Кристиан Барнард - Нежелательные элементы

• Название: Нежелательные элементы
• Автор: Кристиан Барнард
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

Роман всемирно известного хирурга посвящен этическим проблемам профессии врача, обусловленным политической ситуацией в Южно-Африканской Республике.

Главным героем романа является профессор Деон ван дер Риет, кардиохирург, который в самом начале повествования сталкивается с бывшим соучеником, ныне профессором-генетиком Филиппом Дэвидсом. Оказывается, что они были знакомы с детства: вместе росли на ферме отца Деона, но родителями Филиппа были «цветные». Еще во время учебы в университете они столкнулись с проявлениями расовой дискриминации: чернокожие и цветные студенты обязаны были покинуть лекционный зал или учебный класс, если к демонстрации случая представлен белый больной, они не могли присутствовать при вскрытии белого. Более того, им никогда не показывали даже рентгеновский снимок больного, если тот белый.

---

Неожиданно оказавшись в центре внимания, Мулмен явно растерялся. Он вздрогнул, словно от яркой вспышки света, и поглядел на полувосстановленное сердце Джованни.

— Должно бы.

— Отведите этот конец, — сказал Деон. — Нет, не рукой, пинцетом. Отведите левее.

Он сделал разрез и, не колеблясь, закрыл отверстие между предсердиями — отверстие, которое служило предохранительным обходным кровотоком, поддерживающим жизнь Джованни. Теперь отступать было некуда.

Он соединил конец имплантированного куска аорты с разрезом, которое сделал в предсердии.

Вот так.

Он отступил на полшага, словно желая охватить взглядом побольше, взглянуть на все со стороны. Триш там ждет.

— Оттепляйте, — сказал он. И тут же раздалось жужжание насоса.

Они смотрели, как жизнь возвращается в сердце Джованни: сначала легкая фибрилляция, затем более сильная, и, наконец, обрадованно-счастливые, они увидели, как сердце само вошло в нормальный ритм.

Теперь ты должен сам, Джованни.

И ты тоже должен сам, сказал себе Деон. Раз ты сказал: я не знаю, — и принял бремя, которое влечет это признание, — но я найду ответ, значит, одиночество становится неотъемлемым условием, и ты должен не страшиться его, а приветствовать. Оно — кислота, которая вытравляет все лишнее и позволяет возникнуть образу, суровому и четкому в своей подлинной простоте.

Ты должен сам.

Температура поднялась до тридцати шести, и он велел техникам выключить насос. Он рассматривал бьющееся сердце с предельным тщанием. Правое предсердие как будто хорошо справлялось с новой нагрузкой и гнало кровь в левое легкое.

— Как венозное давление?

— Двенадцать, — сказал анестезиолог.

— Артериальное?

— Шестьдесят пять. Мочеотделение хорошее. — Обычно бесстрастный голос анестезиолога звучал почти ликующе. — По-моему, Деон, вы взяли этот барьер.

— Поживем — увидим, — сказал Деон и обернулся к технику у машины «сердце-легкие».

— Измерим давление в правом предсердии. — Он взял иглу. — Промойте.

— Промываю.

— Пузырьки?

— Нет, профессор.

— Хорошо. Вот ноль.

— Есть ноль.

Деон проткнул иглой стенку предсердия.

— Получаете что-нибудь?

— Да, профессор.

— Среднее давление?

Напряжение у операционного стола передалось окружающим — сестрам, молча ждущим распоряжений, студентам, заглядывающим через плечо друг друга. Может быть, оно передалось даже за пределы этих стерильных стен в коридор, где в одиночестве ждала женщина.

Техник замялся. Затем он зажмурил глаза, точно не веря им.

— Семь, профессор.

— Не может быть! — вскрикнул Мулмен, и сестра из предоперационной, и Питер Мурхед улыбнулись ему. Вокруг раздавались приглушенные восклицания.

— Чертовски здорово!

— Сделано на редкость, Деон!

— Великолепно, Деон! — Это сказал Питер Мурхед.

— Вот это операция!

Ему нестерпимо захотелось уйти. Судорожно проглотив слюну, он отошел от операционного стола.

— Питер, вы с ребятами осушите и закроете грудную клетку без меня?

Он прошел через двойные двери в умывальную, машинально снял перчатки и робу, потом вымыл руки.

Пойти обрадовать Триш?

Нет, лучше немного подождать.

Все в том же оглушенном состоянии он пошел в ординаторскую и налил себе чаю. Чай оказался холодным. Слава богу, операция позади и с Джованни все хорошо.

Он вернул долг. Давний долг. Счеты сведены.

В памяти возникла та ночь. Триш безучастно пересказывает ему подробности аборта, а потом начинает рыдать и признается, что это было ужасно; Триш широко раскрытыми глазами смотрит на то, что могло быть ребенком, и кричит: «Мертвый!»

Теперь он вернул ей сына, живым.

— Деон, идите скорее! — словно издали донесся чей-то голос. — Скорее. Вы нужны в операционной.

Он тупо посмотрел на профессора Снаймена, который стоял в дверях ординаторской.

— Да очнитесь же, Деон! Малыш в коллапсе. Вас ждут в операционной.

Раздумывать, откуда появился старик, было некогда. Не было времени размышлять и о том, зачем он пришел. Деон побежал.

Только одна мысль сверлила мозг, когда он, схватив шапочку и маску, вошел в операционную: «Как я скажу Триш?»

— Что случилось? — крикнул он.

Питер Мурхед в отчаянии силился объяснить.

— Все было прекрасно, пока мы не закрыли грудину. Но тут венозное давление подскочило, а артериальное пошло к черту.

Он предвидел это. Опасался этого. Ребра и грудина придавили имплантат. Все-таки надо было завести его под аорту. А теперь кровоток затруднен. Он ошибся.

Она стояла там же, где он оставил ее, но только лицом к окну. Однако, подойдя ближе, он заметил, что она смотрит не на панораму города за окном, а сосредоточенно изучает пожарный кран в нише за стеклом и плоский свернутый шланг. Он понял, что она видит что-то свое.

Когда он подошел к ней, она повернулась. Ее фигура казалась окаменевшей, но взгляд был внимательным и как будто спокойным. И с тем же проникновенным спокойствием она посмотрела в его глаза.

Он не успел ответить — она прочла ответ в его глазах, и ее лицо стало другим.

Но, словно это была магическая формула, которую необходимо повторять без единого изменения, или ритуал, теряющий силу, если будет упущено хотя бы одно предписанное движение, она все-таки задала обычный вопрос:

— Как он?

— Молодцом.

— Все прошло хорошо?

Он очень устал, но не мог показать этого. Не сейчас.

— Небольшая неприятность, когда закрывали грудную клетку. Прижало пересаженный сосуд. Но машина «сердце-легкие» еще оставалась стерильной и никаких сложностей не возникло. Мы направили сосуд как нужно без всяких сложностей.

Без малейших сложностей, сказал он себе. Если не считать того, что я чуть было не убил твоего ребенка. Триш не разбиралась в хирургических тонкостях.

— И Джованни будет совсем здоров?

— Ручаться тут трудно, Триш. Но я думаю, что да.

— Слава богу! Когда мне можно будет его видеть?

— Немного погодя. Мы переведем его в послеоперационную палату и, как только все будет налажено, позволим тебе взглянуть на него.

— Спасибо.

Они пошли рядом по коридору.

— А как твои дела? — спросила она.

Деон замялся, а потом спросил уклончиво:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ведь не очень счастлив, правда?

Лгать ей всегда было трудно. И тем не менее солгал.

— А, так, мелочи жизни, — сказал он беспечно.

Она не спускала глаз с его лица.

— Ничего неразрешимого.

А сам в то же время спросил себя: «И ты знаешь решение?» И ответил: «Не знаю. Но найду его».

Твой удел — ходить по канату. Каждый день.

— Мне надо идти, — сказал он.

— Да, — ответила она. — Спасибо! Спасибо за все, что ты сделал. Спасибо, доктор.

Он поглядел на нее, удивленный таким официальным обращением. В ее устах это звучало странно. И тут же решил — нет, вовсе не странно.

Да, подумал он. Все правильно. Ведь я доктор.

Он кивнул ей и вернулся в операционный блок. Вернулся к своему больному.

Примечания

1

Впервые на русском языке опубликовано в еженедельнике «За рубежом», № 47, 1975.

2

Да (африкаанс).

3

Фрэнсис Крик и Джемс Уотсон, английские биологи, создали в 1963 г. интегральный образ «двойной спирали» ДНК, в которой спрягая ключ к раскрытию тайны гена. Создание этой модели можно считать началом официального рождения молекулярной биологии.

4

Оранжевое Свободное государство — провинция ЮАР.

5

Gaudeamus igitur juvenes dum sumus (лат.). — Посему возрадуемся, доколе мы молоды… (Начало старинной студенческой песни.)

6

Один из потомков Хама, прославившийся как «сильный зверолов перед господом» (библ.).

7

«Так говорил Заратустра» (нем.).

8

Пустынное плато (африкаанс).

9

Изображение Гая Фокса сжигают 5 ноября, в день раскрытия Порохового заговора.

10

Шекспир, «Буря». Перевод Мих. Донского.

11

Хозяин (африкаанс).

12

Большое собрание, совет (у южноафриканских племен).