О. ПИСАРЖЕВСКИЙ - Дмитрий Иванович Менделеев

• Название: Дмитрий Иванович Менделеев
• Автор: О. ПИСАРЖЕВСКИЙ
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1949

---

Между тем Марию Дмитриевну продолжали постигать семейные неудачи.

Рушилась надежда матери видеть образованным человеком своего старшего сына Ивана. Он сбился с пути, и его пришлось взять домой.

Отдалась религии старшая дочь. Она стала фанатичкой и изуверкой и погибла от туберкулеза, не выдержав добровольных истязаний постом и молитвой. Последний, любимый, сын кончил учиться, и его-то выхода на широкий самостоятельный путь она не дождалась, не успела порадоваться…

Менделеев собирал у всех родных и перечитывал старые письма матери:

«…Слезы мои часто капают на журналы, посудные и статейные книги, но их никто не видит.

Я всею силою воли моей покоряюсь судьбе и утешаюсь тем, что, привыкнув к черным кухонным работам, смогу без горя оставить Тобольск, когда надо будет везти отсюда учиться в университет Пашу и Митю; я не заставлю на старости лет мужа моего нанимать для себя прислуги, а сварю ему щи и испеку хлеб. За всем тем и в самой старости моей самолюбие еще так велико, что мне кажется тяжко вести жизнь или существование для одних забот о чреве, и не иметь свободной минуты для души, ума и сердца…»

Тает пачка серых, плотных листков. В последних письмах чувствуется приближение старости. Мать пишет:

«Я уже не могу проводить в гуте и гончарной ночей без сна…»

Гута – знакомое слово! Так называется стекловарочная печь. Вспоминается Аремзянка и в этом сельце крошечный стекольный заводик, управляемый матерью Менделеева. Ее отец, Дмитрий Корнильев, известен тем, что в 1787 году открыл в Тобольске первую типографию. Он же завел около Тобольска, в Аремзянке, тот самый стекольный завод, который восстановила Мария Менделеева, получив его от брата в управление.

С Аремзянкой для Менделеева связаны в памяти ребячьи сражения с лопухами. Печи, не угасающие ни днем, ни ночью, с таинственными горшками, в которых варится стекло… Няня, сосланная в Тобольск на поселение своим тульским помещиком за то, что ее сын сбежал от рекрутчины. Когда няня хотела сказать наибольший попрек, вспоминал Менделеев, она обзывала своего Митю «латынцем».

В памяти Менделеева жило возвращение в То

больск… Задорные стычки мальчишек, стенка на стенку, на городском мосту… Хрестоматия Попова по латинскому языку, которую гимназисты ставили на расправу к дереву и избивали камнями. «Этой книги ни у кого не было целой…» Гимназический наставник Петр Павлович Ершов, его умный «Конек-Горбунок» и нигде не напечатанные стихи, списанные в тетрадку:

Рожденный в недрах непогоды, В краю туманов и снегов, Питомец северной природы И горя тягостных оков.

Я был приветствован метелью И встречен дряхлою зимой, И над младенческой постелью Кружился вихорь снеговой.

Мой первый слух был – вой бурана,

Мой первый взор был – грустный взор

На льдистый берег океана,

На снежный гроб высоких гор

С приветом горестным рожденья

Уж было в грудь заронено

Непостижимого мученья

Неистребимое зерно…

Чредой стекали в вечность годы,

Светлело что-то впереди,

И чувство жизни и свободы

Забилось трепетно в груди.

Я полюбил людей – как братий,

Природу – как родную мать

И в жаркий круг своих объятий

Хотел живое все созвать..

Еще одно письмо матери из Тобольска, с памятной датой 1846 года, когда Аремзянский завод занялся от пожара церкви и сгорел.

«Мои детки фабричные… – вьется старинная вязь материнского письма, – в октябре сложили новую мастерскую и печь и полтора месяца вели действие, получая только на хлеб, и когда к Николину дню написала, что отдаю на их волю – загасить или продолжать действие, потому что не знаю, будет ли иметь сбыт посуда, то все они решились работать в долг, а действие продолжать, потому что и печь и горшки хороши. Все это трогает меня до слез…»

Менделеев читал эти строки с просветленным сердцем. Вот так надо дорожить своим трудом, так надо любить его! Менделеева обуревали жаркие мечты отплатить рабочим людям за их веру в труд, которой они его научили, и за самый их труд, которому он обязан тем, чем он стал.

На обратной стороне образка, который мать передала сыну умирая, дрожащей рукой начертаны слова, указывающие на то, что Менделеев смолоду уже был атеистом: «Благословляю тебя, Митенька; я прощаю твои заблуждения и умоляю обратиться к богу…»

Этого не произойдет никогда.

Но то, что написано дальше, священно: «Помни мать, которая тебя любила паче всех. Мария Менделеева».

Когда-то, в родной Аремзянке, маленький мальчик Митя Менделеев, вцепившись в материнскую руку, с боязливым и в то же время жадным любопытством, заглядывал в неугасимую печь для варки стекла. Впервые наблюдал он пленительное и поражающее воображение таинство превращения веществ. Там же, в долгих беседах со стеклянных дел мастерами, из детского любопытства выросла любознательность, которая затем превратилась в жажду познания…

В октябре 1856 года магистр физики и химии Дмитрий Иванович Менделеев удивил ученый мир, защитив вторую диссертацию. Она называлась так: «О строении кремнеземистых соединений».

Из смеси кремнеземистых соединений состоит почва, на которой существует все живое. Одно из наиболее простых но составу подобных соединений – соединение кремния с кислородом – это кварц. Его разновидности – белый речной песок и горный хрусталь. При сплавлении в печи с известью и содой песок дает смесь кремнеземистых солей кальция и натрия – это и есть стекло.

В новой работе Менделеева речь шла о химии стекловарения.

Двадцатидвухлетний магистр физики и химии по-своему прощался с прошлым…

Вторая диссертация с точки зрения большой науки объясняла добытые опытом законы стекольного производства. Это был новый вклад и в науку и в технику. Диссертация была принята не без некоторого смущения – что это, в самом деле, скорострельная мортира, этот Менделеев! – но безоговорочно.

Вторая диссертация открывала Менделееву право на замещение должности доцента при любой кафедре и на самостоятельное чтение лекций в Петербургском университете и Технологическом институте.

V. МЕНДЕЛЕЕВ ВЫСТУПАЕТ В КАЧЕСТВЕ НАУЧНОГО ПУБЛИЦИСТА

Первая аудитория Менделеева была невелика: несколько десятков студентов.

Первая лаборатория Менделеева – две темные закопченные комнатки с каменным полом, пустыми шкафами. Но зато он может здесь проводить столько времени, сколько ему заблагорассудится…

Во всем Петербурге химик не мог в те годы найти в продаже пробирки. Даже каучуковые трубки, «спайки», как их называли, надо было делать самому. Отсутствие вытяжки испорченного воздуха то и дело выгоняло самого химика, и в дождь и в стужу, на двор. Здесь к его услугам был самый емкий поглотитель едких испарений – вся земная атмосфера и самая неистощимая вентиляция – свободный ветер.

Как всегда, находились люди, готовые нужду превратить в добродетель. Среди химиков была распространена поговорка: «Чем хуже лаборатория, тем лучше выходящие из нее исследования». Называлась, к примеру, химическая лаборатория Казанского. университета. Двадцать лет назад знаменитый русский химик Н. Н. Зинин провел там свои наиболее важные работы, широко прославившие русскую науку. А его лаборатория была не лучше других: так же, как и везде, сжигания производились здесь на углях, вручную раздувался горн; как и повсюду, профессор и ученики должны были спасаться бегством на улицу, если случайно у кого-нибудь разбивался сосуд с едкими и летучими соединениями.

Но не так думал сам Зинин. Только тот, кто собственными руками делал науку и стремился при этом вперед, мог в полной мере ощутить тягостность пут, которые нищета рабочей обстановки налагала на его порывы. Зачем проявлять чудеса ловкости, влезая в окно, когда гораздо проще и экономнее просто войти в дверь? Зачем растрачивать время, изобретательность и мастерство на преодоление препятствий, одолеть которые может помочь любой подмастерье, если ему за это заплатить? Но платить было нечем…

Для того чтобы обеспечить приток средств в науку, надо было привлечь к ней общественное внимание, заставить ее ценить. Многие, в том числе и молодой Писарев, который советовал даже Салтыкову-Щедрину бросить публицистику и заняться популяризацией знаний, все надежды возлагали на всеобщее распространение образованности.

Менделеев склонялся к мудрой стратегии Зинина.

Н. Н. Зинин для распространения влияния своей химической школы перенес свои работы из Казани в Петербургскую Медико-хирургическую академию. Развитие химии он связал с подготовкой врачей.