О. Палёк - Юмор разных лет

• Название: Юмор разных лет
• Автор: О. Палёк
• Жанр: Юмористическая проза

Сборник юмора разных лет. Знаменитая "Дембильская ракета…", повести "Алиса в стране чудес", "Последнее дело Бешеного", множество рассказов и сценок. Выборка, обработка и форматирование — автора.

---

— Это — без проблем. Сам знаешь, здесь любая туалетная бумажка — секретная. Ты лучше закажи своим из Ленгли, пускай шлют дембильские значки, вот это — валюта, а то ты со своими зелеными бумажками с портретами скоро подохнешь с голоду, особенно, если будешь продолжать играть с шулером.

Рама быстро сунул руку за пазуху. Кочкура тотчас же бросил свою руку за спину. Конечно, это был блеф, у него там ничего не было. Но могло быть — для тех, кто знал Кочкуру — от пистолета до базуки. Рука Рамы дернулась, и он медленно вытащил пачку сигарет.

— Не стоит ссорится, ребята, — вмешался Джон, — бумажек мне не жалко, я их еще наксерю.

«Наксерю…», — подумал я, мне казалось, что бумажки используют после этого дела, а не до. Тем более, они даже для этого не годились — были жестки, как наждачка. Сделать мягче Джон отказывался наотрез, ссылаясь на требования Федерального Банка.

Я забрал у Джона газету, и мы углубились в чтение. На седьмой уровне — прорыв гептила. У второй вентиляционной шахты — засада комендатуры. Ловят плановых, звери. На 12-том уровне облом. На 11-том появился зомби. На 4-том — знаменитый «сталкер» Кочкура. На 10-том гоблин нацарапал рунами (в смысле коряво) на потолке всем известное слово из трех букв.

Главным редактором газеты был диссидент дядя Вася. Никто не знал, сколько ему было лет, но по его словам, он еще конструктора Королева видел. Он еще считал, что ему повезло, т. к. его друзья «шестидесятники» сгнили в ГУЛАГах. А свет истины можно было нести и в темных подземельях. Время от времени диссидент выбирался на поверхность для организации демонстраций типа «Против вмешательства человека в энергию космоса» или «За интеграцию бесконечно малых», а также мелких диверсий. Ходили слухи, что авария «лунной» ракеты произошла из-за того, что он сушил портянки в ее дюзах и забыл вытащить.

Кочкура задумался. Как бы в ответ на его раздумья где-то вверху сильно грохнуло. С потолка посыпалась сажа.

— Так. Гражданские, видимо, продолжают демонтаж старта. Как обычно в армии — радикально — с помощью тола. Ниже идти опасно. Будем выходить как обычно — задами. Вперед!

Глава седьмая Его команда: Вперед!

— Красная шапочка, ты снова девочка.

Тимур и его команда.

…О выходе на поверхность автор напишет еще пару-тройку глав, если найдутся спонсоры:-) Вкратце так: комендатура у шахты оказалась своя, у них анаша кончилась, вот и озверели. На 12-том действительно нас ждал облом — сокровищ не было. Во всяком случае так сообщил юркий малый, который всучил нам «Малый путеводитель по стартовым сокровищам со всеми подлинниками и картами» в пяти томах. Зомби на 11-том уровне оказался обычным полковником, который твердо помнил команды «налево», «направо», но забыл ко манду «кругом». Вот и заблудился. Мы дали ему программу выхода «Do {Иди на…} While {Будет больно…}». Он поблагодарил и даже подарил пару звездочек на память с плеча, надеюсь пророчески. Знаменитого сталкера Кочкуру, мы, как ни странно, встречали и на остальных этажах.

Вообще, слава Кочкуры как проводника, меня изрядно притомила. Сначала пристал какой-то серый старичок, бормочет что-то насчет берлоги и просит показать выход из Мории по бесконечной лестнице. Кочкура напряг мыслительный аппарат и выдал, что Барлога можно морить бесконечно. Просветлев, (а может быть, в меланже искупавшись), старичок ушел. Так рождаются легенды.

То какой-то Ваня в лаптях с группой вооруженных людей просит показать направление на ближайшее болото. Кочкура показывает. Толпа исчезает навсегда. Так умирают легенды.

Или вообще — прикол. Встретили Аватара. Весь такой крутой роул-плэинг герой — в магических доспехах. И дракон, тоже крутой, на него жаром пышет. А главное, все это застывшее, как в видике после нажатия на клавишу «Пауза». А Кочкура, спокойненько так, от пламени дракона прикуривает, и говорит: «Оператор ушел на обед. Опасности нет».

Остальное — мелочи: подсобили Сизифу, приручили Цербера, поели печеночного паштета с Прометеем. Всем известное слово из трех букв оказалось «МММ». Кстати, то слово, о котором кое-кто подумал, там тоже рядом было. Видимо, устойчивое с давних пор сочетание.

…Когда мы вышли наружу через пламегасительную шахту, было еще светло. Кочкура глянул в сторону солнца и сказал:

— Часиков семь уже. Полезли на ферму.

Мы залезли на ферму и стали смотреть в сторону «двойки». Там действительно ракета уже была готова к запуску. Вот она окуталась дымом, вот начали отходить, освободившись от тяжести, боковые пилоны. Но что это? Вместо того, чтобы с мощным грохотом устремиться ввысь, озарив степь голубым светом, ракета вдруг пошатнулась, как раненый зверь и зловеще окуталась красной дымкой. Из ее носа отстрелилась голубая капсула, а сама она упала на стартовую площадку и начала крутится на месте, наворачивая на себя стартовые постройки.

Я посмотрел на Кочкуру. Он зловеще улыбался, как будто торжествовал победу.

Часть вторая Минус 12-й этаж

Два солдата из стройбата заменяют экскаватор.

По определению.

Глава первая Постановка задачи

Вместо шлагбаума на КПП поставьте пару толковых майоров.

Простое решение задачи

…Из центральной рубки хорошо видны догорающие остатки американского «Шаттла» на фоне нестерпимо яркого солнца. С трудом освободив раненую руку и задыхаясь от недостатка кислорода, я сделал противостолбнячный укол командиру. Тянуло горелой изоляцией и чистым азотом из пробитых газовых баллонов… Уже с месяц лежу в госпитале, приходили люди из Генштаба, говорили, что благодаря моему подвигу несколько крупных городов Сибири остались в сохранности, за что они представили друг друга к высоким наградам. Не знаю, выживу ли, шли на всякий случай рублей 25 на витамины… Я сложил листок, завернул его в обрывок схемы левого твердотопливного ускорителя «Шаттла» и подписал в том же углу: «6/Наташа». Значит так: шестое душещипательное письмо крапаю без материального поощрения. Если и сейчас не будет, пошлю ей некролог о собственной кончине, пусть мучается, что пожалела четвертак почти Герою СС, доблестному защитнику Байконура.

Предавался графомании я опять на губе, куда за какую-то мелочь меня на трое суток засунул командир роты, причем он сам не мог внятно объяснить, за что. То ли за то, что он отравился переданной мной самодельной водкой (Кушнир постарался) — так с трех бутылок зараз и обычной отравишься. Или за то, что ему замполит настучал насчет моей торговли медалями. Во-первых, не медалями, а значками. Ну, похожи они на медали, так, во-вторых, я их не делаю — делает Кочкура, я только продаю. В-третьих, что, доблестным строителям Бай конура на дембель с пустой грудью уходить? То ли он узнал, что взрывчатку делаю. Так ведь для дела же, двери в подземельях взрывать, не для разрушения же. То ли… В общем, для профилактики — если бы капитан вспомнил, за что, так легко я бы не отделался.

Написав пару слезных любовных посланий для дежуривших воинов, я в награду перебрался из камеры в ленинскую комнату комендатуры и занялся старыми долгами.

Однако долго разбирать мне их не пришлось. В ленкомнату зашел конвойный и повел меня в штаб. Надо сказать, что то место, куда меня привели, вообще-то называлось «УИР»», но по количеству высших офицеров легко переплевывало любой штаб страны, за исключением, наверное, Генштаба. То там, то сям вели степенные беседы генерал-полковники, шустро сновали генерал-лейтенанты, а мелочь рангом менее вообще учету не поддавалась. На стене висел плакат: «Осторожно с приемом факса. Возможны смертельные отравления!»

В небольшой комнате, куда меня привели, было только двое, оба в штатском: один, улыбчивый, все время стоял в тени и за всю встречу не проронил ни слова; другой, хмурый, сидел в кресле.

— Зачем вызывали? — развязно спросил я. Видал я офицеров, в присутствии маршалов ухитрялся спать, а тут какие-то штатские.

— Попить чаю, — ответил Хмурый.

Улыбчивый вышел из тени, и, подойдя ко мне сзади, легонько ударил носком сапога куда-то в низ ноги. Я рухнул в заботливо подставленный стул.

— Хохмить будешь в казарме. Когда последний раз был на 113 площадке?

— Давно, — еще пытался выкрутиться я, хотя понимал, что влип. На Байконуре обвинение нескорое. Но если на тебя открыли дело, 100 %, что посадят — судят «тройки» офицеров, адвокатов нет, почти все суды заканчиваются дисбатом на два года. Доказательств не требовалось.

Однако Хмурый достал из стола папку и передал мне. В ней лежали занимательные цветные фотографии. На одной Кочкура деловито срезал серебряную проволоку, а я поддерживал раскуроченный блок. На другом уже я вырезал газовым резаком отверстие в металлической двери. Кочкура подносил карбид. И так далее. Всего десятка три фото, которые украсили бы любой дембильский альбом. Особенно мне понравилась одна, в которой я убегаю от вала пламени, а съемка ведется сзади. Помнится, я тогда обжегся, но убежал. А фотограф?