Дэнни Кинг - Школа для негодяев

• Название: Школа для негодяев
• Автор: Дэнни Кинг
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059179-4

Новое слово в системе перевоспитания малолетних преступников наконец сказано!

Добро пожаловать в школу Гафин, где из трудных подростков по всем правилам педагогики готовят… высокопрофессиональных бандитов!

Здесь каждое задание для контрольной надлежит похитить из тщательно охраняемого сейфа.

Здесь на уроках подробно, на реальных примерах из видеохроники, объясняют, на каких ошибках попадаются воры и налетчики.

Здесь учеников, не обладающих подлинным криминальным талантом, изгоняют с позором — в уличных бандах им место, а не в элите преступного мира!

Близится время выпускных экзаменов.

И сам дьявол не скажет заранее, что готовят преподаватели своим питомцам на сей раз!

---

— Э-э… да.

— Хорошо. Вся эта информация понадобится вам для того, чтобы вывести принцип Гафина.

— А что такое «принцип Гафина», сэр? — раньше времени поинтересовался Крыса.

— Я как раз собирался это объяснить, молодой человек. Если будете слушать меня внимательно и не станете бежать впереди паровоза, может быть, мы все-таки доберемся до сути. Разумеется, если вы не против.

Крыса скорчил обиженную гримасу и обвел взглядом класс, но ответом ему были только смешки и неприличные жесты с использованием среднего пальца.

— Итак, принцип Гафина предельно прост. Стоит ли оно того? Оправдан ли риск? В конечном счете, проиграл или выиграл мистер Мэттьюз?

— Проиграл, конечно, — подал голос Шпала. — Раз смыться не удалось, значит, дело — труба.

— Спасибо, мистер Уильямс, за доходчивость. Очень умно. Если тебя сцапали — ты проиграл, если сумел смыться с добычей — выиграл. Я правильно понял, мистер Уильямс?

Шпала почуял подвох и решил проявить осторожность:

— Гм… не знаю. То есть, я хотел сказать… если тебя задержали, значит… м-мэ…

— Мистер Уильямс, каждого преступника в итоге поймают. Каждого. Возможно, в некоторых случаях ему удастся уйти, но не во всех. Рано или поздно каждый преступник сядет в тюрьму, — с расстановкой произнес Шарпей и большими буквами записал фразу на доске. — Запомните мои слова, потому что это наиважнейшая истина, которую я и все остальные учителя в Гафине будут вдалбливать в ваши головы, пока вы здесь находитесь, — сказал он, а затем повторил еще несколько раз (для тех, кто каким-то образом выпал из зоны приема сигнала): — Каждый преступник сядет в тюрьму. Каждый преступник сядет в тюрьму. Каждый преступник сядет в тюрьму.

Мы начали переглядываться, сдавленно хихикая. Процесс перевоспитания оказался не столь тонко организованным, как я боялся поначалу. Само собой, каждый преступник сядет в тюрьму. Блин, мне талдычили об этом едва не с пеленок. Сделаешь то-то и угодишь за решетку. Действие «X» при обстоятельствах «Y» повлечет результат «Z». Черт возьми, если уж до сих пор никто не сумел погасить во мне жажду азарта, вряд ли у Шарпея есть серьезные шансы.

— Принцип Гафина позволяет сопоставить процент риска и вознаграждения, — продолжил он, — оценить, стоило ли совершать преступление.

— Стоило ли? Если попался, то нет! — фыркнул Рыжий.

Шарпей скептически скрестил руки на груди.

— Вот как? Хорошо, тогда позвольте спросить: вас когда-либо оставляли после уроков?

— Ясен пень, конечно, оставляли.

— Это стоило того?

Рыжий задумался и притих, а Шарпей тем временем обратился к остальным:

— Кого еще в качестве наказания оставляли после уроков?

— Меня! — прозвучал коллективный ответ.

— Повторяю вопрос: стоило ли оно того, хотя бы раз?

Я понимал, о чем он говорит. Примерно год назад, специально под выходные, я забрался в кабинет своего тогдашнего директора, успешно вскрыл сейф и переписал все варианты экзаменационной работы по биологии, назначенной на следующий вторник. Разумеется, я сделал это не ради собственного блага, так как давным-давно забил на биологию. Я просто подумал, что неплохо бы срубить несколько фунтов, предложив этот ценный документ всем зубрилам, которые еще не последовали моему примеру.

Восемь ботанов выложили по три фунта с носа и продемонстрировали столь высокий уровень знаний, что мы с учителем биологии могли искренне ими гордиться, и все было бы замечательно, если бы не один долбарь, который взял и всех заложил. Директор устроил членам «клуба стопроцентников» допрос с пристрастием, и трое из восьми указали на меня как на источник своих феноменальных познаний.

По правилам, за этот маленький фокус меня полагалось исключить из школы, но поскольку директор и иже с ним так и не смогли взять в толк, каким образом я получил доступ к экзаменационным заданиям (они попросту отказывались верить, что кто-то сумел проникнуть в здание школы, в запертый кабинет, открыть запертый сейф, а на обратном пути все аккуратно за собой закрыть), я отделался двухнедельным отстранением от учебы и задержкой в классе после уроков еще в течение месяца.

Тогда это считалось достаточно суровым наказанием, особенно для тощего четырнадцатилетнего заморыша, но я перенес его легко, потому что в итоге выходка обернулась для меня немалой пользой. Я даже не говорю о двадцати четырех фунтах, а имею в виду свою популярность, дурную славу, которая с тех пор тянулась за мной шлейфом. «Скандал с биологией» стал моей визитной карточкой, и мой рейтинг в среде однокашников взлетел ввысь, как ракета.

Кроме того, зубрилам не засчитали злосчастные экзаменационные оценки; им пришлось таскаться в школу целое лето и пересдавать биологию — всем восьмерым, да еще девятой участнице «клуба стопроцентников», которая заработала свои сто баллов абсолютно честно и самостоятельно (во второй раз она, кажется, набрала семьдесят семь процентов — в принципе, нормально, хоть и не фонтан). Так что, да, оно того стоило. Безусловно стоило, и еще как!

— Скажем иначе. — Шарпей резко прервал мои счастливые воспоминания. — Если бы мистер Мэттьюз украл шесть миллионов фунтов, которые ждали бы его по выходе из тюрьмы, оправдан ли его риск в этом случае?

Мы дружно зашевелили мозгами. Шесть лимонов за пять с половиной лет? Каждый год стоит почти миллион, причем не надо напрягаться, сиди себе, жди заветного дня и — хоп! — ты богач. Удачная сделка. С другой стороны, человеку, который спер шесть миллионов, дали бы не пять с половиной лет тюряги, а что-то в районе двадцатки, ведь так?

Я поднял руку и озвучил свои сомнения.

— Вы правы, мистер Банстед, — кивнул Шарпей. — Скорее всего, срок составил бы не менее двадцати лет, но суд мог бы кое-что скостить, если бы преступник вернул украденное, или же полиция установила бы за ним слежку после выхода на свободу и так или иначе обнаружила бы эти деньги.

— По-моему, сэр, шесть миллионов даже за двадцать лет — вполне неплохо, — робко высказался Трамвай.

— Нет, — резко возразил Шарпей. — Награда совершенно не покрывает риск. Украсть наличные намного сложней, чем вы себе представляете. Даже если вы спрячете добычу в бронированный бункер и закопаете где-нибудь в Швейцарских Альпах, после вашего освобождения эти денежки не будут стоить даже бумаги, на которой напечатаны.

— Но шесть лимонов есть шесть лимонов, сэр, — не согласился Четырехглазый.

— Отнюдь. Это пшик, и не более. Ладно, не берем в расчет инфляцию, серийные номера, меченые купюры и «куклы»; деньги не будут стоить ни-чер-та, потому что раз в несколько лет Банк Англии меняет дизайн банкнот. Вам достанется чемодан устаревших бумажек, которые у вас не примут даже на передаче «Антикварные гастроли».

Н-да, надо признать, в словах Шарпея был определенный смысл. Сам я как-то до этого не додумался.

— Даже через пять лет половина этих денег выйдет из обращения, поэтому я снова задаю вопрос: оправдан ли риск?

— Да, сэр, если бы удалось скрыться с деньгами, — сказал Крыса, а Шарпей в ответ выразительно постучал по доске, напоминая нам то, что мы уже успели забыть: каждого преступника ждет тюрьма.

— Иными словами, не хочешь сесть — не надо лезть, — перефразировал Шарпей. — Эту поговорку знают уголовники всего мира, и каждый уважающий себя преступник, если у него есть голова на плечах, всегда оценивает степень риска так же, как сегодня это учимся делать мы с вами. У нас это называется просто: принцип Гафина.

— Что такое принцип Гафина? — перебил Крыса именно в тот момент, когда Шарпей открыл рот, чтобы дать объяснение.

— Еще раз встрянете, мистер Макфарлан, и получите в зубы, ясно?

Крыса смущенно опустил руку и вопросительно посмотрел на меня. Мне прямо-таки не терпелось увидеть, как он схлопочет тумак, и я быстренько написал Шпале записочку, предложив поставить фунт на то, что это случится до конца урока. Шпала охотно согласился.

— Чтобы наглядно продемонстрировать принцип Гафина, запишите, пожалуйста, ключевые цифры. Четыреста восемьдесят пять фунтов округляем до пятисот, — сказал Шарпей и записал число на доске. — Мэттьюза обвинили в пяти грабежах, будем считать, что с каждого дела он уносил по пять сотен, и отсидел пять с половиной лет, которые мы уменьшим до пяти — видите, у нас все пятерки. В году пятьдесят две недели, сделаем из них пятьдесят, в неделе — семь дней, значит, посчитаем, как десять.

Все ученики, как один, недоуменно поглядели на Шарпея, который сказал, что последняя фраза была шуткой.

— Про год или про неделю? — спросил Крыса и тут же получил причитающуюся ему зуботычину.

Шпала выругался себе под нос и перебросил мне на стол монету. Блеск.

— Используя округленные цифры, прикиньте, сколько денег причитается Мэттьюзу за каждую неделю, проведенную за решеткой. Грубо говоря, если он украл пятьдесят фунтов и просидел пятьдесят недель, сколько получит в неделю? Ну, кто решит задачу?