ФЕЛИКС ЩЕЛКИН - АПОСТОЛЫ АТОМНОГО ВЕКА

• Название: АПОСТОЛЫ АТОМНОГО ВЕКА
• Автор: ФЕЛИКС ЩЕЛКИН
• Жанр: Прочая научная литература

Настоящая книга дополняет образы ключевых действующих лиц Атомного проекта СССР — И.В. Курчатова, А.Д. Сахарова, Ю.Б. Харитона, Я.Б. Зельдовича, К.И. Щелкина, Н.А. Духова — на основе личных воспоминаний автора и непосредственных участников создания советского ядерного оружия. Предпринята попытка дать морально-нравственную оценку их деятельности. Особое внимание уделено личности К.И. Щелкина — наименее известного из «отцов» атомной бомбы. Прослеживается его жизненный и творческий путь, показан его вклад в создание атомной отрасли.

Для широкого круга читателей.

---

Очень интересен ответ на вопрос, кто является «отцом» первой отечественной атомной бомбы, который дают авторы единственного пока у нас исторического исследования «Советский Атомный Проект», широко использующие архивные материалы КБ-11. «И.В. Курчатов?… Ю.Б. Харитон?… Да, сложная структура, обеспечившая успех, возглавлялась именно этими людьми. Но рядом с ними «стояли» К.И. Щелкин, Я.Б. Зельдович, Н.Л. Духов, Е.И. Забабахин, П.М. Зернов и многие, многие другие. Получается некий вариант коллективной «ответственности». И, на наш взгляд, он вполне отвечает на вопрос о том, кто является «родителем» нашей атомной. Другое дело, что огромная заслуга И.В. Курчатова и Ю.Б. Харитона состояла в том, что они смогли сформировать такой коллектив единомышленников и одновременно ярких индивидуальностей, которому оказалась «по плечу» поставленная задача. Далее авторы дают убедительное обоснование, что «одного определенного «отца» искать просто неправильно». В октябре 1948 года были подведены итоги полутора лет работы коллектива КБ-11, Харитон, Щелкин и Зельдович пишут и направляют в Спецкомитет отчет о состоянии дел. «В нем содержалось развернутое расчетно-теоретическое проектно-конструкторское обоснование РДС-1…Описанная выше конструкция, заключали руководители КБ-11, предлагается в качестве первой, достаточно эффективной и в то же время наиболее надежной. Эксперименты подтвердили расчетно-теоретические данные об интенсивности ударной волны, законах изменения силы давления и о степени сжатия плутония».

Весной 1949 года, когда вовсю шла подготовка к испытаниям ядерного заряда на полигоне, Харитон, Зельдович, Флеров и Щелкин докладывали Берии: «Считать установленным, что проведенные в КБ-11 Флеровым опыты по измерению ядерных констант в основном подтвердили ожидаемые значения этих констант и боевой массы активного заряда. Точный вес боевого заряда должен быть окончательно определен к 01.08.49». Почему так долго? Почему Лаврентий Павлович тут же поотрывал руководству КБ-11 головы? Только потому, что КБ-11 сделало бомбу на несколько месяцев раньше плана, утвержденного Сталиным. Берия знал, что достаточное количество плутония, необходимо для первой атомной и, соответственно, для точного определения боевой массы плутония, будет изготовлено комбинатом 817 на Урале только к августу. Фактически, две полусферы из плутония были получены Харитоном, Зельдовичем и Флеровым на комбинате только 05.08.49. Щелкин в это время проверял готовность и принимал в эксплуатацию испытательный полигон. В Постановлении Совета Министров N 234-98 сс/оп (строго секретно — особая папка), подписанном Сталиным 08.02.48 года, указан срок изготовления первого экземпляра РДС-1 1 марта 1949 года и особо указано, что намеченный срок предусматривает изготовление РДС-1 через два месяца после получения необходимого количества плутония.

Значит, плутониевый заряд должен был быть готов 01.01.49 года. ТАКИМ образом, план его выпуска Уральским комбинатом 817 был сорван на 7 месяцев. Ох, как эти месяцы пригодились КБ-11 для тщательной подготовки к испытаниям. Почему я так заостряю внимание на этом. Производство плутония оказалось самым «слабым звеном» в Атомом Проекте. Это действительно самая дорогая, самая трудоемкая и как следствие, длительная его часть. И именно здесь уместно привести убедительный довод в пользу колоссальной заслуги разведки в ускорении работ по Атомному Проекту. Ни схема атомной бомбы, ни, тем более мифические ее «чертежи», ни что-либо другое не дали и малой части того ускорения работ по Атомному Проекту, которое дала «скромная не понятная никому, кроме великого Курчатова, информация, содержащаяся в данных разведки 1943 года. Об этом лучше, чем в книге Харитона и Ю. Н. Семенова, не скажешь: «При всей осторожности к материалам разведки Игорь Васильевич сразу обратил внимание на содержавшиеся в них, говоря его словами, «отрывочные замечания о возможности использовать в «урановом котле» не только уран-235, но и уран-238, и что «может быть, продукты сгорания ядерного топлива в котле» могут быть использованы вместо урана-235 в качестве материала для бомбы». В письме М. Г. Первухину от 22.03.43 года он сообщает «Имея в виду эти замечания, я внимательно рассмотрел последние из опубликованных американцами в «Physical Review» работ по новым элементам (эка-рений, эка-осмий-239, по современной терминологии — нептуний и плутоний) и смог установить новое направление в решении всей проблемы урана… Перспективы этого направления чрезвычайно привлекательны. (Здесь и далее подчеркнуто Курчатовым). Хотя об открытии плутония уже было известно…, ядерные свойства оставались таинственными для советских физиков. С другой стороны, отрывочные замечания в материалах разведки о возможности использования урана-238 в реакторе, и, быть может, использования для бомбы продуктов сгорания ядерного топлива не являются доказательными при принятии столь ответственного решения, к которому пришел И.В. Курчатов. Фактически, проявив безупречную физическую интуицию, Игорь Васильевич предопределил перспективу, заключив: «По всем существующим сейчас теоретическим представлениям попадание нейтрона в ядро эка-осмия должно сопровождаться большим выделением энергии и испусканием вторичных нейтронов… Его можно будет выделить из «уранового котла» и употребить в качестве материала для «эка-осмиевой» бомбы. Бомба будет сделана, следовательно из «неземного» материала, исчезнувшего на нашей планете. Как видно, при таком решении всей проблемы отпадает необходимость разделения изотопов урана, который используется и как топливо, и как взрывчатое вещество». Разведка попала в самое «яблочко». Силы немедленно были брошены на создание реакторов.

Но вернемся в 1949 год. «В январе 1949 года в КБ-11 была составлена программа тренировочных опытов, предварявших основной полигонный. Она включала в себя полный цикл подготовки и проведения боевого опыта. Приглашаем читателя «побывать» в одном из отделов КБ-11 в этот напряженный период. Это отдел натурных испытаний, который возглавлял один из руководителей атомной программ, К.И. Щелкин. Заместитель Главного конструктора поставил перед своими сотрудниками нелегкую задачу — разработать и довести до блеска электрическую схему и конструкцию узлов системы автоматики управления подрывом заряда…К.И. Щелкин, по своему обыкновению четко и ясно сформировал цели: система управления должна быть максимально надежной, двухканальной, с перекрещиванием электрических цепей в каждом узле. Она должна обладать устройством обратного контроля, работать синхронно с автоматикой управления измерительным комплексом испытательного поля. Принцип надежности систем К.И. Щелкин выделил как основной. К примеру, разработчикам было поставлено условие «выдать» такую конструкцию кабельных соединений, которая обеспечивала бы только правильное соединение, то есть исключала бы всякую возможность неправильного соединения, даже если бы такое желание у кого-то появилось… Система была построена таким образом, что любая неисправность в каком-то узле не приводила к потере работоспособности системы в целом. В блоке инициирования (атомного взрыва) два канала работали независимо друг от друга, и выход из строя одного из них не блокировал инициирования — действоваол второй канал. При знакомстве с документами — отчетами по этой работе складывалось впечатление, что стремление к высокому качеству отчасти напоминало перестраховку. К.И. Щелкин, например, потребовал обеспечить полноценную проверку созданной системы управления подрывом заряда путем — ни много ни мало — миллиона включений. Началась двухнедельная, организованная в круглосуточном режиме работа. Все элементы системы находились под постоянным контролем… Имитировались отказы… Создавались разные условия… Изменялось напряжение… Наконец пришли к выводу, что никакие случайности для созданной системы не страшны… появилось твердое убеждение — система управления подрывом заряда обладает необходимым запасом надежности.

Здесь уже ясно видно, что стиль, который выработался при Щелкине над созданием атомного заряда, был перенесен на работу по подготовке к испытаниям. Надежность и Безопасность, — или, точнее, Безопасность и Надежность, — эти два качества ядерного оружия были возведены в абсолют первопроходцами. Это не перестраховка, это фундаментальная установка: обеспечить конструкторскими, технологически-организационными мерами безопасность и надежность ядерного оружия на этапах: разработки, испытаний, изготовления, перевозки, хранения, технического обслуживания, установки в носитель, размещении в маточном носителе (самолет, корабль, подводная лодка и т. п.), эксплуатации (в составе контейнера, носителя, маточного носителя), боевого применения, продления сроков гарантии, снятия с вооружения, разборки. При этом главное — контроль разработчика ядерного оружия на всех без исключения этапах.