Михаил Серегин - Фейерверки смерти

• Название: Фейерверки смерти
• Автор: Михаил Серегин
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-006766-6

---

— Он… Крот. Но только… я больше ничего не знаю. Ничего.

— Велел убить или что?

— Да не… какое там… не мочить. Так, влегкую прессануть… для ума, как он сказал. А чтобы наглухо — нет… не было такого.

— А кто взорвал мой лимузин? — хрипло спросил Иван Германович.

— Я не знаю… не мы. Не знаю… но не будет Крот так тебе косорезить. Там Мика за тебя горой стоит.

— Какой такой Мика? — спросил Берг.

— Да есть там один… я его только не видел ни разу. Говорят, что он к тебе ничего… так…

— Очень хорошо, — холодно сказал Владимир. — Ты вот что, братец, давай поконкретнее… про этого Мику.

Тут гоблина прорвало, и из пепельно-серых от страха дрожащих губ посыпались выражения одно другого колоритнее.

Свиридов терпеливо дождался конца фейерверка, а потом сказал коротко:

— Ну.

…Информация полилась из гоблина, как некое природное вещество из человека, обожравшегося пургена. Очевидно, он перепугался ни на шутку, потому как просто выпаливал все, что знал, не делая пауз между предложениями.

Правда, восприятие этой информации затруднялось теми обстоятельствами, что поврежденная Свиридовым еще во дворе челюсть амбала отказывалась повиноваться своему хозяину, превращая дикцию в какой-то неудобоваримый кисель, в котором львиную долю составляли слова "типа", "бля", "ваще", "наглухо" и "ебть".

Поток подобной речи Владимир обычно называл "гоповской прачечной". Это в смысле, что "разведем, замочим и отожмем".

Впрочем, вскоре из "киселя" кротовского амбала удалось выкристаллизовать примерно следующее.

Никита Корнилов собрался наехать на Берга. Уж что у них были за разногласия, амбалу было неизвестно — он человек маленький. Но что-то достаточно серьезное, потому как Крот ходил сам не свой и просто рвал и метал, когда речь заходила о Берге.

Самый приближенный к Кроту человек, Микаэл Карапетян по прозвищу Мика, по отдельным сведениям, старался умиротворить босса. Говорил, что экстремальные меры ни к чему не приведут.

Благо Берг был известен в городе как человек, имеющий прихват в администрации и криминальных кругах.

За что с пристрастием расспрашиваемый бандит мог поручиться почти совершенно точно, так это за то, что он со своими ныне недееспособными компаньонами не взрывал лимузина Берга.

— А если типа кто отработал из наших, то я, это… типа, бля, знал бы, — скоропалительно выдал он. — А так нет… глухо. Не мы это ваще… наглухо.

И еще он утверждал: Никита Корнилов по прозвищу Крот никогда не стал бы говорить по телефону анонимно и тем более измененным гнусавым голосом.

А если Крот Что и говорил бы по телефону, так это что-нибудь из следующего богатого лексического пласта: дескать, тебе, брат, кранты, по самое горло погряз ты в дерьме и не разгребешь, а если хочешь решить проблемы, приезжай завтра во столько-то туда-то и привози с собой энную сумму денег.

А если ты имеешь собственное мнение, то получишь добротно сработанную пулю в лоб.

Как говорится, предупредительный выстрел в голову.

Что же касается того, кто бы мог это сделать, гоблин не имел ни малейшего понятия.

Владимир видел, что он говорит искренне.

Искренность всегда очень хорошо стимулируется видом бесчувственных тел двух подельников, неподвижно лежащих ничком на асфальте. Из-под бритой головы одного из них змеистой темной струйкой выбегал ручеек крови, стекая в уже набрякшую черной кляксой лужу…

Глава 4 НЕТРАДИЦИОННЫЙ ТРАНСПОРТ ДЛЯ "НОВОГО РУССКОГО"

— Осталось выбрать средство передвижения.

Иван Германович поднял глаза на Свиридова, который буквально за несколько секунд до этого коротким и как будто бы малозначимым тычком ребра ладони, но тем не менее вырубил так удачно допрошенного им амбала. Пригладив редкие волосы на лысине, Берг спросил:

— А что, моя машина не годится?

— Нет, — отрезал Владимир.

— П-почему?

— Разве вы не видели — вашей "Ниве" прострелили колесо?

— Так у меня есть домкрат и "запаска"…

— "Волны падали стремительным домкратом", — раздраженно процитировал Ильфа и Петрова Владимир, а потом резко, на каблуках повернулся к драгоценному работодателю и холодно бросил:

— Пока мы будем тут мудохаться с заменой колеса, сюда придут милые люди, и самым большим счастьем в вашей жизни будет, если это окажутся менты… Ладно. Сделаем проще.

— Поедем на "Ауди"? — предположил Берг.

Свиридов с сомнением оглянулся на искореженный продукт немецкого автомобилестроения, на его развороченное выстрелами переднее стекло и залитое кровью кресло водителя, а так же сильно помятый о дерево бампер и багажник и покачал головой:

— Не думаю. Мы сделаем проще — поймаем попутку и доедем.

— А вы уверены, что в попутке… — начал было предприниматель, но тут же оглянулся на неподвижные тела троих бандитов и подумал, что бояться ему, пожалуй, нечего: остается только поздравить самого себя с удачнейшим выбором телохранителя.

Все это промелькнуло по лицу Берга с той же вопиющей явностью, как проходят на экране кадры кинопленки, и Свиридов невольно усмехнулся. И тут у Владимира родилась мысль, которая показалась ему особенно счастливой.

— Впрочем, мы можем сделать еще проще, — сказал он. — Совсем просто. Пойдем, Иван Германович, по дороге расскажу, что к чему.

., Они свернули в темную арку, миновали стайку каких-то подростков, смотревших на них с явным трепетом, вероятно, догадываясь, что это непосредственные участники недавней перестрелки.

— Один мой знакомый, будучи совершенно пьян, не смог воспользоваться своей машиной, потому как упорно не попадал ключом в замок, а тыкал им то в бампер, то в стекло, а то и вовсе в днище. И тогда он решил поехать на троллейбусе… — произнес Владимир через несколько минут.

— На троллейбусе? — воскликнул Иван Германович таким тоном, словно ему предложили проехаться не на общественном транспорте, а верхом на черте до Санкт-Петербурга за новыми черевичками.

— На троллейбусе. Вошел он в троллейбус, рухнул на сиденье и поехал. А возле него сидел какой-то затрапезный господин в невзрачном сером плащике и счастливо улыбался, словно ехал не на раздолбанном троллейбусе, а на трансатлантическом океанском лайнере "Карнавальная судьба". Это такой кораблик, на фоне которого какой-нибудь там "Титаник" покажется рыбацкой шаландой, причем даже не полной кефали.

— Ы-ым, — выразительно промычал Берг.

— Так вот, на следующей остановке этот тип вышел, Афанасий, так зовут моего друга, вместе с ним. А на остановке стояли несколько навороченных авто и десяток радушных хлопцев из той же категории, что и те, которых я оставил за домом. Оказалось, что мужик в сером плащике — их босс, и ему взбрела в голову блажь прокатиться на демократическом транспорте, вспомнить, так сказать, молодость. Ну, и прокатился.

И Свиридов насмешливо посмотрел на Берга.

— И что? — тупо спросил тот.

— Да зрелище было еще то, вот что! Едет троллейбус, а за ним кавалькада иномарок, этакий почетный кортеж. У Афанасия была мысль, что это его пасут конкуренты из соседней епархии, уже хотел пистолет вынуть из-под рясы, да хорошо еще, что руки тряслись.

— Ря-рясы?

— Да, он священник. А что вы хотите, каков поп, таков и приход. Не менее верна и обратная последовательность — каков приход, таков и поп.

В прихожанах у пресвятого отца Велимира ходят бандиты не хуже тех, которых я сегодня выпотрошил.

Именно в этот момент они подошли на пустую остановку, и тотчас, как по заказу, подкатил троллейбус. На его боку красовалась огромная ледяная гора, на которой было выбито "Сеть магазинов "Айсберг", а под логотипом значился какой-то хвастливый рекламный слоган, который Владимир просто не успел прочитать, потому что подтолкнул Берга к двери и пропел:

— Я в тихи-ий троллейбус сажусь на ходу, последни-ий, случайный…

Берг свирепо хрюкнул.

— А вы заметили, Иван Германович, реклама какой фирмы размещена на этом троллейбус се? — спросил Владимир, когда "демократическое средство передвижения" тронулось в путь.

— А что? — спросил тот.

— Ваша фирма ведь называется "Айсберг", не так ли?

— Д-да.

Кроме Свиридова и Берга, в салоне троллейбуса маршрута номер восемнадцать сидели еще несколько человек. Три внушительные старушки с авоськами, из числа тех, которые при выходе из переполненного троллейбуса способны переломить чудовищной по объему поклажей хребет самому Шварценеггеру.

После столкновения с одним таким реликтом эпохи коллективизации и электрификации всей страны Фокин лечил сломанное ребро. А ведь он по габаритам был побольше Арни.

В самом конце салона сидели трое коротко постриженных молодых людей и яростно дымили сигаретами, не забывая при этом материться.