Дэнни Кинг - Школа для негодяев

• Название: Школа для негодяев
• Автор: Дэнни Кинг
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059179-4

Новое слово в системе перевоспитания малолетних преступников наконец сказано!

Добро пожаловать в школу Гафин, где из трудных подростков по всем правилам педагогики готовят… высокопрофессиональных бандитов!

Здесь каждое задание для контрольной надлежит похитить из тщательно охраняемого сейфа.

Здесь на уроках подробно, на реальных примерах из видеохроники, объясняют, на каких ошибках попадаются воры и налетчики.

Здесь учеников, не обладающих подлинным криминальным талантом, изгоняют с позором — в уличных бандах им место, а не в элите преступного мира!

Близится время выпускных экзаменов.

И сам дьявол не скажет заранее, что готовят преподаватели своим питомцам на сей раз!

---

Сразу признаюсь, балерины и балеруны никогда не вызывали у меня восторга, но, согласитесь, парень должен иметь возможность заниматься тем, чем ему хочется. Уж не знаю, что там у него вышло — как только Билли напялил пачку и начал целовать приятелей, я сразу выключил телек. Однако ясно, что главная идея этого фильма — вечный конфликт отцов и детей, возникший еще в ту пору, когда пещерные подростки носили набедренные повязки размера «мини» и малевали на каменных стенах.

Таков я был в пятнадцать лет — восходящая звезда мелкого воровства, обделенный какой бы то ни было поддержкой окружающих. Разумеется, вряд ли стоило ожидать, что мой старик (стопроцентный мистер Трубка-и-тапочки) и мамаша (чья жизнь полностью, по любым вопросам зависела от мнения соседей) будут поощрять мои честолюбивые замыслы, тем более что в половине случаев пропадали именно родительские вещи. Впрочем, понимания со стороны кого-либо еще я тоже не нашел.

Повторюсь, когда я решил ограбить кондитерскую лавку, мне пришлось силой заставить Денни быть моим водителем, так как других подходящих кандидатур на горизонте не маячило. Теперь, когда он повесил свои велосипедные перчатки на гвоздь, я опять остался один. Все мои однокашники собирались стать механиками, художниками-оформителями, пожарными, гражданскими летчиками (или как Нил — работать на мусоровозке вместе с папашей — нет, правда!); и никто из них не жаждал грабить банки. Не понимаю, разве можно не хотеть ограбить банк? С ума они, что ли, посходили? Как ни прискорбно, все мои сверстники имели поразительно серенькие и убогие мечты, и на их фоне я был паршивой овцой, которую гнали от одного хлева к другому, от другого — к третьему и так далее, и так далее…

2. Приют последней надежды

К сожалению, оставалось все меньше хлевов, готовых впустить меня погреться. Точнее, их не осталось вообще. Все лето 1989 года моя старушка провела на телефоне, обзванивая учебные заведения в округе и надеясь хоть куда-то меня пристроить, чтобы я получил аттестат о среднем образовании. Все, чего она добилась, — лишние двадцать фунтов к счету за телефон. Наверное, моя репутация была довольно громкой, потому что ни одна школа не подпускала меня к дверям на пушечный выстрел, и в течение нескольких недель я думал, что распрощался с учебой на целый год раньше остальных. По мне, лучшего и желать не приходилось.

Папаша, мамаша и городские власти с таким положением дел мириться не собирались и стали активно наводить мосты со всеми «специальными учебными заведениями» в стране, пока, наконец, одна школа в Мидлсбро не согласилась меня принять.

— Мидлсбро — это где? — поинтересовался я, услышав новость за завтраком. Завтрак отличался от ужина только тем, что за столом дозволялось читать газеты и комиксы.

— На северо-западе, недалеко от Ньюкасла, — сообщил отец, едва сдерживая радость.

— И как же я буду каждый день добираться туда и обратно? — наивно спросил я.

— В этом нет нужды, дорогой, — сообщила мамаша. — Ты будешь жить там весь семестр. Замечательно, правда?

— Чего-чего? Ты что, смеешься, блин на фиг?

— Попридержи-ка язык, Уэйн! — тут же взвился старикан.

— Какая-то дебильная школа на севере, битком набитая придурками и поджигателями, где мне всучат цветные карандаши и каждые пять минут будут устраивать пожарную тревогу, — это, по-вашему, замечательно?! Не-е, никуда я не поеду. Хрен вам.

— Поедешь как миленький. Давно пора кому-нибудь взять тебя за шкирку и оттрепать, как паршивого кота. В этой школе тобой займутся всерьез. Поедешь, и точка.

— Я покончу с собой, — предупредил я.

— Лет пять обещаешь, но пока что дальше разговоров дело не пошло, — едко заметил папаша.

— На этот раз я не шучу.

— Не мели ерунды, — поморщилась матушка.

Я схватил со стола хлебный нож и прижал его к запястью.

— Вот, смотрите, вскрою вены прямо сейчас. Да, я убью себя, и уж тогда-то вы пожалеете!

— Спорим? — рассеянно поинтересовался папаша и уткнул нос в газету.

На такую реакцию я не рассчитывал, поэтому попробовал осторожно провести лезвием по запястью, просто чтобы выступило немного крови. У меня ничего не вышло: самое аккуратное движение причиняло боль. Я бросил эту затею и решил применить другую тактику.

— Отлично. Приеду туда и сразу сбегу, — пригрозил я.

— Не получится, милый, — покачала головой мамаша. — Территория школы хорошо охраняется, оттуда не сбежишь. Кстати, тебе больше не нужен нож?

— Ага, значит, вы отправляете меня в тюрьму?

— Не в тюрьму, а в школу, сынок, — сказала она, вытирая нож кухонным полотенцем. — В специальную школу.

— Нет, нет и нет. Вы меня туда не загоните. Никуда не поеду, — упорствовал я, но тема, очевидно, обсуждению не подлежала. — Пожалуйста, не отправляйте меня в Мидлсбро. Я сделаю все, что захотите.

— Можешь еще разок свести счеты с жизнью, — предложил старик. Довольный собой, этот гад снисходительно тряхнул газетой и легонько ткнул мамашу локтем в бок, рассчитывая выжать из нее улыбку.

— Нет! — завопил я, однако ответом мне было категоричное «да».

До моего шестнадцатилетия оставалось еще восемь месяцев, и до той поры ни предки, ни Министерство образования не собирались предоставлять мне самостоятельности. Вот так в один миг на меня нацепили ярлык придурка из спецшколы, и я знал, что это клеймо останется со мной до конца дней. Разве можно было с этим смириться?

Джинни вошла в комнату и уселась за стол напротив меня.

— Из-за чего шум? — поинтересовалась она.

По большей части, именно из-за Джинни отец с матерью считали меня сплошным разочарованием. Моя старшая сестра была примерной отличницей, тошнотворно сладкой паинькой, до того образцовой, что ее так и хотелось скинуть с лестницы. Слюнявая мечта любых родителей — добрая, воспитанная, милая, услужливая девочка, да еще упертая зубрила (боже мой, это в шестом-то классе!). Наверное, ее можно было назвать симпатичной, хотя я этого не замечал. У Джинни были длинные белокурые волосы, и она, как в детстве, все еще позволяла мамаше каждый вечер расчесывать их перед сном. Сколько помню, ни разу в жизни она не выругалась, ела аккуратно, с ножиком и вилочкой, и обожала рисовать птиц, которые летали у нас на заднем дворе, вместо того, чтобы пулять в них из духового ружья. А самое главное, Джинни всегда и во всем поддакивала предкам, особенно в том, что касалось меня. Короче, сестрица у меня была премерзкая.

— Что ты натворил на этот раз? — спросила она, смерив меня взглядом, который переняла у мамаши.

Вот если бы однажды вечером она заявилась домой под ручку с огромным пучеглазым негритосом и сообщила предкам, что у них скоро появится внучек!.. Да за такое зрелище я бы отдал что угодно.

— А тебе-то какое дело, Плоскогрудка? — Этим прозвищем я любовно окрестил сестру, зная ее ахиллесову пяту. Отсутствие заметного бюста было единственным поводом для регулярных горестных излияний в ее смертельно-скучном дневнике.

Крепкая оплеуха, отвешенная стариком, напомнила мне, что мы уже вели разговор насчет имени старшей сестры и пришли к выводу, что ее зовут не Плоскогрудкой, не Гладильной Доской, не Глазуньей и не (самый остроумный вариант) Мисс-где-твои-сиськи, а просто Джинни.

— Чтоб больше такого за столом не повторялось! Ты слушаешь меня, юный джентльмен?

Я слушал, но вполуха, так как пристально глядел на Джинни, а она упорно отводила глаза. Останься мы с ней наедине хоть на пять минут, я без труда довел бы ее до слез, просто мне не хотелось. Хотя я не особенно любил Джинни, видеть ее заплаканной тоже не доставляло мне удовольствия. В конце концов, это моя сестра. Прозвища вроде Плоскогрудки и Гладильной Доски я использовал лишь в самом дурном расположении духа. Потом мне становилось немного неловко, но ведь нельзя же поджарить глазунью, не разбив яиц, и в буквальном, и во всех переносных смыслах.

— Уэйна приняли в одну из школ Мидлсбро, — доложила мамаша, на удивление кратко изложив суть пятиминутной перепалки. — Это специальная школа для…

— …уродов и дебилов, — закончил я за нее.

— Для особых детей, — поправила меня старушка.

— Я так и сказал: для уродов и дебилов.

— Что ж, Уэйн, если там сумеют тебе помочь, это хорошее место, — резюмировала Джинни и посмотрела на старика, ожидая одобрительного кивка. Старик одобрительно кивнул.

— Тебе легко говорить. Не тебя же туда загоняют, правда?

Центр внимания вновь сосредоточился на Джинни, и нам всем пришлось подождать, пока она тщательно прожует и проглотит маленький кусочек тоста, только что поднесенный ко рту.

— Помощь требуется не мне, Уэйн, — пожала плечами сестрица и положила в рот еще один микроскопический кусочек.

— Ну и не мне тоже! И вообще, блин, шли бы вы все куда подальше!