Дамиен Бродерик - Игроки Господа

• Название: Игроки Господа
• Автор: Дамиен Бродерик
• Издательство: АСТ, Адаптек Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-054076-1, 978-5-93827-132-6

Августу Зайбеку 20 лет, он совершенно обычный человек. Однажды, его двоюродная бабушка Тензи сообщает, что она находит трупы в ванне каждую субботнюю ночь, к утру они всегда исчезают. Август воспринимает этот рассказ как фантазию пожилой леди, пока он сам не натыкается на труп, который впихнули в ванну на втором этаже дома его тети. Даже это не беспокоило его, но когда кто-то выходит из зеркала в ванной… Август обнаруживает, что он — Игрок в Состязании Миров. Он открывает тайны космоса, в конечном счете, космос оказывается вычислением, учится выживать в сражении между Игроками и порочными К-машинами, встречает Хорошую Машину, которая убила всех в одном из миров, и воскрешает себя из мертвых.

---

— Гипотеза Судного дня, — пробормотал я, уцепившись за одну из нитей.

— В частности, — отозвалась машина. — Динозавры! Бзззт! Неправильный ответ, покиньте доску. Хомо сап? Колесо вращается. Вероятности не слишком велики. Но глянь-ка, у каждого Облака Непознанного серебристое подбрюшье!

— Прекрати нести свое оракульское дерьмо! — в коридор выглянула учительница, услышала меня, нахмурилась и покачала головой. Я проигнорировал ее. Я понимал, что это глупо, но все равно угрожающе раскрыл правую ладонь перед экраном. Возникшая на нем карикатурная ухмыляющаяся физиономия Альфреда Э. Ньюмана [38] в притворном ужасе зажмурилась. Мне же было не до смеха. — Мои родители живы?

— Можно сказать и так. Будет и на их улице праздник.

— Твою мать! — я взбешенно ударил кулаком по клавиатуре, и она развалилась пополам.

— Не порть другим удовольствие, — надулся Одд. — Ты и так знаешь, что делать.

Экран вспыхнул и погас.

Еще мгновение я не шевелился. На задворках моего сознания кипела нотация. Ох. Ну конечно.

— Веди меня к Мириам! — приказал я операционной системе.

Девятнадцать

Марчмэйн

Полностью обнаженный, если не считать белого мясницкого фартука, загорелый под светом ультрафиолетовых ламп, упруго подпрыгивающий в легкой гравитации этой далекой-предалекой параллели — мира динозавров, не потревоженного назойливыми людьми с их извращенным разумом — Марчмэйн Зайбэк готовил своих родителей к операции.

— Теперь в любую минуту! — промурлыкал он. Женщина, называвшая себя Мириам, уставилась на него с непередаваемым ужасом, ее рот закрывала анастезирующая маска, дрожащие конечности были пристегнуты к столу ремнями. На соседнем столе муж женщины Ицхак бешено вращал глазами, его грудь бурно вздымалась, из-под маски вырывалось приглушенное рычание. Марчмэйн старался не обращать внимания на эти звуки, разглядывая виды далекого космоса.

За фальшивым окном не сияли светила мира динозавров — только межзвездная темнота. Которая соответствовала реальности — яркое освещение станции заставляло зрачки сокращаться. Однако, в полумиллионе километров виднелось искрящееся кольцо фиолетовых огней, вращающихся вокруг конденсированного объекта. Звезда Ксон излучала потоки электронов, нейтрино — и, особенно, фотино. В реальности — во всех реальностях — эта штуковина была умопомрачительно огромной, состояла из семейства Икс-частиц, таких плотных, что каждый Ксон равнялся примерно ста квадриллионам протонов, и балансировала на самом краю падения в черную дыру.

Мерзкая штуковина, сжавшаяся в сферу диаметром двадцать сантиметров и крутящаяся с умопомрачительной скоростью, превращала целую звезду в скопление элементарной материи, которой не существовало ни в одном из космосов с тех самых пор, как они разошлись в первые мгновения после Большого взрыва. Фыркнув, Марчмэйн покачал головой. И которой больше никогда не будет существовать в этой — или любой другой — вселенной, обладающей ощутимой силой расширения, отрывающей все, что угодно, от всего остального… разве только, каким-то чудесным образом, она возникнет прямо здесь, в этом средоточии, пронизывающем все вселенные Тегмарка данной параллели, где местные ограничительные законы физики запрещают эволюцию и существование разумной жизни. Марчмэйн поднял руку, сжимавшую яркий титановый скальпель, и посмотрел на серебристые иероглифы Ксон-вещества в своей ладони. Симпатично. Каждая крошечная, напряженная, вибрирующая Икс-частица была массивней десятка кровяных клеток и живее их, она удерживалась от катастрофического схлопывания только благодаря собственной уловленной лямбда-экспазионной поверхности.

А вот на фальшивых мониторах, замеченных Джан, разворачивалась совсем иная история. Увеличенная, раскрашенная в кричащие цвета, звезда Ксон кипела, точно выпячивание Гилбертова пространства, каковым она, собственно говоря, и являлась.

Это было великолепное, зловещее, яростное зрелище. «Пусть Деций сколько влезет таращится на рождение новой точки Омега, — удовлетворенно подумал Марчмэйн, — мне же достанется сей чудесный артефакт, ужасный конструкт, придуманный проклятыми Строителями Состязания, чтобы искалечить нас, заглушить наш голос, выколоть нам глаза, поставленный на тот случай, если мы вырвемся вперед и захотим перевернуть стол и переиграть Состязание в угоду собственным чаяниям».

За его спиной открылся Schwelle. Если бы Марчмэйн действительно находился глубоко в космосе, как утверждали фальшивые окна, подобное оказалось бы невозможным. Звезду Ксон создали именно с целью подавлять и запрещать такие действия.

— Заходи, Тэнзи, — сказал Марчмэйн, поворачиваясь.

— Доброе… что это, утро? Вечер? Прошло столько времени, мой мальчик, — она не торопилась обнять его.

Немного уязвленный, Марчмэйн откинул голову назад и рассмеялся.

— Не уверен, что здесь имеет смысл считать время, — ответил он. — О, я вижу, ты притащила собачонку!

Дугальд О’Брайен зарычал. На редкость идиотское имя для животного — однако Тэнзи всегда отличалась причудами и эксцентричностью.

— Полагаю, если вы просто ляжете на этот стол, мы сможем начать. Да-да, монсеньер Лабрадор, сюда, рядом с очаровательным джентльменом в ремнях.

Старый пес подпрыгнул, но соскользнул на пол, тяжело дыша.

— Опусти чертов стол, Марчмэйн!

— Конечно-конечно! Как невежливо с моей стороны!

Показатели кровяного давления и кортизола мужчины по имени Ицхак резко ухудшились. Марчмэйн подкрутил несколько нейротрансмиттерных источников питания, и связанный снова впал в апатию.

— Вы точно уверены, что хотите, чтобы я это сделал? Прямо сейчас?

— Кончай трепать языком, сынок, — буркнула собака.

Марчмэйн пожал плечами, привязал Тэнзи и Лабрадора, а когда мониторы сообщили, что все четыре пациента находятся в оптимальном состоянии, быстро обошел столы, снимая скальпы и высвобождая обнаженную кость. Потом взял лазерный нож и сделал тонкое аккуратное отверстие в черепе женщины по имени Мириам, после чего с одобрением посмотрел на ее мозг, заключенный в блестящую твердую оболочку.

Погруженный в работу, Марчмэйн не услышал, как за его спиной распахнулся Schwelle.

Двадцать

Август

Пол ушел у меня из-под ног, как будто я снова очутился на лестнице в Театре Аделаиды. Я покачнулся — и тут же чуть не упал в другую сторону. Все понятно, я оказался на планете с меньшей, чем на Земле, силой тяжести. Точнее, в анатомическом театре на капитанском мостике проклятого звездолета, прямо за спиной у доктора Франкенштейна, склонившегося над своими трупами, сверкая голой загорелой задницей и зажатым в руке окровавленным скальпелем. Датчики моргнули и запищали; на огромном то ли экране, то ли кварцевом оконном стекле царила темнота, а чокнутый мясник, нахмурившись, поворачивался ко мне — и я поднял руку и произнес слово, в результате чего мой надутый братец Марчмэйн пролетел через всю кабину и врезался в большой гладкий бак, в то время как мой пес Добрый Ду отчаянно дергал четырьмя лапами, заставляя раскачиваться кошмарный мохнатый скальп, и издавал какие-то непонятные звуки, что-то среднее между человеческой речью и лаем собаки, потревоженной во сне. Марчмэйн в непристойно сбившемся на бок фартуке поднялся-таки на ноги, махая рукой — в блестящем скальпеле отражались лампы дневного света — и голося что было мочи:

— Тоби, твою мать, немедленно иди сюда!

Мое сердце сжалось и едва не перестало биться вообще. Все смешалось. Внучатая тетушка Тэнзи с мертвенно бледным лицом лежала на одном из хирургических столов, ее голова тоже была изуродована, тонкие белые волосы свисали по сторонам, а на другом столе покоилась женщина помоложе, в кислородной маске, зато без куска черепа, и огромные то ли вены, то ли артерии, свитые в красно-голубые кольца, пульсировали на обнаженном мозге. Я понял, что меня сейчас вырвет, но не мог себе этого позволить. О, чертов Гитлер из ада, это же моя тетя Мириам, а изувеченный мужчина на соседнем с извивающимся Добрым Ду столе — блистательный скрипач, дядя Ицхак! Кошмар из самого кошмарного из кошмарных фильмов! В воздухе распахнулся Schwelle, и в помещение шагнул Тоби. Он с любопытством оглянулся и сразу же направился к голому Марчмэйну, скорчившемуся за панелью управления.

— Куда ты нас притащил, Марч? — грубо спросил Тоби, тем не менее, помогая брату подняться.

— Он убьет нас всех! — взвизгнул мясник. — Уберите отсюда этого малолетнего идиота! Ты что, хочешь, чтобы все наши труды пошли прахом?!

Глаза Тоби заметались.

— Где?.. А, на «Повешенном», — сказал он совершенно другим тоном. — Я хочу поговорить с операционной системой корабля.

Из ниоткуда раздался бесполо-мужской голос: