Stashe - Судите и судимы будете

• Название: Судите и судимы будете
• Автор: Stashe
• Жанр: Фэнтези

Если судьба выбрала тебя своей игрушкой и заставила сомневаться в мироустройстве, придется либо сдаться на милость провидения, либо изо всех сил бороться за собственное будущее. Келан живет в мире, где дома охраняют живые изгороди, а по горным дорогам ездят паровозы. Здесь правят волшебники и палачи, и если по иронии судьбы родишься шантийцем, тебе нигде не будут рады. Этот жестокий, перепутанный мир надежно хранит свои секреты от любопытных глаз и ушей. Богдан, далекий потомок землян, прибудет на станцию, расположенную в одном из самых отдаленных секторов космоса, чтобы расследовать трагическое происшествие: гибель команды и пассажиров неизвестного космического корабля. Ему придется столкнуться с рядом необъяснимых явлений, событий, которые медленно, но уверенно подтолкнут его к шагу в неизвестность. Двуликий Янус готов дать ответы на многие вопросы. Но сможет ли ищущий их правильно задать?

---

Вопросы распирали Дана, но ответов найти он не мог. Инспектор отложил стило и снова откинулся на спинку кресла.

Загудел селектор переговорной связи. Что-то зашипело, закряхтело, разродилось целым набором звуков от писка до скрежета, и резко наступила тишина. Дан недоуменно покосился на дверь. Неохотно встал, потянулся и подошел к стене с переговорным устройством. Оно молчало. А ведь еще вчера заменяли вышедшее из строя базовое оборудование. 'Опять что ли сдохло?' — инспектор нажал на панель и створки двери плавно разъехались.

На пороге стояла Дана. Шептунова охватило смятение. Строгий наряд девушки сменился фривольным платьицем на узких лямочках. Губы подкрашены розовым. Мечта поэта, одним словом. Богдан поэтом себя не чувствовал и сразу напрягся.

— Что-то случилось?

Она улыбнулась.

— Нет. Я хотела бы поговорить с вами.

Дан, неуклюже отступил. Потом, недовольно повел плечами, возвращая себе уверенный внешне вид и, выжидающе уставился на девушку. Лингова павой проплыла мимо и бесцеремонно уселась в кресло. Богдан заметил с каким интересом она посмотрела на лежащий на столе экран. Подошел и почти демонстративно выключил его.

— Я вас слушаю.

— У нас в отделе я не могла обсуждать некоторые вещи. Например, политику Альберта. Отец проработал на станции много лет, можно сказать, отдал ей всю жизнь. А также мою и матери. Правда, мама не согласилась с ролью жертвы и ушла. Я на протяжении семи лет оставалась единственным ребенком на станции. Когда исполнилось пятнадцать, отец отправил меня учиться на Эзарус. Вы ведь наверняка отправлялись к нам оттуда? С пересадками. От Ладо в три прыжка, а потом на корабль дальнего следования? Минимум полгода во сне, остальное время приходили в себя и знакомились с материалами дела? Я знаю, потому что ближе Эзаруса из обитаемых планет ничего нет. Когда я окончила университет, то вернулась сюда. Знаете почему? — Богдан не ответил, но сел напротив, продемонстрировав интерес к рассказу. Девушка рассмеялась. — Вы так по-детски обидчивы. Надеюсь, также отходчивы?

— Дана, я сочувствую вам. Но трудное детство бывает у многих людей. У вас оно хотя бы было необычным. Вы вернулись. Почему? Не стали утруждаться и искать варианты?

— Почему же. Я несколько лет провела на Эзарусе, потом слетала на Землю, посмотрела на колыбель человечества, так сказать. Я отлично училась. Меня даже гением называли в своей области. Программу освоила с опережением, университет закончила с отличием. В почти шестнадцать поступила, в двадцать закончила семилетнюю программу. Я успела насладиться и молодостью и свободой, если мы об этом. Просто наступил момент, и стало невыносимо скучно. Не знаю, сможете ли понять? Я была привязана к отцу, но и обижена на него. Когда Альберт нашел меня и предложил вернуться, рассказал о своих планах, о Янусе, я согласилась быстро. Эта планета, она особенная. Я следила за жизнью на ней долгие годы, с младенчества, часто вместо мультфильмов и фильмов смотрела документальные ролики. А потом, видите, станция оживает. Медленно, конечно, но тем не менее. Часть юных дарований сбегает, но те, кто остаются, тоже становятся частью нашей семьи, понимаете? Янус — огромная часть моей жизни, но не единственная. В прошлом году, до того ужасного события, мы впервые за долгие годы сыграли свадьбу.

— Ну, надо же, — деланно восхитился Богдан, так и не понявший цели визита девушки. Он внимательно ее слушал, и пытался просчитать. — Дана, вы помните наш разговор?

— Да, — она подалась вперед, и Шептунов обнаружил, что заглядывает в вырез платья, — именно поэтому, сюда и пришла. Хочу, чтобы вы поняли, я не враг. Более того, хочу помочь найти тех, кто поставил сотрудников станции в уязвимое положение.

— Это хорошо, — Дан видел перед собой светлые глаза, с темной каемкой по краю радужки.

Девушка совершенно естественным образом перебралась к нему на колени и в этот момент, Шептунов сделал сразу два открытия. Первое, Дана молодо выглядит, очень молодо. Ей больше тридцати, а на вид она гораздо младше. Может он, конечно, ничего не смыслит ни в девушках, ни в их возрасте, но второе понять куда как проще — его в открытую пытаются соблазнить. Лингова сама лезет к нему в постель. А почему?

Губы Даны — теплые, мягкие — уже прижимались к его губам и настойчиво искали ответной ласки. Шептунов бережно обнял девушку и ответил на поцелуй.

13 глава

Я хотела бесконечно нежиться в мыльной воде. Истинное наслаждение вовсе не заключается в запретных удовольствиях или сложно сплетенных интригах, чей результат непредсказуем и потому волнующ. Все куда как проще, для меня, по крайней мере. Лохань теплой воды, чтобы искупаться после недели пути. Возможность поужинать горячей пищей, выспаться, надеть чистую одежду. Увидеть дружеское лицо и улыбку, а не оскал или нож, направленный в живот. Простые радости, о которых пренебрежительно отзываются холеные юноши, мечтающие о подвигах или девицы, тоскующие в четырех стенах своих безопасных темниц. Таким, кажется, мир готов принять их на условиях, что выгодны и удобны им. На поверку же…

Когда я едва избавилась (так тогда казалось) от опеки Стоуша и получила одно из первых своих провальных заданий, помню чувство гордой самоуверенности, распиравшей меня. Думала — опыт, знания, сила — огого, могу и горы свернуть! Чего уж проще, защитить себя от возникающих в пути трудностей. О, как наивна девица восемнадцати лет! Спрятавшись за портьерой в доме, ты узнаешь, как обманчивы и опасны порой бывают иллюзии. Твое тело не храм любви, оно сосуд для чужих желаний. Одурманенную потоком слов и вина — тебя заставят подчиняться, а после выкинут за дверь. Пока твой клиент будет занят, настоящий вор украдет нужную вещь. Гордость не позволяет в тот миг признать поражение, ты ведь считаешь себя умнее и хитрее этих интриганов. Долгие годы плетущих кружево лжи и смерти, пусть… Неужели не сможешь обмануть? Разве годы, проведенные у мастера, ничему не научили? Попробуй, ведь это так заманчиво, а цель рядом. Они не знают, что случайные слова услышаны, не видели, как кипели злые слезы в глазах, гневно вздымалась грудь. Она уверена, что обманет и их и клиента, как предложено, оплачено. Заставит всех играть по своим правилам…

Кто знает, почему насмешливые боги пощадили ее тогда? Хотели проучить, закалить?

Сколько лет минуло, а она до сих пор помнит чужую, отвратительную в своем безразличии к ней жестокость. Ощущение рук на своих запястьях, угрозы, произнесенные срывающимся шепотом в ухо, неотвратимость произошедшего. Свою глупость, за которую пришлось заплатить высокую цену. Заплатила. Сполна.

Я поежилась. Не стоит доверять памяти, иногда в самый неподходящий момент она выкидывает на поверхность мерзость. Ты, казалось бы, надежно упрятал ее в самую темную часть своей души, но на тебе, она нашла тропинку наверх.

Расслабленность чревата лишними воспоминаниями. К тому же я позволила себе забыть о том, что безопасность просто временная иллюзия. Да и нежится слишком долго в горячей воде, в моем положении не слишком разумно. Я поднялась и опрокинула на себя кувшин чистой теплой воды, смывая остатки мыла с волос и тела. Вытерлась куском жесткой ткани и надела предложенную новой знакомой одежду: мешковатые штаны, кофту с длинными полами и рукавами, которые пришлось подвернуть. Неважно. Лида крупнее меня, и любые ее вещи окажутся большими. Зато будут чистыми, теплыми и приятными на ощупь. Катаринка развесила во внутреннем коридоре дома плащи, но штаны и кофты я решила постирать. Теперь они сохли над лоханью, выцветшие, потертые, но чистые.

Я не богата. Все, что есть — небольшой жизненный опыт, абсолютная память и умение пользоваться ею. Отец долгие годы учил меня, предполагая, что вырастит из худенького мальчонки с оранжевыми глазами доверенного помощника. Я знаю, как он представлял нашу жизнь. Иногда, мне становилось неловко, просто потому, что не оправдала его надежд.

Когда первый заказ обернулся для меня обычным насилием, я пообещала себе, что сделаю все, чтобы этот первый раз стал последним. Неудача — смешное слово, когда выясняется, что твое существование зависело от чьего-то настроения. Да, я была несмышленым птенчиком, когда доверчиво шагнула в расставленную ловушку. Да, человек, чья жизнь тогда стояла на кону, жестоко отомстил заказчикам, и по странной прихоти не убил дурочку, которая должна была обокрасть его. Не избил, не изуродовал, не сдал властям как воровку. Попользовал и вышвырнул на улицу. Но легче от понимания не становилось.

Рыдающая, впервые осознавшая свою беспомощность и уязвимость, я получила хороший урок. Мне пришлось пережить его молча. Выплакаться, проглотить обиду, запомнить унижение и идти дальше. Не по зубам оказался кусок. Хотя всего полгода спустя, этот господин умер от руки наемника, не месть Стоуша стала тому причиной, а банальный заказ. Он достался не мне.