Дмитрий Дашко - Лейб-гвардии майор

• Название: Лейб-гвардии майор
• Автор: Дмитрий Дашко
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-4226-0066-3

Куда вас, сударь, к черту, занесло?! А в мрачные времена «бироновщины», не дальше и не ближе! Наш соотечественник Игорь Гусаров, чьё сознание завладело телом курляндского дворянина Дитриха фон Гофена, теперь пытает счастье в лейб-гвардии царицы Анны Иоанновны.

Времена, признаться, неспокойные: фальшивомонетчики с территории Польши грозятся подорвать экономику империи, шведы жаждут реванша за поражение в Северной войне, могущественный Версаль строит козни и засылает шпионов, орды степняков грабят, убивают и угоняют в рабство тысячи мирных людей, союзнички–австрийцы норовят предательски ударить в спину, а внутри страны назревает злодейский заговор. Какой уж тут покой! Покой гвардейцам не по карману!

Однако есть еще и другая забота у нашего соотечественника, забота гораздо большего масштаба – не дать истории повернуть на иной, погибельный, путь. А это ох как возможно – если ничего не предпринять!

Но разве можно сомневаться в победе, когда в руках у тебя верная шпага и заряженный пистолет, когда рядом преданные друзья, готовые прийти на помощь в любую секунду!

И снова скрипит потертое седло, и снова скачут дорогами России и дорогами Европы лейб-гвардейцы Измайловского полка…

---

Все было как во сне. Лес наполнился шумом, скрипом, треском, ревом. Ветер свистел в ушах. Шуршала сминаемая трава. Мимо, будто картинки в калейдоскопе, проносились деревья, некорчеванные пни, непонятные, похожие на каких-то монстров из фильмов ужасов образы. Фантазия, подстегиваемая бешеным темпом, выдавала одну чудовищную фантасмагорию за другой. Гренадеры вскриками поощряли лошадей, и те послушно неслись в озаренную всполохами горящего амбара деревню.

Жители были слишком заняты пожаром, мы вылетели на опустевшую улочку под радостный лай деревенских собак, которым и без нас хватало развлечений. Встречных почти никого, только молодуха, спешившая с коромыслом на огонь, с криками заскочила в избу и больше не показывалась.

Я прискакал первым, спрыгнул с коня и с обнаженной шпагой бросился к дверям, слыша за спиной взбудораженное дыхание Карла и Чижикова. Гренадеры отставали от меня на считанные секунды.

– Ну, держитесь!

Я с разбегу врезался в дверь, она неожиданно легко поддалась, слетела с петель. Меня по инерции пронесло вперед, я ввалился в дом прямо на сорванной двери, не удержался на ногах и упал, придавив что-то мягкое. Это оказался один из фальшивомонетчиков. Не обращая внимания на его жалобные вопли, вскочил и ринулся дальше. По бедолаге, распластанному на полу, пробежали гренадеры и пан Дрозд. Они ворвались, и в комнатушке враз стало тесно. Потолок был высоким, как раз для моего роста, а вот о шпаге пришлось пожалеть почти сразу, размеры помещения делали метровый клинок неудобным оружием.

Голландец, толстенький, на маленьких ножках, при свечах рассматривал монеты свежей чеканки. Наверное, все шло как надо, он довольно кивал. Парика на нем не было, и лысая голова походила на облетевший одуванчик. Вот уж не знаю, каким ветром унесло его волосы.

Завидев меня, толстяк подпрыгнул с лавки как ужаленный. Подслеповатые глаза округлились, лицо побледнело.

– Что такое? – истерично крикнул он.

Видимо, слишком увлекся работой или из-за бедлама, творящегося по причине пожара, не обратил внимания на посторонний шум. Вот и попался, голубчик, аккурат на месте преступления, еще и с поличным. Мечта прокурора, и только!

Рассчитывать на чью-то помощь голландцу уже не стоило. Один из подручных лежал под дверью и не подавал признаков жизни, второй отсутствовал, и мне ужасно хотелось выяснить, где он.

– Возмездие по делам вашим, – не вдаваясь в подробности, сказал я. – Где маточники и чеканы? Отвечайте быстро…

– О чем вы говорите? Какие маточники? – начал запираться голландец, но кулак Чижикова мигом превративший нос иностранца в окровавленную кашу из мяса и костей, заставил его прекратить волынку.

Воя от боли, мастер извлек на свет божий все, что мы требовали.

– Вот и чудненько. – Я положил маточники в карман, нашарил взглядом кузнечный молот и приказал Чижикову расплющить чеканы. Гренадер поплевал на ладони, взял в руки молот и в два удара привел главную ценность фальшивомонетчиков в негодность.

Так, с первым делом покончено, теперь начинается самое неприятное. Я нервно сглотнул. Ужасно хотелось оттянуть неминуемое, но я не имел на то ни малейшего права. Каждая секунда задержки могла привести нас к фатальным последствиям.

Зато ребята мои держались молодцом. Карл устраивал поудобнее бочонки с порохом, Чижиков доламывал станок, пан Дрозд оставался наблюдателем, посматривал в окно, следя за улицей и брошенными без охраны лошадьми.

– Где второй помощник? – спросил я.

– На пожаре. Я велел ему помочь жителем, – прижимая к носу шелковый платок, ответил голландец.

Я поджал нижнюю губу.

– Его счастье.

Пан Дрозд оторвался от оконца.

– Барон, заканчивайте. Сюда валит толпа. Через минуту-две здесь будет многолюдно.

– Хорошо, – кивнул я. – Михай, приступай.

Поляк с кривым, похожим на турецкий ятаган кинжалом шагнул к голландцу. Тот затрясся мелкой дрожью, упал на колени, испуганно спросил:

– Герр офицер, что вы собираетесь со мной сделать?

Голландец, шестым чувством определив во мне военного, пытался вымолить пощаду, не зная, что все его усилия тщетны. Я был не вправе оставить его в живых, иначе вся наша поездка теряла смысл, история с изготовлением фальшивых денег могла повториться снова и снова. Ушаков нас не простит… а вот смогу ли я простить себя за то, что сейчас произойдет?

Стало грустно и противно. Все же человек – не скотина, чтобы вот так расставаться с жизнью. Я отвернулся. Нет, не могу на это смотреть, это выше моих сил. С трудом проглотил комок вязкой и неприятной на вкус слюны.

Хоть я давно не боюсь смерти и привык ко многим неприятным вещам, все равно бойня, пускай даже справедливая, вызывает во мне ощущение подлости. Наверное, сцену казни можно было бы обставить как в фильмах, сделать хоть какое-то подобие законности: зачитать приговор, сослаться на авторитеты и законы, прежде чем привести его в исполнение, но тратить время, которого в обрез, таким образом – дорогое удовольствие. Я уставился на бревенчатые стены и, закусив губы, ждал. Тихий хрип, переходящий в бульканье, осторожный звук опускающегося тела, шипение, будто из проколотой шины.

– Готов, – послышалось за спиной.

Голландец лежал на скрипучем деревянном полу, из окровавленного горла, пузырясь, вытекала черная кровь.

– Спаси и сохрани, – прошептал Чижиков.

Ему тоже было не по себе. Карл вытирал рот платочком, юношу слегка подташнивало. Выходит, не один я такой впечатлительный.

С другой стороны, сколько себя помню, я всегда ратовал за смертную казнь. Пусть говорят, что преступники ее не боятся, что число разбоев и убийств от ее введения не уменьшится, но, по-моему, всякой сволочи и подонкам нечего делать на этом свете. Они опасны уже самим фактом своего существования. Да, можно запереть их навсегда в тюрьму, тратить на содержание и охрану немалые деньги, но кто даст гарантию, что рано или поздно какое-нибудь исчадие ада не окажется на свободе и не начнет снова убивать? Уверен, никто. Рано или поздно бегут даже из самых надежных тюрем.

Скажете, во мне говорит трусливый обыватель, опасающийся за личный уютный мирок. Не стану спорить. Да, так оно и есть. Наше общество несовершенно и никогда не станет идеальным, приходится многого опасаться. Поэтому профессия палача останется востребованной навсегда. Но вот оказаться в его шкуре я не пожелаю никому. Очень трудно лишить жизни человека, который вроде бы ничем не угрожает тебе. Очень!

Михаю, наверное, было легче. Он мстил за едва не погубленную жизнь, за боль, унижение и муки, за испытанный страх. Бывший холоп, человек, которого я считаю другом, был справедлив в своей мести.

Он подошел к придавленному дверью, присел на корточки, пощупал жилку на шее и тоном заправского лекаря констатировал:

– Этот тоже преставился.

Вот и все. Задачу мы выполнили, но почему тоска с такой страшной силой сдавила мне сердце?

– Уходим отсюда, – приказал я, стараясь не смотреть на трупы.

Карл натрусил порохом дорожку, ведущую к заложенному бочонку. Мы вышли из сруба, сели на коней. Кузен поджег просмоленную щепку и бросил ее, отдалившись на безопасное расстояние, да так ловко, что дорожка занялась огнем, устремившимся в черную глубину провала выбитых дверей.

Бахнуло не хуже, чем в голливудских фильмах, – с огнем, треском, аж уши заложило. Земля заколебалась, приют фальшивомонетчиков развалился как карточный домик. Пыхнуло жаром. Языки пламени охватили «мельницу» со всех сторон. Огонь жадно пожирал остов и тела тех, кто остался погребенным под рухнувшей крышей. Мы тупо глядели на пламя, не двигаясь с места.

Чижиков снял треуголку:

– Ну вот, полетели души христианские прямиком к ангелам.

– И нам пора, только в другую сторону, – хрипло произнес пан Дрозд, косясь на нестройные ряды все прибывающих местных.

– Пора, – согласился я и первым направил кобылицу вперед.

Мы с гиканьем пронеслись мимо толпы опешивших староверов, не ожидавших от нас такой прыти. Вдруг Чижиков замедлил ход, развернул коня и что было сил прокричал:

– Простите нас, люди добрые!

Глава 5

– Н-но, милая, не выдавай!

Быстро, еще быстрее, пока никто не опомнился, не организовал погоню, не заставил губить невинные христианские души. На сегодня смертей достаточно. Михай утолил жажду крови, насытился, а я… я не хотел убивать. Это только в кино убийство выглядит просто и эффектно. В реальной жизни есть место моральным терзаниям, совести, наконец. Неужто мне так и не суждено зачерстветь? Ведь насколько легче живется тем, кто почти лишен эмоций, эгоистам, тем, кто думает только о себе любимом, о своей ненаглядной шкуре.

– Господин сержант, я тута! Подождите меня!

Конный Михайлов вылетел из кустов, присоединился к кавалькаде. Мы понеслись дальше, на безопасное расстояние, прекрасно понимая, что староверы если и начнут погоню, то надолго их не хватит. Здесь нужен особый азарт, как у степняков, которые способны гнаться за удирающей добычей сутками, а то и намного дольше. Староверы разъярены нашей выходкой, что есть, то есть, но это наши люди, близкие и понятные. Из тех, что, бросив взгляд на поруху, скорее всего плюнут и махнут рукой. Пара горячих голов, конечно, найдется, но этого для полноценной, организованной по всем правилам погони слишком мало. Да и вояки из староверов еще те. Будут ожесточенно драться только в том случае, если другого выхода нет, когда припрут к стенке и ничего другого, кроме как хорошей драки, не останется. В мирное время это покладистые трудолюбивые люди, разве что с некоторым заскоком в том, что касается веры, но и их понять можно. С самого момента церковного раскола на староверов давит государственная машина произвола, не каждый такое выдержит.