Stashe - Пустоцвет. Танцующие в огне

• Название: Пустоцвет. Танцующие в огне
• Автор: Stashe
• Жанр: Фэнтези

Главная героиня зачата истинным вампиром, и ее рождение — результат сделки. Она полукровка, ее время — ночь, а жизнь проходит меж двух реальностей с диаметрально противоположными ценностями. Казалось бы, путь заранее выбран и ведет к единственно возможному финалу. Но смерть, которая почти всегда ставит точку, в этой истории оборачивается многоточием, а привычные утверждения знаком вопроса. Сами истинные вампиры не больше, не меньше — потомки другого вида. Тех, чьи глаза не имеют цвета, а цели загадочны. Приходящие открывают двери в другие реальности и при рождении танцуют в огне. Такова воля судьбы и юную вампирку ждет путешествие, которое приводит в далекие края уже совсем другое существо… Эмоциональность, бесчувственность. Жизнь, смерть. В этих мирах нет прямых углов и однозначных выводов.

---

Основной инстинкт — выжить. Вопреки всему. И этот животный, примитивный страх, подстегивал словно плеть. Слабость усиливалась, малейшее усилие давалось с большим трудом. Девушка согнула руку в локте, прижав к груди, но теперь алые ручейки скатывались по изгибу, пропитывали одежду. Она закусила губу, из которой медленно поползла змейкой кровь, шатаясь, сделала несколько шагов вперед. Спасительная тень так близко, а дикое желание выжить не позволяло сдаться. Немного усилий и ее окутала влажная, прохладная сырость леса. Девушка не остановилась. Страх по-прежнему не отпускал, заставляя искать безопасное место. Она хотела спрятаться в самую густую тень. Спустилась в сырой овраг, увидела поваленное дерево. Надломленный гигант показался хорошим укрытием. Девушка залезла в дупло и, свернувшись калачиком, замерла. Ее охватило похожее на беспамятство состояние.

В тело медленно возвращались силы. Кожа разглаживалась, исчезала сетка вен, восковая бледность превращалась в мраморную белизну. Дыхание выровнялось, стало сильным и глубоким. Через какое-то время девушка поднесла ладонь к лицу — ровная и гладкая поверхность. Ни следа раны. Тогда, тихо вздохнув, она положила руки под щеку. Темные глаза — пугающе неподвижные, блестящие, с огромными зрачками, стали блеклыми.

Хотелось пить. Она облизывала губы, и вкус собственной крови будоражил, вызывал нервную дрожь. Спутанные пряди волос намотались на шею, окружая узкий овал лица как черный шелк.

Нужно восстановить силы, но придется ждать ночи — уютной, бархатной, несущей сытость. Голод так мучителен, а она потеряла слишком много сил. На солнце ее кровь не сворачивалась, и если бы повезло чуть меньше, вытекла бы вся, капля за каплей. Но страх исчез. Он казался мимолетным и почти не оставил следа в памяти.

Люди, как выдерживают они ласку разрушающего тирана? Для нее он являлся непостижимым злом. Только те, кого не пугает свет, обращают лица к небу и молятся. Солнце, наверное, это и есть человеческий бог. Только его ярость столь же беспощадна к вампирам.

Если бы девушка с тусклыми глазами умела молиться богу, он представал бы образом холодным, отстраненным и завораживающим. Возможно, как диск луны. Ликом волнующе недосягаемым и равнодушным, как к страданиям, так и к мстительной ненависти. Ждала бы она его помощи, как люди?

Интересно, что сказал бы отец? Мать сначала поджала бы задумчиво губу и долго молчала, но потом обязательно завела беседу.

Девушка мало знала о человеческих чувствах и, многое для нее оставалось пустыми словами. Ничем больше. Но она знала разницу. Между людьми, собой, и вампирами.

4 глава

Левату сидела на земле. Дети спали, тихо вздрагивая во сне. Огонь радостно плясал, поедая наломанные ему в дар ветки, но женщина не замечала, смотрела в никуда. Перед глазами мелькали, сменяя друг друга картинки собственного прошлого.

Десять лет назад, она пятнадцатилетней девушкой бродила по рынку, смеялась и болтала с подружками. На том же самом рынке ее заметил будущий муж, на нем же публично избил четырьмя годами позже. Тогда дочери исполнилось два года, и она готовилась родить сына. Как судьба распределяет свои дары? Она считала себя красивой женщиной, такой гордой и сильной в юности. А после…

Жена, втоптанная в грязь, измученная побоями и ненавистью. Хуже. Агония счастья, веры. Падение в пропасть, страх, отчаянье. Муж ломал ее. Ломал, как мог. Она долгое время не смотрелась в зеркало. Не могла выносить собственного взгляда, где все отчетливее под покорной усталостью, черными кругами и не сходящими ссадинами проступало что-то очень страшное.

Дети, голод, одиночество. Дни и ночи, ночи и дни. Однажды, три года назад, мужчина, которого она ненавидела, подошел и начал говорить о чем-то. Левату не слушала, хотелось есть. Тогда он схватил за горло и ударил головой о стену. Потом еще и еще.

Когда сознание вернулось, уже наступила ночь. Привычно одинокая, непривычно короткая. Было невыносимо душно. Женщина встала, шатаясь, и придерживаясь за стену, вышла на улицу. Воздух горячий, сухой обжигал легкие. Перед глазами плыли круги и слегка подташнивало. Ныли разбитые губы. Но все меркло перед ощущением безысходности.

Не было сил плакать. Не было сил даже думать.

5 глава

Она так важна. Ночь — черная, беспросветная, беззвездная. Липкими пальцами проникает в душу. Незаметно хватает за сердце, оставляя печать безысходности.

Пьяная женщина стояла около дерева. На улице никого. Поздно, темно, но не для таких отчаянных девах как она. Тошнило, дешевое вино мутной пленкой стояло в горле. Привалившись спиной к стволу и жадно втягивая воздух, она ощущала глубокое невнятное беспокойство. По спине текли ручейки пота, а сквозь алкогольный угар пробивались первые холодные иголочки ужаса. Пыталась всмотреться в темноту, но не видела ничего. Однако страх становился осязаемым, сгущался, душным облаком окутывал несчастную.

Внезапно женщина замерла, и потом часто-часто задышала, приоткрыв рот. Из тьмы медленно проступало лицо, мраморная бледность которого рассекалась черным пятном губ. Темные глаза. Плескающиеся безумие в багровой бездне. Оно…что? Глаза пьяной лихорадочно блестели, но с губ не сорвалось и звука.

'Боишься? — услышала тихий шепот. Острая боль пронзила позвоночник, отдаваясь в судорогой сведенных мышцах, — не стоит, женщина. Это все вино, дешевое кислое вино. Оно туманит голову, путает мысли, посылает странные видения, успокойся. Страх глупое чувство, он не дает видеть истину, но посылает пугающие картинки', - лицо придвинулось ближе. Белое, узкое, с острым подбородком и завораживающими, черными глазами. Губы, почти не двигались, но женщина слышала каждое слово, произнесенное в темноте:

'Ничего не сделаю тебе, не надо так дрожать. Слышу, как быстро бьется сердце. Оно так выскочит из груди, — тихий смешок, — Я голодна, но у меня есть деньги'.

Пьяная икнула и прижала ладонь ко рту. Лицо исказилось, словно женщина пыталась сбросить с себя наваждение. Медленно, тягуче как сладкая патока тянулось время. Страшное существо продолжало вкрадчивым голосом:

'Ты ведь бедна, верно? Все деньги забирает хозяин. Напиваешься каждый день, но даже пьяная понимаешь, к чему идет. Скоро выкинут на помойку, и там кончишь дни, упившись до смерти. Потаскухи расхожий товар, не долговечный, милая. Я дам столько, что сможешь уехать куда захочешь. Просто разреши мне то, о чем попрошу'. Женщина смотрела в глаза, полные нежности, сострадания, очарования. Их взгляд растворял ее волю, лаская, нежа, убаюкивая. Только и хватало сил поднять руку к горлу. Сердце колотилось как бешенное, воздуха не хватало, но вдруг прямо перед лицом раскрылись алебастровые ладони. Тускло замерцало золото. Пьяная медленно облизнула губы. Деньги успокоили ее куда быстрее слов собеседницы.

— Я…я не могу. Что ты такое? — пробормотала она. Монеты посыпались на землю. Существо робко прикоснулось к лицу женщины. Прохладные и нежные пальцы, словно лепестки водяной лилии. Странное спокойствие охватило несчастную проститутку. Она наклонилась и неспешно подобрала те монеты, что видела. Выпрямившись, поняла, что лица ее и незнакомки почти соприкасаются. Глаза в глаза…такие темные, теплые, красивые, глубокие, жадные, бездонные…

Болела голова. Пьяная с трудом выпрямилась и дотронулась до шеи. Что-то липкое измазало пальцы и неприятно взволновало. В темноте она не стала выяснять, чем перепачкалась, просто вытерла ладонь о платье. Карман был тяжел и оттягивал пояс. Женщина засунула в него пальцы и поняла, полон монет. Все кружилось словно в странной замедленной пляске, странная слабость овладела телом. Обещая себе, что эта выпивка была последней, она, покачиваясь из стороны в сторону, пошла по направлению к дому. Не чувствуя холодного взгляда, который изучал ее словно странную букашку на столешнице.

6 глава

Не было сил плакать. Не было сил даже думать. Замкнутый круг безысходности.

Левату не знала, куда податься с двумя детьми. Родители умерли в прошлом году от горячки. Болели тяжко, метались в бреду несколько суток. Она пыталась помочь, но не смогла. Дом остался старшему брату. А его жена Левату на дух не выносила.

Женщина села на узкую скамью подле дома и молча смотрела в небо. Муж наверняка где-то пьет. Все равно. Ничего и не шелохнулось в душе. Звезды подмигивали, время от времени сверкали хвостами и то одна, то другая проносились как шальные по небосклону. В августе можно часто наблюдать звездопад. Девчонкой Левату обожала короткие дни и последние летние ночки, всегда загадывала желания. Сейчас веры в чудеса не осталось.

— Могу помочь тебе.

Женщина повернула голову на голос. Боятся лишь те, кому есть что терять. Перед ней стоял высокий мужчина. На лице, узком и бескровном, блуждала легкая усмешка. Левату медленно поднялась со скамьи и шагнула в сторону. Незнакомец раздвинул губы в презрительной улыбке.