Аллен Курцвейл - Шкатулка воспоминаний

• Название: Шкатулка воспоминаний
• Автор: Аллен Курцвейл
• Издательство: АСТ, ACT Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030132-4, 5-9713-0162-4, 5-9578-2072-5

Клод Пейдж. Одно из самых таинственных имен бурного XVIII века Загадочный авантюрист – или великий изобретатель?

Жизнь его была полна приключений и крутых поворотов – от нищеты и безвестности к богатству и славе, от покоя – к смертельной опасности…

По слухам, он обладал поистине сверхъестественной властью над механизмами и… женщинами.

Согласно легенде, одно из его изобретений сыграло поистине мистическую роль в судьбе Марии-Антуанетты…

В чем заключалась его тайна?

Современный исследователь снова и снова пытается отыскать ускользающую истину!

Разгадка скрыта в старинной шкатулке…

---

Напротив сего сооружения Клод подвесил ведерко, чтобы туда капала вода из очередной течи в крыше. Когда ведерко наполнялось, своим весом оно тянуло шнур, который запускал реечную передачу, в результате чего поднималось чучело совы. Сова «долетала» до стены, поворачивала голову и сверкала прекрасными глазами («Импортные!» – хвастался Пьеро). Ее взгляд устремлялся на импровизированный фонтан, который представлял собой рабочий конец одной из клизм Ливре. Вода брызгала на раковины моллюсков, и они открывались, обнаруживая в своих недрах маленькие жемчужинки (на самом деле это были отполированные рыбьи чешуйки). Под всей этой красотой вертелось водяное колесо, украшенное стеклом. Вращаясь, его крошечные дубовые лопасти приводили в движение резной кулачок, соединенный с несколькими свистками. Свистки могли имитировать пение соловья, кукушки и петуха.

И только коноплянка, похоже, отсутствовала. Нет! Она устроилась в гнездышке из чистяка, выстеленном волосами Клода. Он решил использовать материал более необычный, нежели лен. Коноплянка сидела на трех бледно-голубых яичках с красными крапинками. Яйца «отложил» Пьеро, он использовал для этого отполированные камешки и чистейшее гвоздичное масло. Хотя венецианец и оперил коноплянку, все внутренние механизмы сделал сам Клод. Птичка щебетала в точности так, как это делали ее здравствующие товарки.

Но в такой радостной атмосфере механического чуда одна сцена резко отличалась от всего происходящего и наводила на грустные мысли. Из-под гнезда коноплянки, из самого темного угла комнаты, доносился звук, издаваемый нашим молодым гением. Гений рыдал.

Чтобы понять, почему Клод плакал, нам необходимо вернуться к событиям, произошедшим сразу после открытия Себастьяна Плюмо.

У Клода имелись все причины, чтобы радоваться и предвкушать. Александра была свободна, и ее ожидало почетное, если не почтенное, вдовство. Перл создания юного гения – или перл желания, если угодно, – был закончен. Клод надеялся воссоединиться с Александрой, но вместо этого их связь была утрачена навсегда.

Получив известия об исходе судебного процесса, Клод принялся забивать себе голову фантазиями не менее изощренными, чем изобретения на чудо-чердаке. Предвкушая долгожданную встречу, он занялся приготовлениями. Юноша приобрел немного сена, чтобы постелить на пол, и привел себя в надлежащий вид: помылся, однако не наложил никакой косметики, не взгромоздил на голову парик, не надушился. Клод сделал все так, как ожидала от него Александра. Он оделся в деревенскую одежду, которую она так любила. Направляясь к ее особняку, он прошел через птичий рынок, надеясь, что аромат цыплят возбудит чувства патронессы.

Увы! Александры не было дома. Клоду дали от ворот поворот, сказав только два слова: «Ее нет». Правда, небольшая взятка сделала свое дело, и юноша получил дополнительную информацию от служанки. Александра, вымотавшись на суде, забронировала номер в отеле «Куани», где проводились гипнотические процедуры.

Клод побежал в гостиницу. Однако, подойдя к входу, юноша понял: его наружность ясно говорит о том, что он не потенциальный клиент. (Иногда бедняков принимали во внутреннем дворе отеля, но это случалось лишь по воскресеньям.) Иностранец-портье в шикарной униформе отказался пускать Клода внутрь. Потрясая золотыми эполетами, он с ужасным акцентом пробормотал заученную фразу, которая почти застряла в его пышных усах. Та же стратегия, что сработала со служанкой мадам Хугон, помогла справиться и с привратником. Лизнув усы, свисающие с верхней губы, он принял мелкую монету. Клод прошел по внутреннему двору, а затем и по длинному сводчатому коридору, где вновь встретился с одетым в униформу охранником. Входить юноше снова запретили. Потратив все деньги, Клод решил солгать, чтобы преодолеть последнее препятствие. Он сказал, будто у него личное послание к мадам Хугон от ее адвоката. Слуга неохотно пустил его.

Клод осмотрелся. Он оказался в комнате, содержащей в себе элементы бани, салона и лаборатории одновременно. Ее загромождали бесполезное экспериментальное оборудование, два мозаичных стола, птичьи клетки, комод и большая деревянная бочка.

Александра сидела на корточках в бочке, погруженная в вязкую субстанцию; голова мадам Хугон торчала наружу. Клод поразился, увидев ее, обвязанную кожаными ремнями. Все это напоминало о неприличных историях из секции «Медицина». Александру лечил печально известный племянник вышеупомянутого изобретателя стеклянной гармоники. Племянничек приложил магниты к пальцам, носу и одной груди патронессы.

Клод не скрыл своего изумления. Мадам Хугон тоже его не скрыла. Обменявшись испуганными взглядами, они обменялись и восклицаниями:

– Ты!

– Ты!!!

Почувствовав, что атмосфера накаляется, племянник, Уильям Темпл Франклин, вышел из комнаты. Оставшись наедине с Александрой, Клод рассказал о том, что знает о ее обретенной свободе. Она ответила, что нисколько не удивлена, ведь парижские сплетники остаются парижскими сплетниками. Тем не менее мадам Хугон поразилась скорости получения информации. Она также настояла на том, чтобы обсудить дело наедине.

Клод только этого и ждал. Он тут же предложил ей отправиться к нему домой, где все пространство было заполнено доказательствами его любви. Александра согласилась, хотя и без удовольствия.

– Я думаю, большего скандала вокруг моей персоны уже не возникнет. Еще один визит, надеюсь, возможен.

– Твой первый визит, – поправил ее Клод. – Ты никогда не видела, где я живу.

Александра не стала спорить, хотя возражение так и напрашивалось. Вместо этого она попросила Клода снять с нее ремни в бочке, а когда вставала, велела ему отвернуться. За ширмой мадам Хугон сбросила одеяние – тяжелую плетеную тунику, к которой крепились ремни, – и вновь наложила на себя слои льна, ситца и атласа, составляющие ее платье. Несколько минут спустя над ширмой показался парик, а еще через некоторое время она была готова идти.

Пока они ехали в коляске к жилищу Клода, мадам Хугон объясняла, почему лечится таким странным образом.

– Это началось, когда я впервые столкнулась с перипетиями своего замужества. Я испробовала еще дюжину подобных методик, безобидных, но весьма дорогих. И лишь от этой я получила столько удовольствия, сколько никто не смог мне доставить.

Клод увидел в этих словах скрытый упрек.

– Ты будешь и дальше этим заниматься? – спросил он.

– Сомневаюсь, что смогу платить за такое лечение в будущем.

Оба молчали, пока поднимались по шатким ступенькам на чердак. Александра зацепилась юбкой за балясину на втором этаже и запачкала перчатку о перила на третьем. Прибытие на четвертый этаж ознаменовалось желчными ругательствами с ее стороны по поводу вони, доносящейся из квартиры Пьеро (таксидермист как раз набивал меч-рыбу). Александра приложила батистовый платок к носу.

– Видимо, лечение в бочке сделало тебя такой чувствительной, – сказал Клод.

Александра не приняла такого объяснения.

– Нам обязательно здесь оставаться? – Еще до того, как она пересекла порог, мадам Хугон поняла, что с нее хватит.

Атмосфера накалялась. Она ударилась головой о перекладину, в том самом месте, где Клод вырезал символ любви. Александра отреагировала по-детски, изо всех сил ударив опору рукой. Такая месть лишь усилила боль, перешедшую из головы в кисть. Когда же мадам Хугон наконец ступила в комнату, Клод окончательно понял, что все пошло не по намеченному плану.

– Мне надо присесть, – сказала она, жалуясь на расстройство желудка. Александра поискала глазами стул, но не нашла его. Клод потянул за шнур, вследствие чего кровать упала вниз. Она рухнула с такой силой, что Александра отпрыгнула в сторону и еще раз ударилась головой. К этому времени было уже бесполезно говорить о достоинствах чердака. Александра уставилась на сову, которая двигалась туда-сюда по рейке.

– Баварские глаза, – отметил Клод. – Пьеро думает, что венецианское стекло слишком дорогое и не слишком качественное. Так он отказывается от своего наследия. Посмотри-ка сюда. – Юноша указал на глобус. – Это созвездие соответствует тому заказу, который я так и не смог закончить. Ты помнишь?

– Смутно.

Клода это задело. Он представлял, что обход его жилища

послужит кокетливой прелюдией к занятиям любовью. Видимо, Клод переоценил свою музу.

– Это не квартира, – сказала Александра. – Это чертов кукольный домик! И ты думал, что я приду в восторг от этого?

– Вовсе не обязательно оскорблять меня.

– Это не оскорбление. Вот сейчас будет оскорбление!!! – Александра начала швырять в Клода содержимым своей сумочки. Она запустила в него черепаховый гребень, лорнет, влажный батистовый платочек, который не долетел до цели, и, особенно метко, записную книжку с золотым обрезом. Последний снаряд попал Клоду в щеку.