень, ничего другого уже не видит и не ощущает. Наступает долгое молчание. Нэнси моет посуду.

Табита вытирает тарелки, а из-за двери доносится политический спор мужчин - звук далекий, неумолчный и равнодушный, как голос природы, как шум горной реки или ветра в деревьях. Обе женщины понимают, что какой-то этап их жизни кончается.

- Сколько же требует компания? - спрашивает наконец Табита.

- Ой, слишком много. Не то девять, не то десять тысяч.

Снова молчание. Табита протяжно вздыхает. - Девять тысяч? Но это немыслимо.

Мужчины встают, скребя стульями по полу, и Паркин кричит: - Нэнси, готова? Не копайся ты, ради бога.

- О господи, я и забыла, что мы едем в город. - Она бежит в крошечную спаленку снять передник и засунуть нечесаную голову в берет. Табита чуть не плачет, до того безобразно выглядит ее располневшая фигура в узких джинсах мужского покроя, а говорит сердито: - Нет, это немыслимо! Девять тысяч фунтов!

- Где мое пальто, бабушка? Я бегу, а то Джо хватит удар.

Табита втискивает Нэнси в мужское пальто, которое ей длинно, а в груди слишком узко, Паркин уже ругается, и Нэнси наспех чмокает ее в щеку кое-как подкрашенными губами. - Спасибо, что приехала, но сама видишь, какое дело, приходится быть ужасно тактичной. - И бежит к выходу, оправдываясь, как провинившаяся школьница.

В дверь просунулась голова Джо. - Я запираю дом, миссис Бонсер.

Табита стоит во дворе. Нэнси с Джеки на руках удаляется в сторону ангара, Скотт и Мак в своей двухместной машине уже катят по размокшим ухабам к шоссе.

126

"Девять тысяч фунтов! - ошеломленно повторяет Табита. - Да о чем она? У меня и половины этого нет".

Она пробирается по разбитой дорожке к своему такси. "Девять тысяч фунтов! С таким же успехом могла бы сказать миллион". Негодуя, она садится в машину, машина трогается. Она уже стосковалась по Амбарному дому, где чистота и порядок, а главное - покой, безопасность.

Но два часа спустя, когда она сидит за чайным столом напротив старого Гарри и тот что-то чирикает над поджаренной пышкой, а в начищенном серебре отражается все свое, знакомое, тоже начищенное и натертое до блеска, в ней просыпается ярость. - Девять тысяч фунтов! И о чем она думает? Она не имеет права. А все потому, что этот Джо Паркин такой никчемный человек.

Гарри удивленно поднимает голову. - Ты что, Тибби?

- Ничего. Я молчу.

- Ну, как там Нэнси?

- Как и следовало ожидать. Лучшего не заслужила.

Через две недели она вторично удивляет данфилдскую семейку своим посещением. Приезжает неожиданно, очень возбужденная, из чего Паркин заключает, что она либо пьяна, либо свихнулась; ругает грязь на дороге, два или три раза спрашивает, почему самолеты не летают, отчитывает Нэнси за то, что не отдыхает регулярно каждый день, отказывается от чая и отбывает.

Паркин в бешенстве. - Не желаю, чтоб эта старая кошка за мной шпионила. - И накидывается на Нэнси: - Распустеха, хоть бы причесалась, голова как воронье гнездо.

Но Нэнси будто и не слышала. - Она не шпионит, она терзается.

- Ну и пусть терзается, только не здесь.

- Я в тот раз намекнула насчет денег. Кажется, подействовало.

А Табита и правда, как говорится, не в себе. Как ей быть? Молитва не помогает. Она сидит в церкви нахмурив лоб, с широко раскрытыми глазами, а в мозгу вихрем кружатся образы и впечатления. Священник толкует о нравственном разброде, царящем вокруг, потому что в людях оскудела вера, а она вдруг чувствует, что ее душат одновременно слезы и смех. Она едва успевает выйти на воздух и, сидя на чьей-то могиле, сморкается и пробует себя вразумить: "Ну чему смеешься, глупая ты старуха? Туда же, истерику закатила".

Служба кончилась, из церкви повалил народ, и Табита вскакивает и спешит домой - голова гордо вскинута, лицо выражает решимость и твердость.

Но твердости нет. В этом внезапном водовороте чувств что-то сломалось, растворилось. Ее сорвало с привязи, и теперь она ощущает только, как противные силы швыряют ее из стороны в сторону. Выходит, что с Нэнси она связана узами, которые сильнее любви. Она злится на взбалмошную, чувственную девчонку, но где-то на более глубоком уровне неотделима от нее. Вот и сейчас, когда она мчится по улице в съехавшей на глаз шляпе, с длинной седой прядью, подпрыгивающей на воротнике пальто, и пытается внушить встречным, что она прекрасно владеющая собой, почтенная и высоконравственная старая дама, - она живет жизнью Нэнси. Она трудится с нею рядом, юлит перед ее Джо, чтобы не испортить ему настроение, нянчит ее ребенка, прикидывает, как свести концы с концами, готова на все, лишь бы сохранить ее семью.

И вот она у себя, в Амбарном доме, но ей чудится, что сам этот дом, который она только что обновила и приукрасила, укоряет ее, как старый слуга, как верная Дороти. Столы и стулья и те словно говорят: "Не можешь ты нас покинуть. Ты перед нами в долгу".

Гарри даже сквозь свою дремотную отрешенность уловил в ее тревоге что-то новое и ворчит: - Ну что с тобой, Тибби? Не можешь посидеть спокойно. Ты поберегись, не то опять перебои начнутся.

- Не могу я быть спокойной, Гарри. Это все из-за "Масонов". А вдруг...

- Что?! - Мрачные предчувствия всколыхнулись в нем с новой силой. - Я же говорил, быть беде. Ты никогда не умела вести хозяйство. - И бормочет сердито: - Зря я отказался от той комнаты в Брайтоне.

- Но, Гарри, тебе нельзя жить одному.

- Все лучше, чем с этой миссис Тимми.

- Может быть, я могла бы взять тебя с собой, - еле слышно роняет Табита.

- С собой? Куда?

- Если б мне пришлось переехать.

- Переехать? Это еще что за выдумки? Чего тебе не хватает?

Табита молчит. Она знает, что ее слова - уступка неодолимой силе, одной из тех сил, что рвут ее на части. Но оттого, что она произнесла их вслух, сила эта оформилась. Это уже не смутное побуждение, а Идея. И идея эта сразу же объявляет ей бой, чтобы подчинить себе смятенную, измученную волю.

127

Три недели спустя, когда Нэнси остался какой-нибудь месяц до родов, Эрсли с удивлением узнает, что Амбарный дом и "Масоны", а также большая часть обстановки идет с торгов. Но очень скоро люди приходят к выводу, что этого следовало ожидать. Ведь миссис Бонсер - старый человек. Да, за последнее время много чего изменилось. Не диво, что она решила удалиться от дел и отдохнуть на старости лет.

Зато в Данфилде Табита теперь предстает в новой роли - как опытный финансист. Она сама приобрела за шесть тысяч фунтов долю в Центральной компании воздушных сообщений с условием, что после ее смерти эта сумма, оставаясь под опекой, переходит к Нэнси; а Центральная со своей стороны приняла в долю "Данфилдский прокат" с его тремя компаньонами и двумя самолетами.

Макгенри для них ценное приобретение, Скотта они согласны взять пилотом. Вся трудность в Паркине: пилот он ненадежный, механик посредственный, коммерческого образования не имеет; однако поверенный Табиты договорился, что место ему найдут и жалованье платить будут.

Сама же Табита, запустившая в ход всю эту цепь грандиозных преобразований, пребывает в состоянии тяжело больного человека, который, решившись на серьезную операцию, лежит под легким наркозом, а сознание его сквозь ужасы, отчаяние, смутные надежды и острые приступы боли все возвращается к мысли: "Это было неизбежно", к смирению обреченных.

Амбарный дом кричит ей на все голоса: "Предательница! Убийца!" Она не смеет смотреть в глаза ни креслам, ни-саду. Она покорно молчит, когда Дороти, начав с неожиданно гневного взрыва, громко сетует, что кругом обижена, что ей некуда приклонить голову, одна дорога - в богадельню да в могилу. И потом сама не может опомниться, получив должность старшей горничной в Гранд-отеле с жалованьем втрое выше прежнего.

А Гарри, перед которым Табита чувствует себя так глубоко виноватой, что впору провалиться сквозь землю, тот вбил себе в затуманенную голову, что Табита разорена и нуждается в утешении.

- Бедненькая Тибби, - бормочет он, - ты уж себя не кори, ты для этого не создана, свою натуру не изменишь.

Ум его все больше мутится, жить один он, конечно, не сможет. А Нэнси... Табиту она даже просила поселиться с ними вместе, но взять к себе восьмидесятилетнего, выжившего из ума старика - это другое дело, на это ни она, ни Паркин не пойдут.

Впрочем, когда за ним приезжает жена Тимоти, он сразу узнает ее и, видимо, смиряется со своей участью. Он ведет себя послушно, как ребенок. Старается всем угодить.

Миссис Тимоти вовсе не мегера, какой она рисовалась Табите. Это усталая, еще молодая женщина, худенькая и нервная. Она жалуется, что очень трудно вести дом врача, когда нет прислуги. "А Тимми расстраивается, если упустишь хоть один вызов". Что старый Гарри оказался в конце концов у нее на руках - это очередная неудача, но ничего не поделаешь. "Конечно, мы его возьмем к себе. Но как мы справимся - одному богу известно".