Василий Орехов - Зона поражения

• Название: Зона поражения
• Автор: Василий Орехов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978‑5‑699‑20749‑7

Их называют сталкерами. Искателей приключений и наживы, которые сквозь полосы препятствии и кордоны вооруженных до зубов миротворцев проникают в запретную аномальную Зону, в начале XXI века образовавшуюся вокруг Чернобыльской АЭС, — на территорию, где обитают чудовищные существа и подстерегают людей смертельные ловушки. Хемуль — один из них. Правда, в отличие от прочих он умеет не только проникать в Зону, но и возвращаться оттуда. Неудивительно, что именно ему поручили организовать в Зоне сафари для богатых интуристов. Удивительное началось потом. Когда за группой Хемуля начали активно охотиться и военные и сталкеры-полумутанты, и просто мутанты, и даже мифические Хозяева Зоны. Да и его туристы, похоже, явились сюда вовсе не за острыми ощущениями.

---

Граната между тем свалилась на наклонный пол кабины и, весело подпрыгивая, покатилась к выходу.

И внезапно разорвалась.

Ковш, под которым я лежал, отозвался гулким колокольным звоном — мне показалось, что моя голова сейчас лопнет от вибрации. Кровосос рывком поднял голову, выпустив днище ковша из лап, и оно с грохотом захлопнулось у меня над головой. Раздалось несколько звонких визгливых ударов — от стали рикошетили мелкие осколки. Одновременно в вышине что-то протяжно затрещало, словно падало, выворачивая собственным весом корни, опрокинутое ураганом дерево — процесс пошел.

А потом мне показалось, что кто-то с размаху саданул меня кувалдой по черепу, и череп зазвенел, будто колокол, будто экскаваторный ковш, до которого докатилась взрывная волна. Потеряв из-за гранатного разрыва точку опоры, огромный «Бизон» обрушился с глинистого склона и, перевернувшись в воздухе, с высоты трехэтажного дома рухнул на землю, погребая под собой и мой ковш, и не успевшего отпрыгнуть кровососа.

Удар был такой силы, что земля подо мной подпрыгнула. Одновременно с этим косматый бык на внутренней стороне ковша стремительно бросился мне в лицо — многотонная груда железа, обрушившаяся на ковш, глубоко вбила его в мягкую глину. Я с изумлением уставился на днище ковша, замершее в паре сантиметров от моего носа. Будь экскаватор чуть тяжелее, меня просто размазало бы по земле.

Выходит, сегодня Черный Сталкер за меня. Как и последние шесть лет, впрочем.

Я толкнул днище ковша и понял, что на этом мое везение иссякло.

Крышка стального гроба была заблокирована намертво. Она даже не шелохнулась. Вообще-то, ковш должен был попасть аккурат в мертвую зону между торчащей стрелой, которая когда-то оканчивалась ковшом, и кабиной экскаватора, но поди докажи Хозяевам Зоны, что все должно происходить совсем по-другому и тяжелая гусеница, вбившая меня вместе с ковшом в землю, обязана была пройти тремя метрами правее!..

Пока из ковша можно было выбраться, я ощущал только промозглый холод влажной земли, неудобство своей позы и напряжение от близости мутанта. Теперь же все чувства поглотил внезапный острейший приступ клаустрофобии. Я почувствовал, как стальной ковш стремительно сжимается вокруг меня, как его стенки неумолимо сдвигаются внутрь, словно рабочие поверхности гидравлического пресса, выдавливая из меня жизнь. Я судорожно пытался вдохнуть, но сведенное спазмом дыхательное горло только напрасно сокращалось, не в силах пропустить в легкие ни глотка воздуха. Я попытался перевернуться в своей металлической гробнице, но не сумел этого сделать, надежно заклинившись локтями и коленями. Я силился крикнуть, но из горла вырвалось лишь слабое сипенье, похожее на дыхание кровососа.

Когда я был мальчишкой, мы с приятелями ка-то играли на стройплощадке. Строители подводили к новостройке теплоцентраль и вырыли посреди двора целые катакомбы. В них-то мы вечером и забрались, довольные по уши. Лазить между накрытых бетонными профилями труб, ощущая над собой полтора метра грунта, — это был экстрим и адреналин. Все было замечательно до тех пор, пока я не сунулся под наполовину вытащенный строителями из земли пустотелый бетонный блок, на котором в тот момент как раз прыгали и топтались три кривляющиеся мартышки — мои приятели. Профиль внезапно потерял точку опоры и осел, нежно прижав меня к земле. А сверху осыпалось несколько кубометров грунта.

Меня не искалечило, но очень надежно заклинило под бетонным блоком, так что я не мог выбраться без посторонней помощи. При помощи приятелей я, впрочем, выбраться тоже не смог. Был вечер субботы, поэтому пока нашли строителей и сумели меня откопать, я провел заживо погребенным несколько часов, не в силах шевельнуться и вдохнуть полной грудью.

Следующий месяц меня лечили от тяжкого нервного истощения. Психологам вроде бы удалось привести меня в относительную норму.

А еще через год мне в руки попал сборник рассказов Эдгара По.

Когда я прочитал рассказ «Заживо погребенные», мне показалось, что я вновь оказался в бетонном склепе на стройплощадке. Вместе с героями рассказа я пережил весь ужас погребения заживо, поскольку год назад уже прошел через подобное на самом деле. Я не мог спать — в темноте мне казалось, что потолок медленно и неумолимо опускается, чтобы придавить меня к кровати. Я начинал задыхаться — мне казалось, что моя грудь снова плотно прижата бетонным блоком. Я панически боялся, что завтра не сумею проснуться, меня похоронят и я очнусь уже в гробу — узком деревянном ящике, в котором почти невозможно повернуться и можно только колотиться всем телом о крепкие стенки, стремительно теряя последние крупицы рассудка и с ужасом ожидая приближение неминуемой кошмарной смерти.

С тех пор я беспощадно уничтожил в себе множество подсознательных фобий и комплексов. Из вежливого книжного мальчика, которого обижала на улице любая собака, я сумел стать матерым хищником-спецназовцем, а потом — ветераном-сталкером. Я переломил собственную натуру через колено и жуткими, мучительными, бесчеловечными тренировками превратил свое тело в неплохую боевую машину. В погоне за адреналином я побывал во многих горячих точках бывшего СССР. Меня расстреливали в упор исламистские моджахеды, я горел в десантном вертолете, с одним рожком патронов я сумел завалить матерого контролера, окружившего себя двумя десятками вооруженных зомби и стадом псевдоплоти. Однако никогда я не испытывал такой паники и такого безумного страха, какие охватывали меня всякий раз, как я оказывался в закупоренном со всех сторон пространстве размерами чуть больше моего тела.

Теперь я бессильно бился в прочном стальном гробу, не в состоянии что-либо предпринять. Просунув руку с ножом между стенкой ковша и собственным боком, я попытался неуклюже ковырять землю под собой, но почти сразу убедился, что такими темпами не выкопать лаз и за месяц; кроме того, мне некуда было бы девать вынутый грунт. Попытка связаться с кем-нибудь, пусть даже и с собственными отмычками, через ПДА тоже закончилась неудачей: толстые стальные стенки надежно экранировали сигнал. Я чувствовал, что теряю контроль над собственным рассудком, и лишь неимоверным усилием воли сумел прекратить приступ паники. Спокойно, бесконечно повторял я себе, спокойно, спокойно, спокойно. Засохни, сволочь. Лежи смирно. В ближайшие несколько часов самое страшное, что тебе грозит, — это застудить почки. Представь, что ты просто прилег отдохнуть в котловане. Или, допустим, тебе нужно переждать выброс, и для этого ты забрался под перевернутый экскаваторный ковш. Как только выброс закончится, ты спокойно выберешься отсюда, а пока расслабься. Выход наверняка есть, безвыходных положений не бывает, как говорил Дима Шухов… Фу ты, черт, к дьяволу Шухова, это я, я говорю, это мой гребаный девиз… Только для того, чтобы найти этот самый выход, необходимо успокоиться и взять себя в руки, потому что паникеры на моей памяти, бывало, тонули в ручье, а рассудительным людям удавалось без всякого специального снаряжения форсировать морской пролив.

Мне удалось немного прийти в себя, однако меня по-прежнему колотила крупная нервная дрожь. Совсем нетрудно пролежать неподвижно четверть часа, когда знаешь, что в любой момент можешь изменить позу. Когда же попадаешь на те же четверть часа в наглухо закрытый железный ящик, каждая конечность начинает судорожно сигнализировать: мне срочно нужно шевельнуться и распрямиться! Я больше так не могу!.. Хотя объективно вроде бы ничего не изменилось, ничто на тебя не давит, конечности затекают не больше, чем на открытом пространстве… Однако мозг уже яростно колотит в рельсу: опасность! опасность! немедленно покинуть потенциально опасную территорию!..

В установившейся звонкой тишине прямо за стенкой ковша отчетливо раздался металлический лязг. Что-то железное стукнуло по ковшу, потом заскребло. Покосившись влево, я увидел, как по стенке из-под днища бежит ручеек черной крови. Кровососа расплющило экскаватором о днище моего ковша, однако, судя по всему, не до смерти. Эти твари живучи до ужаса. И теперь он, похоже, пытался добраться до меня, несмотря на придавившую его многотонную кучу металлолома.

Однако. Всегда уважал целеустремленные натуры.

Затаив дыхание, я внимательно слушал, как со скрежетом ворочается за стальной перегородкой огромный мутант. Он пытался приподняться, однако вес металлической груды, придавившей нас с ним к земле, явно был неподъемным даже для него.

Дыхание с тяжелым свистом и клокотанием вырывалось из его груди. Несколько бесконечных секунд кровосос лежал неподвижно, собираясь с силами, а потом внезапно, напрягшись изо всех сил, уперся спиной в искореженные металлические конструкции экскаватора и рванулся словно бешеный — я услышал, как затрещали его связки и захрустел изувеченный металл. Рванулся раз, другой — и по изменившемуся звуку я понял, что тяжелая груда металлолома подается его усилиям.