Елена Хаецкая - Византийская принцесса

• Название: Византийская принцесса
• Автор: Елена Хаецкая
• Издательство: Амфора
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00401-4

В Константинополь освобождать Византию от турецких завоевателей прибывает Тирант Белый. Прославленный бретонский рыцарь с первого взгляда влюбляется в дочь императора, прекрасную принцессу Кармезину, и готов сделать все, чтобы покорить ее сердце.

---

Тиранта разбудил паж Сверчок. Он не позволил это сделать никому другому и даже посмел возражать Диафебу.

— Потому что спросонок севастократор может оказаться очень сердитым, — объяснил он этому сеньору, когда тот хотел войти к кузену и потрясти того за плечо. — И будет лучше, если он случайно обругает или даже ударит меня, нежели вас.

Диафеб сказал:

— Для пажа ты удивительно деликатен; однако тебе следовало бы знать, что наш севастократор даже спросонок или находясь в бреду не в состоянии обругать ни мужчину, ни женщину, ни ребенка, ни монаха, потому что он всегда остается истинным рыцарем.

Выслушав Диафеба, Сверчок просто вошел в шатер и разбудил Тиранта, коснувшись его руки.

— Прибыл гонец, ваша милость. — Он протянул руку, чтобы Тирант мог опереться на него и встать.

Севастократор вышел из шатра, и тотчас дозорный, ожидавший возле входа, доложил ему о каком-то непонятном войске, которое направляется сюда.

— Кто они? — спросил Тирант, встряхиваясь и моргая на ярком солнечном свету.

— Я не сумел их разглядеть как следует, — признался дозорный.

— Хорошо, что ты сразу обо всем доложил, — сказал Тирант. — Ступай и передай всем приказ вооружаться и быть настороже.

И фазу в лагере закипела бурная деятельность. Сеньоры и простые солдаты имели возможность убедиться в том, что севастократор не зря отдает свои приказы: в двух третях, а то и в трех четвертях случаев его распоряжения бывают полностью оправданны; что до четверти, то она так мала по сравнению с целым, что ею можно и пренебречь.

— Как вы думаете, кузен, кто это может быть? — спросил Диафеб.

— Вероятнее всего, турки из других захваченных Великим Турком городов, — ответил Тирант. — Я этого опасался.

Он махнул трубачам, приказывая трубить наступление, и армия двинулась из лагеря навстречу противнику.

Но когда оба отряда сошлись посреди дороги, сеньоры узнали друг друга, и по рядам прокатились радостные крики:

— Это люди из Пелидаса!

— Это герцог Македонский со своими воинами!

— Это наши!

И Тирант первым приблизился к герцогу Македонскому, чтобы приветствовать его. Он спешился и почтительно поклонился тому, кто выдержал почти месячную осаду и претерпел немало страданий.

Но герцог Македонский остался в седле и в ответ на вежливый поклон севастократора лишь слегка кивнул головой.

— Каков злонамеренный каналья! — прошептал герцог де Пера, обращаясь к Диафебу. — Да будь я проклят, если просто скажу ему «здравствуй!» — И он нарочно отвернулся, чтобы не смотреть на герцога Македонского.

Но простые воины и обычные сеньоры радостно приветствовали Тиранта. Каждому хотелось узнать подробности ночной схватки, а больше всего сеньоров из Пелидаса интересовало, каким образом так вышло, что Тирант разбил превосходящие силы турок. Неужели он нашел какой-то хитрый способ побеждать победителей?

Люди из обоих отрядов смешались, повсюду видны были улыбки, воины хлопали друг друга по спине и смеялись. И казалось, что ни у одного из них нет задней мысли, а уж о страже, которую выставили у ворот Пелидаса, дабы не подпускать к награбленной добыче Тиранта, — об этом и вовсе никто сейчас не помышлял.

Слыша про выдумку с кобылами и жеребцами, солдаты весело хохотали и крутили головами. Простые рыцари охотно выказывали глубокое почтение севастократору и целовали его руку.

И так оба отряда добрались до лагеря Тиранта.

Тогда Тирант обратился к герцогу Македонскому, надменно глядевшему поверх голов:

— Если вашей светлости угодно отдохнуть в этом превосходном месте, то я охотно уступлю и прикажу перенести мои шатры куда-нибудь подальше.

— Нет, — сказал герцог Македонский, — мне это не угодно.

— Может быть, вы хотели бы встать лагерем рядом со мной? — продолжал Тирант, мысленно молясь о том, чтобы герцог Македонский отказался. — Мы могли бы объединиться.

— Нет, — повторил его враг, — я не желаю стоять лагерем рядом с вами. Не беспокойтесь обо мне. Я найду превосходное место для стоянки ниже по течению ручья. В конце концов, мы находимся в Византии, здесь моя родина, и я всегда отыщу для себя уютный уголок, в то время как вы — всего лишь пришелец, и для вас найти здесь приют — большое дело. А я почитаю Писание и никогда не изгоняю странников, бездомных, нищих и голодранцев в парчовом платье с чужого плеча.

И, высказавшись таким образом, он развернул коня.

Тирант смотрел ему вслед, приподняв бровь, и на лице севастократора появилась странная улыбка.

— Ну что, — спросил Диафеб, появляясь рядом, как из-под земли, — надеюсь, желтопузый отказался?

— Слава святому Георгию, святому Христофору и святому Харитону! — сказал Тирант с чувством. — Впрочем, нужно будет позлить его еще и пригласить на обед. Отправим Сверчка — полагаю, он достаточно хорошо разбирается в обстановке и справится с делом.

— Мы не можем отправить к герцогу простого пажа, — напомнил Диафеб.

— В таком случае, я своими руками посвящу его в рыцари, — решил Тирант.

И пока повара, взятые из Константинополя, занимались приготовлением обеда, состоявшего из густого супа и поросенка, запеченного в углях, Тирант призвал к себе пажа Сверчка и обратился к нему с такими словами:

— Если ты просишь посвящения в рыцарский орден, то сейчас самое время выполнить твою просьбу, потому что ты явил себя человеком храбрым и преданным, и я могу дать тебе желаемое прямо здесь, на поле боя. А посвящение на поле боя отличается от обычного тем, что не требуется ночного бдения при оружии, ибо твое участие в битве засчитывается за такое бдение. И многие другие ритуалы также заменяются сражением, потому что твои руки уже омыты кровью врагов, а это дорогого стоит.

Сверчок страшно побледнел и слушал молча.

— Но сначала тебе следует узнать о том, как был основан рыцарский орден, — продолжал Тирант. — Случилось это в дни юности города Рима, когда первый царь по имени Ромул выбрал тысячу лучших юношей и сделал их рыцарями, вооружив и возвеличив их. Он наставил их в правилах благородства и чести, и до появления рыцарства не было на земле человека, который осмелился бы оседлать лошадь. Господь, создавая лошадей, имел это в виду, но от Адама и до Ромула никто не решался воспользоваться конем для верховой езды.

Узнай теперь кое-что о рыцарском оружии и сложи эти знания в своем сердце, да смотри, никогда не извлекай их оттуда! Копье дается рыцарю для того, чтобы он наводил страх на лиходеев. Рыцарский меч может колоть, может рубить, а может служить крестом для молитвы, и потому это самое благородное из всех видов оружия, и оно троякое. Перевязь означает чистоту помыслов, рукоять — символ мира, эфес — символ креста, лошадь есть символ народа, о котором заботится рыцарь, золотые шпоры, которыми рыцарь подгоняет коня, означают способ пробудить в народе достоинство и жажду чести. Помни обо всем этом.

Сверчок молчал и только быстро моргал глазами.

Тирант возвысил голос:

— Но если рыцарь нарушит законы, о которых я говорил, то будет он лишен всякой чести. Сперва его облачат в доспехи очень тщательно, как будто готовя к битве, и выставят на высоком помосте. Тринадцать священников отслужат по нем заупокойную службу, а после этого с него снимут все доспехи и, поставив на колени посреди навозной кучи, сломают его рыцарский меч.

Видя, что Сверчок вот-вот упадет в обморок, Диафеб вмешался:

— Рано или поздно такая участь постигнет кое-кого из известных нам вельмож, и тогда спросят тринадцать священников: «Каково имя того, кого мы нынче предаем вечному забвению?» И мы ответим: «Зовется он отныне своим истинным именем — Предатель!» Но никогда ничего подобного не случится с нашим Сверчком, которого мы будем звать его настоящим именем, а не прозвищем. — И Диафеб ласково обратился к пажу Сверчку: — Каково же твое настоящее имя?

Сверчок залился слезами и не отвечал.

Тирант, видя, что паж сам не свой от оказанной ему чести, взял его за плечи и обратил его лицо к своему.

— Ты не должен бояться, — сказал севастократор. — Из всех твоих поступков я заключил, что ты станешь доблестным рыцарем и славой нашего ордена.

— Сверчок, — произнес Сверчок.

— Что? — не понял Тирант.

— Это мое настоящее имя.

А в Греции существовал обычай давать ребенку то имя, которое любо родителям, и многие не смотрели в святцы и не искали своим детям святых покровителей.

И потому Тирант не позволил себе смутиться, а проделал над Сверчком все то, что надлежит, когда посвящают в рыцари прямо на поле боя: прочитал все молитвы и с определенными словами последовательно вручил ему меч и шпоры, сняв их с себя.

Осчастливленный Сверчок уселся на коня и отправился со своим первым поручением — пригласить герцога Македонского на обед к Тиранту Белому.