Аллен Курцвейл - Шкатулка воспоминаний

• Название: Шкатулка воспоминаний
• Автор: Аллен Курцвейл
• Издательство: АСТ, ACT Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030132-4, 5-9713-0162-4, 5-9578-2072-5

Клод Пейдж. Одно из самых таинственных имен бурного XVIII века Загадочный авантюрист – или великий изобретатель?

Жизнь его была полна приключений и крутых поворотов – от нищеты и безвестности к богатству и славе, от покоя – к смертельной опасности…

По слухам, он обладал поистине сверхъестественной властью над механизмами и… женщинами.

Согласно легенде, одно из его изобретений сыграло поистине мистическую роль в судьбе Марии-Антуанетты…

В чем заключалась его тайна?

Современный исследователь снова и снова пытается отыскать ускользающую истину!

Разгадка скрыта в старинной шкатулке…

---

– Клод! – Ливре ударил плеткой своего ученика. – Ученые мужи не уверены, стоит ли практиковать телесное наказание. Зато я в этом нисколько не сомневаюсь!

Клод не слышал, как зазвенел колокольчик, предупреждая, что хозяин вернулся. Ливре снял с бечевы одну «жемчужину» и протянул ему: «Преуспевающий продавец не читает свои книги. Он знает ровно столько, сколько нужно, чтобы их продать».

Все утро Клод подметал, вытирал пыль и полировал там, где останавливался читал нотации и плевался Ливре. Уборка подошла к концу, только когда лоскут хлопчатобумажной ткани, каким пользуются ювелиры, удалил остатки бондарской пыли со стекла витрин, а медные рамки были отполированы до блеска зелеными перчатками. Ливре объяснил, что придется написать еще много «жемчужин». В них он детально изложит, как ставить книги туда, куда они должны быть поставлены, и что говорить о них в тот момент, когда ставишь их туда, куда их необходимо поставить, чтобы это звучало так, будто именно туда их и следовало поместить.

– Но, – продолжил он, – не стоит полагаться только на эти заметки, если хочешь стать идеальным учеником продавца книг. Есть вещи, о которых нельзя писать. Я сейчас говорил о списке моих книг, однако на самом деле этих списков два. Пойдем, я покажу тебе свою Коллекцию за Занавеской.

Вышеупомянутая занавеска представляла собой длинный отрезок грубой саржи, без всяких монограмм на ней. Она служила дверью в одну из комнат в задней части помещения. Ливре отвел занавеску в сторону и сказал: «Она сделана из одеяния одной расстриженной монахини». Они вошли, и взгляд Клода забегал по корешкам книг. Он с трудом сдержался, чтобы не просмотреть некоторые из них.

– Книги из этой коллекции пребывают в таком же строгом порядке и даже более логично устроены, чем те, что снаружи. Здесь есть «Руководства», ин-фолио и кварто, «Церковь», разделенная на иезуитские мотивы, ин-фолио и кварто, и кальвинистские, ин-фолио и кварто. Также здесь имеются «Проститутки», ин-фолио и кварто, «Супруги», ин-фолио и кварто, «Аристократы», ин-фолио и кварто, «Врачи», ин-фолио и кварто. На самой нижней полке – книги большого размера. На четвертой полке – «Жестокость», «Мистицизм» и «Разное». Все зарубежное – на пятой.

Хотя ты и не найдешь моих «жемчужин», касающихся Коллекции за Занавеской, ты должен запомнить имена всех авторов, полные заголовки книг, их направленность, цены за выдачу напрокат и стоимость дополнительных услуг, которые предоставляются нашим лучшим клиентам. Также ты должен знать краткое изложение каждой книги. Например, приходит к тебе клиент и просит что-нибудь про содомитов, а ты ему невзначай предлагаешь «Радость прислуги», восхитительную книгу, где уже в первой главе рассказывается о том, как один парень изнасиловал труп девочки, а в последующих главах повествуется о менее традиционных преступлениях, касающихся любовных отношений. Стоимость два ливра или шесть – если непереплетенный октаво.[67]

– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы перенять ваши методы.

– Вот одна из любимых книг графа. «История капитана Дионисия Рекомбура, или Приключения в гареме, – Ливре перевел дыхание, – а также его преступные злодеяния, предсказания, истории о привидениях и пожарах, – Ливре опять перевел дыхание, – сношениях с дьяволом, жестокости, вольности с коровой и заключении на острове Памплмаус». Должен сказать, заглавие книги обещает больше, чем есть на самом деле.

Клода расстроило то, что сахарная история не была изобретением самого аббата. Ливре рассказал, что полицейский лейтенант, преемник того, чье имя значится на обоях Клода, не доносит на них в суд только потому, что «Глобус» дарит ему по экземпляру каждой новой книги.

– Кстати, сегодня вечером придет один из его помощников за новой «Венерой», потому что теперь среда, день моего салона.

Стоит сразу предупредить читателя, что, несмотря на красноречие, свойственное возрасту, в каком пребывали Ливре и его знакомые, остроумные беседы редко украшали эти собрания по средам. Изящные разговоры в изящной атмосфере вы найдете разве что в больших, прохладных галереях Лувра или в уютных комнатках отеля «Рамбуйе». Если бы Вольтер шел по улице, где располагался «Глобус», он бы спокойно прошествовал мимо, не подозревая, что там идет собрание. Тем не менее Ливре тщеславно позаимствовал почетный титул, каким однажды Галиани[68] одарил Гольбаха,[69] и назвал себя le maitre d'hôtel de la philosophie.[70] Толпу постоянно сменяющих друг друга полицейских, деловых партнеров, клиентов, типографщиков и писак он снабжал разбавленным водой вином и разбавленными мыслями.

Ливре сказал Клоду, что при малейшей необходимости его будут звать. А если его позвали, то он должен немедленно войти. Клод прождал всю ночь, сидя на стуле за дверями читального зала, ведя молчаливый разговор с головой барана – набалдашником трости.

– Кто мой хозяин? – спросил Клод. Голова барана слушала, как юноша сам отвечает на свой вопрос: – Ливре – человек с обширными знаниями, но ему негде их применить.

Продавец книг мог улыбаться, однако улыбались только его губы, а все остальное лицо оставалось недвижимым. Он никогда не смеялся. Как там говорил аббат? «Скажи мне, что человек никогда не смеется, и я скажу тебе, что он дурак!» Клод был уверен, что Ливре отвечал взаимностью на взаимность, хотя делал он это всегда с легким пренебрежением. Его ум проявлялся в моменты опасности. У Ливре имелся ответ на любой вопрос, а аббат, наоборот, был человеком тысячи вопросов. Такое уподобление навело Клода на мысль, что Ливре вовсе не доволен своей работой по сравнению с аббатом. Но чем занимался Оже?! Ливре по крайней мере делал что-то определенное. Под его руководством Клод мог стать Идеальным Торговцем. А что предлагал аббат? Соучастие в преступлении. Мысли Клода вернулись к продаже инструментов. Он все смотрел на баранью голову.

Только поздно ночью Ливре открыл двери и отпустил ученика.

– Осталась одна заметка! – сказал продавец книг и вручил Клоду кусочек бумаги и книгу «Парижские тайны».

25

Когда Клод и извозчик встретились вновь, они приветствовали друг друга громкими возгласами, старомодными похлопываниями по плечу и объятиями, делавшими их похожими на парней с гомосексуалистской картины Годена «Искусство борьбы». Они радовались встрече, но были измучены и истощены, особенно Поль. В тринадцати лигах от города у «Люсиль» сломалась задняя ось, произошло это на участке дороги, печально известном благодаря частым нападениям разбойников. Чинить коляску пришлось в спешке, и до города Поль доехал, только приложив большие усилия. Извозчик утешился тем, что нашел среди багажа неотмеченный груз – щедрый подарок из Бургундии, который Дом намеревался распить, как сказал он Клоду, «сам знаешь где». К ним присоединился Плюмо. Журналист, как и извозчик, с нетерпением ожидал рассказа Клода о первых неделях, проведенных в «Глобусе».

В ту ночь мадам В. постаралась на славу. Она пришла на птичий рынок перед самым его закрытием и поймала торговца как раз после того, как он выжал непереваренное зерно из птичьих внутренностей. Вернувшись на кухню, она сварила чудный соус из бордо, дикого чеснока, мускатного ореха и перца, все это придавало неповторимый тонкий аромат вальдшнепам – их она и подала на стол.

Короче говоря, в ее заведении теперь царила приятная атмосфера, созданная хорошей едой, хорошим вином и компанией близких друзей. После множества тычков и нескольких кружек бургундского Клод начал развлекать своих товарищей описанием своего ученичества в «Глобусе». Хотя он рассказывал и о самой работе, и о клиентах, большая часть времени у него ушла на описание учителя, его смешной манеры хрюкать и урчать, есть и прочищать горло. Все собравшиеся хохотали над такими пошлостями, что подвигло Клода продолжить разоблачение.

– Никак не могу забыть одну сцену, – сказал он, – когда я застал его в сгорбленном положении над сборником «Парижских тайн». Нет, не сгорбленным. Он расстегнул штаны и сидел над ними на корточках! Сначала я не мог понять, что происходит, пока не пригляделся. Книги оказались вовсе не книгами! Это были обложки, склеенные вместе, без страниц, и они служили ему унитазом! Что еще хуже, он подтирается порванными и скомканными страницами!

И вновь смех сотряс маленькую gargote.

– Полагаю, сцена, которую ты нам сейчас нарисовал, – размышлял Плюмо, – в полной мере отображает глубокое уважение, каковое Ливре питает к литературе.

Клод продолжил:

– Мой сосед Пьеро, который набивает чучела для братьев Верро, выпотрошил множество травоядных животных. Так вот, он говорит, что у тех тварей, что питаются одними овощами, самые едкие и вонючие газы. Ливре, с его картофельной диетой, является справедливым доказательством этой гипотезы.

– Одни овощи? Это же грех – упускать такую возможность получить удовольствие и придерживаться диеты! – Извозчик проткнул ножку вальдшнепа вилкой.