О. ПИСАРЖЕВСКИЙ - Дмитрий Иванович Менделеев

• Название: Дмитрий Иванович Менделеев
• Автор: О. ПИСАРЖЕВСКИЙ
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1949

---

Екатеринбург (нынешний Свердловск) – «столица» Урала – произвел на Менделеева и его товарищей впечатление унылого, сонного города. «Как будто бы он и обстраивается, – писал Земятченский в менделеевском сборнике «Уральская железная промышленность в 1899 году», – и как будто разрушается… В городе довольно много больших хороших построек, но нет жизни, движения. Возьмите театр, например. Он имеет вид заброшенной конюшни. Его фундамент бурьяном порос, между тем он находится на главной улице… Спит Урал, спит и его столица».

Совершив изрядный крюк, побывал Менделеев и б Тобольске – попрощался с родными местами. Каким странным советскому человеку покажется это прощание… Мы привыкли к тому, что после короткой разлуки, вернувшись с фронта, даже с учения, в родные края, человек не узнает их, – настолько быстро меняется все кругом, так быстро расцветает земля наша.

Менделеев не был в Тобольске пятьдесят лет. Он нашел город захудавшим. Дом, в котором жила семья, сгорел, и на его месте остался заросший бурьяном пустырь. Кругом на улице, «на горе» и на «бугре», где на виду всего города «жгли латынь», торжествуя окончание гимназического курса, «кругом все то же, – писал Менделеев, – начиная от досчатых тротуаров и уличной слякоти». «Тут в сотый раз подтвердилось то, что сказано про «дым отечества», и не хотелось отрываться от полупустынной улицы».

Побывал он и на «стеклянном заводе», где «получились первые впечатления от природы, от людей и от промышленных дел».

Менделеев ответил на все вопросы об Урале, которые были ему поставлены, со свойственной ему глубиной и искренностью. Трудно быть начинателем на Урале! «Многие бы хотели не «медлить», да спешить-то ничто не позволяет, говорят – подожди»,- писал он. Старые порядки сковывают Урал. Мертвый держит живого. «Земли главной части Урала еще находятся и поныне в том положении, в какое была поставлена Россия в самом почине освобождения крестьян», – писал Менделеев.

Менделеев констатировал:

«Старые заводы идут, действуют – но «медленно» уже по простой причине, что никто и ничто не толкает и соперникам тут рядом – устраняются все дороги, им говорится ясно: идите в другое место, без вас спокойнее, и покровительственная система нам только обеспечивает доход и при нашей «медленности».

Новые нотки появились в высказываниях автора «Толкового тарифа», недавнего пламенного проповедника покровительственной системы! Капиталистическая действительность продолжала рассеивать иллюзии. Истина понемногу открывалась перед глазами ученого.

Менделеев начинал понимать, чьим интересам соответствовала задержка в развитии Урала. Это интересы «богатых, вне Урала живших» хозяев-монополистов, всегда готовых затеять, как выражался Менделеев, «стачку», то есть сговориться, «стакнуться» на почве общей борьбы за сверхприбыли.

В целях противодействия их желанию «затеять монополийку» Менделеев советовал казне по твердой цене отпускать руду всем желающим из казенных резервов, чтобы таким образом держать цены на сырье на среднем уровне.

Но кто возьмется за это? Правящие в России круги, так широко представленные среди владельцев Урала? Менделеев отчетливо представлял себе, насколько трудно апеллировать к «правительственным мероприятиям», которые должны итти вразрез с могучими персональными влияниями в тех же самых правительственных кругах. В тех разделах книги «Уральская железная промышленность в 1899 году», которые публиковались от его имени, Менделеев отмечал, что ответы на самые животрепещущие вопросы организации уральской промышленности «поневоле коснутся дорогих для многих – личных интересов и устоявшихся отношений, вмешиваться в которые жутко, и только прямая необходимость вынуждает меня не молчать и говорить все, как бог на душу положил и посильный разум одобрил».

Менделеев прекрасно отдавал себе отчет и в том, что полумерами в деле подъема уральской промышленности не обойтись. По его мысли, «все мероприятия… сливаются в такое гармоническое целое, что, выкинув из него что-либо одно, можно, кажется, все испортить, то-есть не достичь ожидаемого». «Вот эта-то условная совокупность многих мероприятий меня и смущает»,-с подкупающей искренностью признавался Менделеев. Для смущения у него были все основания.

Соприкосновение с жизнью заводского Урала рождало у великого ученого великие планы. Он ясно видел неисчерпаемые возможности края. Понимал, что этот гигантский организм надо поднимать сразу, со всех концов. Надо завести порядок в использовании лесов. Надо разведывать рудную базу Урала (для этого, кстати сказать, сам Менделеев во время своей поездки впервые на Урале применил магнитный метод разведки). Он предсказывал, что «наоткрывают громадные массы железных и всяких иных руд на Урале». Надо искать минеральное топливо. Надо объединять разрозненные заводики, создавать единые мощные металлургические комбинаты. А этого одним хотением не достигнешь!

«Когда разговор наш в Кизеле коснулся этой стороны дела, – рассказывал в своей книге Менделеев, – мои любезные хозяева – местные старожилы – выяснили мне истинную причину, по которой часто существует на Урале такая несообразность, как отделение на далекие расстояния переделочного производства от доменного. Причина лежит, прежде всего, в незаконченности обязательных отношений между хозяевами земель и заводов, с одной стороны, и крестьянством – с другой. Крестьяне, наделенные только усадебною землею и «починками», считаются «заводскими», и хозяин может закрыть завод, ранее существовавший, не иначе, как закончив полный надел крестьян и выдавая им в течение года содержание. Первое не так страшит, боятся неопределенности второго условия».

Одна проблема тянет за собой другую, и все они не по плечу хозяевам Урала. Менделеева, трезвого исследователя, не могла не «смущать» широта его технических мечтаний о Большом Урале. Мечтаний реалистических в той мере, в какой они опирались на глубокое понимание технических и экономических перспектив края, мечтаний фантастических – в той мере, в какой они покоились на фундаменте капиталистических отношений и не выходили за рамки царского строя.

Подлинную глубину социального анализа картины дореволюционного Урала нужно искать, конечно, не у Менделеева, а у Ленина. Ко времени поездки Менделеева по Уралу Ленин опубликовал сбой классический труд «Развитие капитализма в России», где отмечалось: «… самые непосредственные остатки дореформенных порядков, сильное развитие отработков, прикрепление рабочих, низкая производительность труда, отсталость техники, низкая заработная плата, преобладание ручного производства, примитивная и хищнически-первобытная эксплуатация природных богатств края, монополии, стеснение конкуренции, замкнутость и оторванность от общего торгово-промышленного движения времени – такова общая картина Урала»[78]. Техническую отсталость Урала Ленин ставил в самую прямую и непосредственную связь «с низкой заработной платой и с кабальным положением уральского рабочего» [79].

Лишь тогда, когда были сбиты оковы прошлого, когда революционный взрыв снес преграды, которые ставили на пути развития производственных сил Урала противоречия слабого и хищного русского капитализма, – тогда только начался действительный расцвет этого могучего края. С прозорливостью крупнейшего ученого Менделеев видел потенциальные возможности развития производительных сил Урала. Эти его прозрения приближают его к нам, придают современное звучание его прогнозам и практическим предложениям. В конечном счете он покидал тихий, заглохший Урал, сумев все-таки увидеть за скудной оболочкой богатейшее содержание.

Он возвращался с окрепшей верой в славное будущее Урала, в его грядущий расцвет. «Отправляясь на Урал, я знал, конечно, что еду в край, богатый железом и могущий снабжать им Россию. Поездивши же по Уралу и увидевши его железные, древесные и каменноугольные богатства глазами не только своими, но и троих моих деятельных спутников, я выношу убеждение, неожиданное для меня: Урал – после выполнения немногих, не особо дорогостоящих и во всяком случае казне выгодных мер – будет снабжать Европу и Азию большими количествами своего железа и стали и может спустить на них цену так, как в Западной Европе это

просто немыслимо. Такое убеждение сторицей вознаграждает меня за труды поездки и позволяет спокойно приняться за другие дела, стоящие на моем череду. Вера в будущее России, всегда жившая во мне – прибыла и окрепла от близкого знакомства с Уралом, так как будущее определяется экономическими условиями, а они – энергиею, знаниями, землею, хлебом, топливом и железом, больше, чем какими бы то ни было средствами классического свойства». Подписаны эти строки Д. Менделеевым 27 октября 1899 года, и они венчают его книгу об Урале.

Патриотические высказывания Менделеева вызывали бешенство в кругах правящего лагеря. Достаточно назвать один пример. Видный публицист официозной прессы, в прошлом значительный чиновник горного ведомства, К. А. Скальковский писал о книге «Уральская железная промышленность в 1899 году»: «…курьезов не перечтешь… г. Менделеев уверяет, например, что богаче, лучше и дешевле руд уральских нет в Западной Европе. Он забыл только руды испанские, шведские, штирийские и с острова Эльбы». Подонки общества, стоящие у кормила правления, в своем пресмыкательстве перед заграницей, готовы были затоптать все свое, родное, русское, самобытное… Слова Скальковского объективно отражали взгляды царских сатрапов, душивших развитие великой страны.