Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

• Название: Загадка серебряной луны
• Автор: Хуберт Хорстман
• Жанр: Научная Фантастика

Hubert Horstmann. DIE RÄTSEL DES SILBERMONDES. Utopischer Roman.

Серебряная луна — это поэтическое название пустыни, состоящей из аммиачного снега и метановых озер, где царит температура сто восемьдесят градусов ниже нуля, где Солнце меньше копеечной монеты и бледно сияющее кольцо Сатурна закрывает почти полнеба. Здесь, на спутнике Сатурна Титане, совершает посадку первая международная экспедиция на Сатурн. Она состоит из четырех мужчин и одной женщины и была составлена таким образом, что характеры и темпераменты дополняют друг друга. Но психологи отборочной комиссии кажется, совершили промах, потому что уже в первые часы после посадки дело доходит до нарушения дисциплины. Молодой геолог Веккер из Ташкента идет на поводу у легкомыслия, вызывает чрезвычайную ситуацию и ставит под угрозу двух человек. Американский астрохимик Вестинг осуждает ненаучной поведение со всей остротой, и когда геолог срывается с высоты во время разведочного бурения, кажется бесспорным то, что он склонен к небрежности. Но вскоре после этого приходится извлекать из подземного свода пилота Далберга в состоянии глубокой потери сознания. Очевидно на серебряной луне есть неизвестное природное явление, которое действует на человеческую психику прямо через скафандр и гермошлем. Ученые заняты разрешением этой загадки. Возникают расхождения во мнениях, улаживаются, появляются снова, становятся такими сильными, что теряется связующее их звено и возникают угрожающие ситуации. Неведомый мир становится проверкой на прочность. Земные масштабы больше не действительны, сейчас все зависит от творческого мышления — и от характера. Личности участников экспедиции, сформированные земными условиями, отражают общественное воздействие и опыт. Нахождение в таинственном мире серебряной луны становится грандиозным экспериментом, который никакой психолог и социолог не провел бы более эффективно. В конце повествования экспедиция, правда, не выполнила всех задач, которые наметила, но она забирает с собой бесценный выигрыш — осознание того, что человек есть мера всех вещей — поскольку он осознает свою ответственность за жизнь и свое достоинство разумного существа.

---

Когда тормозные агрегаты взвыли в последний раз и ракета приземлилась с легким толчком, уныние Веккера словно рукой сняло. Он надел на плечи дыхательный аппарат, отрегулировал подачу кислорода и взял в руки Альпеншток. Внешние перегородки бесшумно открылись, после того как он передвинул переключатель.

Он чувствовал себя словно хомяк после зимней спячки, когда высунул голову из отверстия. Поначалу у него даже закружилась голова. Он привык к тесноте: к каютам и машинным отделениям, нескольким метрам в квадрате, набитым лабораториями и складским помещениям, узким винтовым лестницам и крошечным коридорам. Теперь равнина была перед ним: зеленоватая, стекловидная, полупрозрачная, безграничная, пустынная, словно по ней Мамай прошел. Над далеким горизонтом висел громадный диск Сатурна. Его блеклый, мертвецки бледный глянец показался ему в тот момент самым теплым солнечным светом. Когда он повернул голову, он обнаружил коричневые возвышенности. Они были разбросаны по всей западной части поверхности, за дымной завесой, но с ясно различимой формой конуса. Может быть вулканы? В нем проснулся интерес геолога.

Первый шаг в новый мир! Веккер согнулся над люком, намереваясь спрыгнуть на стекловидную равнину, однако вдруг почувствовал, как его держат за ремень.

— Только не без страховочного фала!

— Ладно.

Он повернулся и закрепил конец кабеля, который протянул ему Далберг, согласно инструкции, на петле скафандра.

Затем он оттолкнулся, согнув ноги, чтобы избежать удара. Но он приложил слишком много усилий. Через шесть, восемь метров от люка он поднялся и пружинистыми шагами вернулся обратно к ракете. Боль в плече напомнило ему о том, что он весил едва пятнадцать килограмм в условиях силы тяжести спутника и должен был бережливо применять мускулы.

Первый анализ показал, что зеленоватая стекловидная масса состояла из обычного загрязненного льда. Равнина, казалось, лучше не придумаешь для посадки, «Пацифика» могла бы приземлилась без проблем, и было излишним маркировать особенную посадочную полосу.

Пилот был другого мнения.

— Мы здесь только за этим, — сказал он и пошел в грузовой отсек ракеты за резервуарами с краской.

Они начали разбрасывать кроваво-красный фосфоресцирующий порошок, а Далберг следил за тем, чтобы был израсходован весь запас. Затем они вынесли переносные многоцелевые передатчики. Как только космический корабль покинет орбиту спутника и преодолеет ионизированный слой атмосферы, он будет принимать вызывные сигналы.

Веккер сел на перевернутое ведро из-под краски и таращился на солнце. Оно было не больше копеечной монеты и мерцало словно видавшая виды неоновая трубка. Вместе с отражением Сатурна они образовывали весьма необычные сумерки. Веккер зевал. Его взгляд коснулся гор на западе. Они совершенно точно не состояли изо льда, а из горных пород вулканического происхождения. Эта мысль потрясла его. Держать в руках магматическую породу — это означало взглянуть внутрь спутника.

Он поднялся и сделал несколько длинных, пружинистых шагов из стороны в сторону. Должен ли он был ждать до тех пор, пока прибудет «Пацифика»? Это продлится примерно пару часов. А отроги горного хребта находились на небольшом расстоянии; примерно от четырех до пяти километров — рукой подать при малой силе тяжести.

Но был приказ, который гласил: ИСКАТЬ ВЗЛЕТНО-ПОСУДОЧНУЮ ПОЛОСУ, ОТМЕТИТЬ ЕЕ И ЖДАТЬ, ПОКА ПРИБУДЕТ «ПАЦИФИКА»! Веккер нахмурился. Куда бы он ни пошел, он везде наталкивался на инструкции. Так было с первого дня экспедиции. «Пацифика» был не только лучше всего оснащенным космическим кораблем, который когда-либо существовал — настоящим чудом техники, но и самым быстрым. У него были самые мощные двигатели — и все же ему потребовалось восемь полных месяцев, чтобы достигнуть своей цели.

— Нам остается сто двадцать дней на исследовательские работы на спутнике, — достаточно часто напирал Веккер на коменданта. — Могло бы быть и на тридцать дней больше, если бы Вы увеличили скорость. Двигатели достигли далеко не полной нагрузки!

— Конечно, нет. Потому что мы летим по заданной программе.

— Программа вещь переменная, и если я правильно помню, у нас есть свобода действий по всем важным пунктам.

— Исключено, если речь идет о безопасности!

Безопасность! Веккер догадывался еще тогда, что еще очень часто столкнется с таким аргументом, и именно при странных обстоятельствах. Например, сейчас. Кого он подвергнул бы сейчас риску, если бы немного занялся кратером вулкана?

Он не спеша побродил по ракете и угрюмый забрался в камеру шлюза. Далберг снова сидел в кабине пилота. Он открыл записную книжку.

— Вы уже пишите свои мемуары?

— Протокол!

Веккер вытаращил глаза.

— О посадке?

— Совершенно верно.

— И маркировке взлетно-посадочной полосы?

— Конечно.

— С точными данными о положении, длине и ширине?

— Как дело пойдет.

Веккер прикусил губу.

— Не забудьте указать количество маркировочного порошка в граммах на квадратный сантиметр!

Когда он снова находился снаружи, он пнул ведро с краской.

Значит, ты летишь, летишь, целую вечность ютишься в тесных кабинах, откармливаешь себя домашней птицей и печеночным паштетом, глотаешь томатный сок и витаминный концентрат, считаешься со всем, что только может быть, наконец достиг своей цели — и садись составлять протоколы! Веккеру хотелось выть. Он мог представить себе, как все пойдет дальше. «Пацифика» совершит посадку, затем сначала предстояла проверка атомных двигателей и приводных механизмов, систем управления и ускорителя. На этом Далберг не успокоится. Он возьмет в руки списки инвентаря и захочет убедить в том, что каждый винтик, каждый проводок и каждый спай еще на своем месте. Затем последует план, организационные моменты: специальность Бронстайна и Вестинга. Они будут разрабатывать программы, подпрограммы и минипрограммы. И, наконец, врач потребует провести медицинские обследования: рутинные тесты, контрольные тесты, дополнительные тесты — о влиянии гравитации спутника на кровообращение, пищеварение и гормоны; Исследования о влиянии сумерек на эпифиз мозга и слепую кишку… Веккер застыл на месте. В этом занудстве он не будет принимать участие! Тридцать дней были безвозвратно потеряны. Теперь ему никто не помешает использовать оставшееся время!

— Вы хотите к горам, собирать магматические породы?

Пилот удивленно поднял взгляд от своих записей.

— Приказ требует…

— … чтобы мы установили траекторию приземления.

— … и ждали прибытия «Пацифики»! — с убеждением процитировал Далберг.

Веккер улыбнулся.

— Имеется в виду то, что мы должны заботиться прежде всего о траектории посадки. Потому что никто не мог догадываться, что попадем прямиком на зеркальную равнину. Нам сильно повезло, что случай дал нам выигрыш во времени в два часа. Никто не будет на нас в обиде, если мы теперь используем эти два часа продуктивно.

— Гм. — Далберг казался нерешительным. — Зачем Вам вообще эти… магматические горные породы?

— Это могло бы дать нам первые сведения об оболочечной структуре Титана.

— Ага! — Далберг откинулся в кресле. Понимающая улыбка заиграла на его губах.

— Могу себе представить, что Вы сейчас чувствуете, Веккер, — сказал он. — Вы только что проделали свой первый космический полет и впервые стоите перед абсолютно неисследованной землей. Как геолог Вы сгораете от нетерпения, ознакомиться со всем как можно быстрее — с равниной, горами. И это известная и, хочу сказать, совершенно естественная реакция…

К чему это снова? Далберг пытался затянуть дискуссию?

— Совершенно естественная, но не самая лучшая реакция, — продолжил пилот. — Дело в том, что она подбивает к бесплановости. Нужны ли нам прямо сейчас сведения об оболочечной структуре? Конечно нет! Что нам необходимо прежде всего, — так общее обозрение, так сказать, с высоты птичьего полета. А затем концепция о более точных направлениях исследований и соответствующих им методах. Бесцельное снование туда сюда было бы куда интереснее, но ни к чему не привело бы и… — теперь Далберг повысил голос — поэтому не допускается. Это принципиальный вопрос — и сразу же мой ответ на Ваше предложение.

На мгновение Веккер был озадачен. Он правда не ожидал бурных аплодисментов, но то что Далберг просто отклонил это, лишило его дара речи. Что этот пилот был за человек! Довольный протоколом посадки и анализом кокки он лежал в своем кресле и мудро улыбался. Горы его не интересовали. И если бы они вдруг выросли в небо или пропали в четвертом измерении, его это не беспокоило. Потому что они не были предусмотрены ни в каком плане, и точка!

Это была логика бюрократа, который нес свои принципы словно шоры. Опасная логика! Если она найдет много последователей, то конкретная исследовательская работа погрязнет в суматохе принципиальных соображений, ограничений и оговорок, точно так же, как он, Веккер, уже смутно догадывался раньше. Но он позаботится о том, чтобы это не зашло слишком далеко! Чем раньше, тем лучше.