Виталий Коржиков - Бережок. Стихи и рассказы

• Название: Бережок. Стихи и рассказы
• Автор: Виталий Коржиков
• Издательство: Илл. Издательство «Малыш» 1989
• Жанр: Детские стихи

---

— Караколе! Караколе! Сеньор, караколе!

Я вижу, как к нам приближается моторная лодка и Тереза, мокрая, в стареньком платьице, поднимает над собой громадную раковину. С неё ещё капает вода. Свисают водоросли. Но такой раковины никто из нас не видел.

Я беру её из рук Терезы. Трап поднимается. Теплоход медленно уходит. И девочка долго машет нам рукой.

Теперь мы снова в океане. На столе у меня в каюте раковина. Она очень большая. Я слышу внутри её гул. И мне кажется, что это шумит море у берегов Кубы. А на берегу стоят пограничники с автоматами, а недалеко от них — домик на сваях. Под ним плавают серебристые сардины, колышутся водоросли. И девочка в лодке долго машет мне вслед рукой.

ДЫМКИ

Жарой измучен Пароход.
Тяжёл и скучен Переход.
В горячем небе,
Одинок,
Скучает медленный
Дымок.
До горизонта —
Штиль, тоска:
Ни птиц, ни мачты,
Ни дымка…
Грустят рули.
Форштевень взмок.
И вдруг вдали—
Дымок… Дымок!
Ещё пока
Издалека
Моряк
Не видит моряка.
Но над водой
По ветерку

Уже летит
Дымок к дымку.
И две команды
Смотрят ввысь:
Дымки слетелись,
Обнялись.
Но прогудели
Два гудка,
И разлетелись
Два дымка…
Ведь нам — сюда,
А им — туда,
И разошлись
Опять суда.
Вот скрылись мачты,
Рубка, ют…
Дымки на цыпочки
Встают.
И как порой
Дружок дружку,
Кивает вслед
Дымок дымку.

ФРЕГАТ БОЦМАНА ГОДУНОВА

Почти всей командой мы шли по знойной набережной Бомбея. В порту, за пальмами, качались мачты кораблей. А над нами тоже, как мачта, покачивал русой льняной головой Годунов — самый высокий боцман на всём торговом флоте. На него оглядывались рикши. Продавцы кокосов и заклинатели змей провожали его глазами, а он шёл стремительным шагом и посматривал на местные лавочки. Боцман искал себе новые часы и хороший подарок сыну.

Подарки боцман искал не впервой. Он уже покупал их раньше. Но все они один за другим исчезали. Купил в японском городке бумажного змея — и там же запустил на радость мальчишкам выше старого вулкана.

Пришли на Кубу — и всю леску, купленную в Иокогаме, размотал ребятам на удочки. Зато какая рыба ловилась с причала! Мальчишки азартно кричали: «Боцман, боцман! Гранд пескадо!» И боцман соглашался: «Рыба что надо!»

А в Калькутте привёл на палубу двух ребятишек, брата и сестру, отмыл, накормил и на прощание нарядил в новые белые рубашки.

— Ты же сыну купил! — говорил наш повар Вася.

— У меня сын пионер, — отвечал боцман, — он и сам бы поделился. — И Годунов поворачивался к стоявшей на полке среди книг фотокарточке сына — Правда?

Теперь боцман шагал, упираясь головой в бомбейские небеса и отмахивался от шумных продавцов мангуст, черепах, засушенных кобр и заводных мартышек.

— Боцман, смотри крокодил! — кричал кто-то из наших, подбрасывая в руках коричневого лакированного крокодила.

Годунов отстранялся ладонью: «Хорош! Но не надо».

— Боцман, джинсы! В самый раз на Петьку! — звал запыхавшийся Вася и прикладывал мальчишечьи джинсы к своему солидному животу. Но боцман разводил руками:

— Тоже мне удивил! Вдруг боцман заглянул в потрескавшуюся дверку одной лавочки. Постоял секунду-другую, протиснулся в неё, и, последовав за ним, мы словно очутились на прохладном дне океана: в тускловатом голубом подвальчике на полках розовели раковины, стояли громадные морские звёзды, топорщили иглы морские ежи… Но главное, над ними, развернув паруса, покачивался под вентилятором великолепный трёхмачтовый фрегат. Сквозь прорези в бортах смотрели точёные пушечки, по бокам от бушприта темнели лакированные якорьки.

Боцман, протянув руку, спросил: «Сколько?»

Смуглый хозяин-малаец назвал цену, и Вася охнул:

— Ого, вся зарплата! А на часы?

Однако боцман взял в руки корабль. Любуясь, подержал его на ладони, подул в паруса. И, выложив деньги, с парусником под мышкой шагнул на улицу.

Он шагал по набережной, как Гулливер. Встречные мальчишки с восторгом кричали что-то, может быть: «Попутного ветра!» А Вася, стараясь не отстать от боцмана, говорил:

— Ну уж этот-то подарочек при попутном ветре доплывёт до Владивостока! Правда, если боцман его где-нибудь не оставит…

— Ну уж дудки! — возражал боцман. — Этот парусник только Петькин.

Но ветер выпал нам совсем не попутный. Вышли мы в океан, налетел шторм, волны сошлись зелёными глыбами, занесли наш теплоход к небу и швырнули ко дну. Тяжёлый груз накренился, брёвна на палубе заёрзали, двинулись к борту, кто-то охнул: «Ну, всё!» Но боцман, удерживая брёвна ломом, изо всех сил крикнул: «Крепи тросы!»

Мы работали по колено в бурлящей воде, стягивали узлы, набивали крепче тросы, а мимо нас, то где-то высоко вверху, то в глубокой зелёной бездне, проносились другие застигнутые бурей суда. Всё ревело, ухало, громыхало…

Наконец мы вышли из шторма на чистую воду, и боцман, отираясь рукавом, сказал:

— Ну, кажется, порядок!

Но в каюте боцмана всё было вверх дном. Подушка в раковине умывальника, туфли и костюм — будто собирались бежать — у порога… А фрегат, прекрасный фрегат, лежал на полу, развалившись пополам, и бамбуковые шпангоуты торчали сквозь его обшивку.

— Вот тебе и доплыли, — сказал Вася. — Тут без мастера не обойтись.

Боцман помолчал и согласился:

— Без мастера не обойтись, это точно!

А через несколько дней, разыскав у плотника куски бамбука и клей, Годунов устроился с фрегатом на палубе под окнами камбуза. Всё свободное время, пока шли мы через Индийский океан, боцман резал бамбук на планки, наждачил их, связывал, клеил. И мы радовались: фрегат не только оживал, он становился больше, выше, стройней…

В окошко камбуза, посмотреть на работу друга, выглядывал Вася, и тогда по палубе расплывался дух поджаристых сухарей. Сухари он сушил, точно зная, что охотники похрустеть ими найдутся не только на палубе, но и в любом порту.

Однажды, когда Вася появился в окне, боцман сказал:

— Смотришь? А лучше бы сухариками угостил. За работу!

Он встал во весь рост, поднял над собой фрегат, и Вася вскрикнул:

— Гляди-ка, живёт! Честное слово, живёт! Этот, точно, доберётся до Петьки.

— Вот подсохнет, — сказал боцман, прилаживая корабль на подсушку возле спасательного бота, — и доберётся.

Годунов посмотрел вдаль, будто представил, как они с Петькой пойдут на виду всего города берегом своего залива и поведут за собой фрегат по синей зеркальной воде.

Теперь что ни день мы драили палубу. Боцман обдавал её из брандспойта сверкающей водяной радугой. А сверху на радугу, на игры дельфинов, на полёт летучих рыб смотрел красавец-фрегат, набираясь запахов океанского ветра.

Шли мы к Сингапуру, но по дороге должны были забежать на один тропический остров, пополнить запас воды. Танки — металлические баки под воду — были подготовлены, и, отдыхая, мы смотрели, как появляются из-за горизонта крохотные верхушки пальм.

— Маленькие. Наш боцман повыше! — шутил Вася. Но остров приближался, пальмы становились всё выше, а боцман — словно бы ниже. Вода за бортом помутнела. Из тёмных джунглей к нам по реке поплыли кокосовые орехи, черепахи, вынырнула и скрылась чья-то бугристая и сильная спина.

И только мы стали на якорь, к одному борту подошла баржа с водой, а к другому от берега, из маленькой свайной деревушки, полетела лёгкая лодчонка, в ней единственным веслом гребли по очереди три мальчугана.

Следом, догоняя лодку, подпрыгивал на воде красивый катер. На его носу, по-хозяйски выставив ногу, стоял чиновник в шортах, с портфелем под мышкой, и махал рукой.

— Ко мне, — улыбнулся Вася.

— За сухариками? — спросил боцман.

— Точно. И детвора и мужик. Хороший мужик, весёлый. Я ему в прошлый раз полный портфель сухарей насыпал. Им сухари, что нам бананы. Деликатес!

— У тебя все хорошие! — засмеялся боцман и вдруг резко оборвал смех.

Обгоняя лодку, катер зачем-то повернул так, что лодка подпрыгнула, запрокинулась, выбросив ребят в воду. А катер лихо подрулил к нашему трапу.

Мальчишки барахтались в воде, хватались за борт лодчонки, а улыбающийся чиновник бежал уже к нам по ступенькам трапа, на ходу распахивал огромный портфель.