Майлен Константиновский - КОАПП! СПАСИТЕ НАШИ УШИ!

• Название: КОАПП! СПАСИТЕ НАШИ УШИ!
• Автор: Майлен Константиновский
• Издательство: «Стрекоза-Пресс»
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2005

Художник В. Впасов

---

Рак тут же предложил лишить Тюленя мандата, а Мартышка — провести кампанию борьбы за повышение бдительности под лозунгом: «Тюлень — находка для шпиона». Все с энтузиазмом поддержали обе инициативы. Так ничего и не поняв, бедняга-делегат от отряда ластоногих понуро поплыл к протоке, соединяющей озеро с морем. Его провожали упреками, обвинениями во всех смертных грехах и даже проклятиями.

От прежней инертности делегатов не осталось и следа, и Кашалот счел момент подходящим для следующего шага в осуществлении своих далеко идущих планов.

— Итак, — возвестил он, как бы подводя итог первому акту трагедии, — теперь вы знаете, когда и при каких обстоятельствах люди впервые воспользовались конструкцией, подсмотренной у создания Природы, не в результате случайных наблюдений, как раньше, а преднамеренно, с заранее поставленной целью. Настоящая же, воистину грозная опасность нависла над нами в тот момент, когда Человек стал обдуманно, методически и в больших масштабах сравнивать живые организмы со своими приборами и машинами. Сравнение оказалось отнюдь не в пользу приборов и машин...

Тут голос Кашалота приобрел настолько зловещую интонацию, что у слушателей по коже поползли мурашки. Слова звучали как приговор:

— И вот, убедившись в своем отставании, Человек создал бионику!

— А что это такое? — спросил Удильщик. — Понимаете, у нас, в глубинке...

— Вы меня доконаете со своей глубинкой! — взревел Кашалот. — При чем тут глубинка, когда и на поверхности об этой науке пока мало кому известно? Я бы даже сказал, что это, строго говоря, не наука, а направление мыслей, причем явно с криминальным оттенком! Ибо задача бионики — раскрыть все, абсолютно все наши технические секреты и похитить их!

Вздох ужаса пронесся над поляной, а Кашалот продолжал нагнетать еще больший ужас:

— Девиз бионики: «Живые организмы — ключ к новой технике!». Это мы-то с вами — ключ!

— Действительно, разве я похожа на ключ? — удивилась Стрекоза. Она кокетливо оглядела себя и даже пролетела над озером, чтобы посмотреть на свое отражение в воде, — и вдруг пропела:

Ах, этот ключ, ключ к сердцу Откроет вашу дверцу...

— Помолчите, Стрекоза! — Кашалот всем своим видом ясно давал понять, что не потерпит легкомысленных песенок в столь драматический момент. — Всякий, у кого есть сердце, должен не дурацкие куплетики распевать, а содрогнуться при виде разверзающейся пред ним бездны! Ведь некоторые из нас уже стали жертвами планомерного, поставленного на широкую ногу грабежа технических идей! Яркий тому пример — история с ухом Медузы. Дорогая Медуза, расскажите Съезду об этом преступлении.

Медуза хотела было выбраться на берег, но Кашалот остановил ее жестом, великодушно разрешив оставаться в воде. Поблагодарив его кивком колокола, она начала:

— Тяжело говорить, но и молчать не могу. Жизнь свою провела я скромно, обхожусь малым — зонтик да бахрома. Простая я, прозрачная, вся перед вами как стеклышко. Но нашелся недруг злой, попользовался моей прозрачностью... Есть у меня гордость одна-единственная — от прапрапрапрапра... уж и не знаю сколько раз прабабушки, досталась. Свято берегла я ее, драгоценность мою несказанную — мое ухо. Скрывать мне нечего. Вот, глядите: сосуд круглый под зонтиком моим на стебельке висит, а в сосуде камушки. Разглядели?

— Что-то на ухо не очень похоже, — пробормотал Рак, осматривая этот медузий орган со всех сторон.

— Как же не ухо? — Медуза даже разволновалась. — Я ведь им слышу! Если буря где поднимется, я голос ее задолго улавливаю — часов за пятнадцать до того, как сама она объявится: сосуд звучать начинает, гудеть, камешки колышутся и на нервные клетки давят. И тотчас я подальше от берега отплываю, чтоб волной меня о камни не разбило. А Человек голоса бури не слышит, узнает он о ней по барометру, часа за два. Узнавать-то узнает, а приготовиться к встрече незваной гостьи не успевает. Вот и подглядел он, какое у меня ухо, и сделал похожее. Нехорошо это, не по чести.

— Вы слышали?! — воскликнул Кашалот тоном, каким некогда знаменитый римский оратор Цицерон обличал заговорщика Каталину. — Такая же участь ждет каждого из нас! — И он рубанул наотмашь ластом, как бы наглядно показывая, какая ужасная участь ждет всех.

Среди воцарившейся могильной тишины вдруг особенно громко и вызывающе прозвучал жизнерадостный смех.

— Кто смеялся? — грозно вопросил Кашалот.

Ответом был новый хохот, очень выразительный и, как ни странно для гнетущей атмосферы обреченности, воцарившейся на поляне, — заразительный. Кое-кто даже начал подхихикивать.

На Кашалота страшно было смотреть.

— Я еще раз спрашиваю, — возопил он в ярости, — кто посмел смеяться в эту трагическую минуту?!

Первой весельчака обнаружила глазастая Стрекоза.

— Это вон та птица смеется, — сообщила она.

Все посмотрели в указанном ею направлении и увидели расположившуюся на ветке довольно крупную птицу с бурым оперением и длинным прямым клювом.

— Наверное, у нее истерический смех, — предположила Мартышка. — На нервной почве, от страха перед бионикой.

— А может, она просто хулиганка? — выдвинул свою версию Рак.

Конец спорам положила Сова:

— Окстись, Рак, какая же она хулиганка? Я про эту птицу наслышана. Кулики наши,

что в Австралии зимуют, про нее сказывали: Зимородок это тамошний, прозывается Кукабаррой, а ученые люди Смеющимся Зимородком его зовут, потому как утром, в полдень и вечером его разбирает смех. А сейчас аккурат утро.

— Да, утро, — подтвердил Кашалот. — И что же тут смешного?

— Кто ж его знает! — Сова развела крыльями. — Только сказывают, будто не может он иначе: каждый божий день в положенное время Кукабарра смеяться должон — хошь часы проверяй.

— Граждане, проверьте ваши биологические часы! — объявила Мартышка голосом радиодиктора. — Третий смешок дается ровно в двенадцать часов по австралийскому времени.

Кашалот, однако, счел шутку Мартышки неуместной, равно как и демонстрацию Кукабаррой точности своих биологических часов в столь ответственный момент, когда решается судьба...

Договорить он не успел: снова раздался смех Кукабарры, и на этот раз его подхватили почти все делегаты, находившиеся на поляне.

Повальный хохот объяснялся, очевидно, тем, что нервное напряжение, в каком они пребывали последние полтора часа, требовало разрядки. Напрасно Кашалот, делая титанические усилия, чтобы преодолеть желание рассмеяться самому, уговаривал, требовал, просил, умолял прекратить смех, напрасно взывал к гражданской совести и прочим добродетелям — хохот продолжался. Кончилось тем, что взывавший захохотал громче всех и продолжал хохотать, не в силах остановиться, даже когда общий смех прекратился.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним! — не преминул заметить по этому поводу Гепард.

— Вы... вы пра... ха-ха-ха... правы, Гепард! — сквозь смех подтвердил эту истину Кашалот, и все обратили внимание, каким бодрым и решительным тоном он заговорил: — Да, смеяться последними будем мы, если не станем покорно ждать, пока Человек похитит один за другим все наши патенты и хау-ноу!

— Ноу-хау, — поправил его Гепард.

— Тем более. Надо действовать, и действовать решительно!

— Какой резкий поворот от отчаяния к надежде! — Удильщик не скрывал радости.

— Вот что может сделать здоровый жизнерадостный смех! — воскликнула Мартышка.

— Конечно, смех может сделать все, — согласилась Стрекоза. — Ну а мы — что можем сделать мы против Человека?

— Что можем сделать мы? — переспросил Кашалот и победоносно оглядел аудиторию. — Прежде всего, не поддаваться панике! Еще не всё потеряно. Бионика совсем молодая наука, можно даже сказать, она еще в младенческом возрасте, и Человек успел раскрыть и использовать лишь ничтожную долю наших технических секретов. Необходимо немедленно объединиться и создать организацию, которая защитит приоритет нашей великой матери Природы — ведь мы ее полномочные представители, не так ли?

Все с полным единодушием заверили, что это именно так.

— Я уже всё продумал, — продолжал Кашалот. — Мы назовем нашу организацию Комитетом Охраны Авторских Прав Природы!

Едва он это сказал, как раздался крик, ставший вскоре известным во всех уголках нашей планеты: «КОАПП! КОАПП!». Его издала высокая стройная птица на длинных, как у Журавля, ногах. Ее белое оперение оттеняли лишь черные «штаны», черные маховые перья и особенно эффектно — пучок черных перьев на голове. Они торчали наподобие писчих перьев, какие в старину закладывали за ухо писари. Желтые ободки вокруг глаз, напоминавшие очки, придавали птице ученый вид.

— «КОАПП»... — повторила Мартышка, вслушиваясь в необычное созвучие. — Да это же сокращенное название организации, которую вы предлагаете создать, дорогой Кашалот! Здорово звучит, правда? Молодец птица-Секретарь!