Александр Дюма - Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1

• Название: Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: ЗАО «Издательский дом «Гелеос»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0597-7

Неизвестный роман Александра Дюма!

Автор «Трех мушкетеров» считал его одним из своих лучших творений! На русском языке печатается впервые!

«Шевалье де Сент-Эрмин» — столь же великолепный образец приключенческой литературы, как «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо».

В романе есть все, что мы так любим в книгах великого француза: умело закрученная любовная интрига, ловкие, отважные герои, прекрасные женщины, неожиданные повороты событий, вероломные злодеи, роскошь и великолепие Франции.

---

Брюн потребовал перо и чернил. Договор был написан на листе бумага, лежавшем на барабане. Кадудаль прочитал его, поставил свою подпись и велел подписаться адъютантам. Брюн подписал договор последним, обещая лично проследить, чтобы все пункты договора были неукоснительно соблюдены.

Пока с договора снимали копию, Кадудаль вынул из шляпы письмо и подал Брюну.

— Прочтите, генерал, — сказал он, — и вы увидите, что отнюдь не нужда заставила меня заключить с вами договор.

Действительно, в письме, полученном из Англии, сообщалось, что одному нантскому банкиру были переданы триста тысяч франков с указанием предоставить их в распоряжение Жоржа Кадудаля.

Взяв перо, Кадудаль написал на обороте письма:

«Сударь,

верните деньги в Лондон. Я только что заключил мир с генералом Брюном и, следовательно, не могу распоряжаться деньгами, направленными на продолжение войны,

Жорж Кадудаль»

Через три дня после подписания договора Бонапарт получил его копию, на полях которой Брюн изложил обстоятельства, с которыми мы только что познакомили читателя.

Спустя две недели Жорж продал свое имущество и получил шестьсот тысяч франков. Тринадцатого февраля он уведомил Брюна о своем отъезде в Париж, а восемнадцатого на странице «Монитёра», отведенной для официальных сообщений, было напечатано:

«Жорж едет в Париж, чтобы встретиться с правительством. Ему тридцать лет, он сын мельника, он любит войну и у него отличное образование. Генералу Брюну он рассказал, что вся его семья погибла на гильотине, что он желает перейти на сторону правительства, и ему было обещано, что его связь с англичанами будет предана забвению. К помощи Англии он прибегнул лишь для того, чтобы бороться с террором 93-го года и анархией, в которую погружалась Франция»[31].

Бонапарт совершенно справедливо заметил Бурьену, когда тот читал ему газеты:

— Не трудитесь, Бурьен, они пишут только то, что я позволяю.

Легко заметить, что статейка эта не только вышла из его кабинета, но и была составлена со свойственной ему ловкостью. Это была смесь проницательности и ненависти. Первый консул, предусмотрительно готовя реабилитацию Кадудаля, приписывал ему давнее желание служить правительству и, движимый ненавистью, заставлял Кадудаля обличать 93-й год.

Кадудаль выехал в назначенный день, в Париж он прибыл шестнадцатого февраля, семнадцатого прочитал «Монитёр» и заметку, где говорилось о нем. Оскорбленный тем, что было напечатано в газете, он хотел тут же уехать, не встретившись с Бонапартом. Но потом подумал, что лучше будет принять приглашение, лично изложить первому консулу свой «символ веры» и отправиться в Тюильри как на дуэль в сопровождении двух секундантов, офицеров де Гризоля и Пьера Гиймо[32].

Итак, через Военное министерство[33] он уведомил Тюильри о своем приезде, и девятнадцатого февраля, на следующий же день после того, как подал прошение об аудиенции, получил приглашение во дворец.

Именно на эту встречу с таким нетерпением и любопытством отправлялся первый консул Бонапарт.

VIII ВСТРЕЧА

Три роялиста ожидали в большом салоне, который по-прежнему официально назывался салон Людовика XIV, а в обычных разговорах — салон Кокарды. Все трое были в форме командиров роялистской армии, Кадудаль заранее обсудил это условие.

Униформа состояла из мягкой фетровой шляпы с белой кокардой, серого мундира и зеленого короткого плаща. Куртка Кадудаля была обшита золотым галуном, у младших офицеров — серебряным. Костюм их дополняли широкие бретонские штаны, серые гетры и белые пикейные жилеты.

У каждого из офицеров на боку была сабля.

Увидев их, Дюрок коснулся руки Бонапарта, который остановился и взглянул на своего адъютанта.

— В чем дело? — спросил Бонапарт.

— У них сабли, — заметил Дюрок.

— Ну так что же, — ответил Бонапарт, — ведь они не пленники. Что еще?..

— Ничего, — сказал Дюрок, — я оставлю дверь открытой.

— О нет, не вздумайте! Это враги, но враги достойные. Разве вы не помните, что нам говорил о них наш несчастный друг Ролан?

С этими словами он стремительно и без колебаний вошел в салон, где ждали шуаны, знаком приказав выйти Раппу и двум другим офицерам, которые, вероятно, по особому распоряжению, находились там.

— А, вот и вы наконец! — сказал Бонапарт, по описанию узнав Кадудаля в одном из трех офицеров. — Один наш общий друг, которого мы имели несчастье потерять в битве при Маренго, полковник Роланде Монтревель, говорил мне о вас много хорошего.

— Это меня нисколько не удивляет, — отвечал Кадудаль. — За то недолгое время, что я имел честь провести в обществе господина Ролана де Монтревеля, я смог составить представление о его благородстве. Генерал, вы узнали меня, а теперь я должен представить вам двух человек, которые сопровождают меня и также удостоены вашей аудиенции.

Бонапарт слегка поклонился, показывая, что готов слушать.

Кадудаль положил руку на плечо старшего офицера.

— Господин Соль де Гризоль еще юношей был увезен в колонии и пересек несколько морей, чтобы вернуться во Францию. Во время этого путешествия он потерпел кораблекрушение. Его нашли посреди океана, без сознания, на доске, волны вот-вот должны были поглотить его. Когда началась Революция, он был арестован, прорыл ход в тюремной стене и бежал. На следующий день он уже сражался в наших рядах. Ваши солдаты поклялись любой ценой поймать его. Во время переговоров о заключении мира они окружили дом, где он скрывался. Он в одиночку сражался против пятидесяти, но вскоре у него кончились патроны, и ему оставалось только сдаться или броситься в окно, расположенное на высоте двадцати футов. Не колеблясь, он выпрыгнул в окно, приземлился в толпу республиканцев, кубарем скатился по их спинам, вскочил на ноги, двоих убил, троих ранил и бросился бежать, вслед ему свистели пули, но ни одна не попала в цель.

Другой мой товарищ, — Жорж указал на Пьера Гиймо, — несколько дней назад был окружен на одной ферме, где он собирался насладиться несколькими часами отдыха. Ваши солдаты ворвались к нему в комнату прежде, чем он успел схватить саблю или карабин. Тогда он схватил топор и проломил голову первому, кто бросился на него. Республиканцы отшатнулись, Гиймо, размахивая топором, расчистил путь к двери, отбил удар штыка, который лишь оцарапал его, и бросился бежать через поля. Путь ему преградил забор, который охранял часовой. Он убил часового и перепрыгнул через забор. Более проворный Синий почти настиг его и собирался схватить, Гиймо обернулся, рассек ему грудь топором и, окончательно отвоевав свободу, вернулся ко мне и другим шуанам.

Что же касается меня… — начал Кадудаль, скромно поклонившись.

— Что касается вас, — прервал его Бонапарт, — я знаю о вас больше, чем вы сами могли бы мне рассказать. Вы повторили подвиги ваших предков, победивших в битве Тридцати, только вы победили в битве Ста, а войну, которую вы ведете, однажды назовут битвой титанов.

Сделав шаг вперед, Бонапарт продолжал:

— Пройдемте, Жорж, я хочу поговорить с вами.

Жорж, поколебавшись секунду, последовал за ним. Он, безусловно, хотел бы, чтобы два других офицера также могли слышать то, о чем он будет говорить с правителем Французской Республики.

Бонапарт же молчал до тех пор, пока они не отошли на такое расстояние, с которого их не было слышно.

— Послушайте, Жорж, — начал он, — мне нужны энергичные люди, которые смогут осуществить то, что я задумал. Рядом со мной билось поистине бронзовое сердце, которому я мог доверять, как самому себе. Вы знали этого человека. Это был Ролан де Монтревель. Непонятная мне тоска толкнула его на самоубийство, ведь такая смерть — настоящее самоубийство. Хотите ли вы быть со мной? Я дал вам чин полковника, но вы заслуживаете большего — я назначу вас дивизионным генералом.

— Благодарю вас от всего сердца, генерал, — отвечал Жорж, — но вы будете меня презирать, если я соглашусь.

— Почему же? — живо спросил Бонапарт.

— Потому что я присягал Бурбонам и останусь им верен.

— Так вы ни при каких условиях не встанете на мою сторону? — спросил Бонапарт.

Кадудаль покачал головой.

— Меня оклеветали перед вами, — сказал Бонапарт.

— Генерал, — сказал в ответ офицер-роялист, — позволите ли вы мне повторить то, что мне о вас говорили?

— Почему же нет? Неужели вы думаете, что я недостаточно силен, чтобы с равным спокойствием слушать хорошее и плохое о себе?

— Заметьте, — сказал Кадудаль, — я ничего не утверждаю, я только повторю то, что о вас говорят.

— Повторите, — ответил первый консул с улыбкой, в которой сквозило некоторое беспокойство.

— Говорят, что ваше возвращение из Египта было столь удачным и вы не встретили на обратном пути ни одной английской эскадры потому, что заключили договор с коммодором Сиднеем Смитом и что, согласно этому договору, вам открывался свободный путь во Францию в обмен на данное вами обещание восстановить на троне прежнюю королевскую династию.