Маргарита Епатко - Ущелье

• Название: Ущелье
• Автор: Маргарита Епатко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Где захоронен легендарный меч? Отчего оборотни боятся переходить реку? К чему может привести поход в горы к развалинам старого храма?

Собираясь сменить суматошную городскую жизнь на отдых в горном отеле, семья скульптора Петра не собиралась искать ответы на все эти вопросы. Но кого интересует, чего хотят люди, выбравшие для отпуска не то место и не то время.

---

– Ни капельки, – пробурчала девочка, – да и не красавица я, сами знаете. А Максимка, он такой… – она тяжело вздохнула и замолчала.

– С лица воды не пить, – задумчиво произнесла Авдотья, глядя на широкоскулую приземистую дочку. – А Максимка твой красавец, да телок. Ему такая жена как ты нужна. Сильная. И потом, показалось мне, что ли, что он чуть не каждый вечер под нашими окнами гуляет?

Ничего не отвечая, Маланья отвернулась от матери. Ее взгляд упал на тарелку с яйцом. На самом краешке по белку расплывалось кровавое пятнышко.

– Мама, что это? – испуганно сказала девушка.

– Я сплю уже. Все потом, – прозвучал голос матери из спаленки.

– Что ж делать-то? – девушка бросилась к печи. Зачерпнула чашкой заговоренные отвар и, взяв травы, брызнула ими на яйцо. Потом по памяти прочла пару заговоров. Кровавая клякса прекратила расползаться, побледнела и окончательно исчезла.

– Значит, не нравится он тебе? Ну, ни капельки, – раздался за спиной у Маланьи голос матери.

Над разгорающимся костром булькал ухой походный котелок. Писарь переломил через колено толстую ветку хвороста принесенную из лесу.

– Телок, как есть телок, – Антип наклонился к Николе, делая вид, что подкладывает дрова в костерок. – Тут нападение, а он застрял на коне. Ни туды, ни сюды. Подстрелют мальчонку, а нам атаман головы снесет.

– Чего предлагаешь-то? – нахмурился Никола. – Не я парня до семнадцати лет у мамкиной юбки держал.

– Приставь к нему Грицко. Приказ дай, чтоб следил, охранял, значит.

– Прав ты, – Никола кинул взгляд на Максима, безмятежно дремавшего на привале. – Где Грицко?

– Так к ручью пошел, коней поить. Щас кликну, – писарь встал и, прихрамывая, пошел к небольшому лесочку, в глубине которого ласково шумела речка. Хрустнули сухие ветки. Рука легла на плечо казака.

– Грицко, не балуй, – возмущенно обернулся мужик. На него смотрели синие глаза поручика, казавшиеся еще более яркими на смуглом лице. Писарь дернулся, и понял, как чувствует себя муха в паутине. Из железных лап странного человека было не вырваться. Антип скосил глаза на широкий кинжал в другой руке поручика и просипел.

– Зря ты это затеял. Здесь казачьих разъездов полно.

– А я ничего и не затеял, – кинжал в руке синеглазого исчез так же внезапно, как и появился. – Я поговорить хочу, – поручик наклонился к самому лицу писаря. – Полагаю, умные люди всегда могут договориться.

– Отчего ж не поговорить, – кивнул казак, понимая, что от поручика веет могильным холодом.

– Из них, – поручик кивнул на костерок у привала, – ты кажешься мне самым разумным. Зачем в твои годы с больной ногой шататься по походам? – зашептал он писарю в ухо. – А появились бы у тебя деньги. Открыл бы корчму или лавку, – в руке у поручика звякнул монетами кожаный мешочек. – Соглашайся, – зашипел он в ухо.

– А не соглашусь? – Антип попробовал отодвинуться от неприятного человека. Ему казалось еще немного и заморозит он его своим ледяным дыханием.

– Тогда убью, – спокойно произнес поручик, и вместо мешочка с монетами в руке вновь блеснуло стальное лезвие.

– Того-этого, согласен я, – быстро произнес писарь.

– Твое, – синеглазый всунул ему в руку деньги. – И еще возьми.

Полотняной узелок лег в потную ладонь Антипа.

– А это чего? – удивился писарь, сжимая колюче-шуршащий узелок.

– Лошадкам подсыпь, на следующем водопое, – прошелестел удаляющийся голос.

– Ты в себе, али как? – тяжелая ладонь Грицко хлопнула казака по спине.

– Тьфу, напугал, ирод, – выругался Антип, скоро рассовывая мешочки по карманам.

Он не мог понять, как поручик умудрился так быстро спрятаться в худосочном лесочке. Но, так или иначе, сейчас на полянке между редкими деревьями был только он, Грицко, да четыре стреноженные лошади.

– А я че, я ниче, – пожал плечами Андрюха. – Смотрю, ты стоишь и сам с собой разговариваешь. Может перетрудился?

– Ты мне не тыкай. Молод еще. Старшой тебя ищет. Коней сам доведу.

Андрюха передал писарю в руки поводья своенравной кобылки Николы. Антип пасмурно посмотрел вслед уходящему казаку. Потом полез в карман и, достав кожаный мешочек, растянул завязки. На ладонь ему высыпалось несколько крупных тускло-желтых затертых монет.

– Золото, как есть золото, – прошептал писарь.

Никола задумчиво сидел у костра. Грицко и Антип, пойдя с лошадьми к водопою, куда-то запропастились. Да и разбуженный им Максим, отправленный на сбор сучьев для костерка, тоже скрылся с глаз.

– Негоже так разбредаться, – запоздало подумал помощник атамана, пододвигая к себе сверток с мечом. Лежащий недалеко от костра, он показался казаку обжигающе горячим.

Треск сучьев, заставил Николу обернутся. Сухонькая старушечка с вязанкой хвороста вышла на поляну.

– А я гляжу огонек. Думаю, не почудилось ли? – сказала она. – Места-то здесь безлюдные.

– Это точно, – кивнул казак, цепким взглядом окидывая старушку.

Вроде бабка как бабка. По одежде так из верхних станиц. Там любят делать такие яркие вышивки, от которых в глазах рябит. И кой черт ее в такую глушь закинул?

– Монастырь здесь основать решили, – словно отвечая на немой вопрос, сказала старушка. – А я помогаю.

– Угу, – кивнул казак.

Объяснение было приемлемым. Он слышал про отшельников обосновавшихся прямо под носом у крымского хана. Но святым людям виднее.

– Так я подсяду. Погреюсь, если позволишь, – старушка продолжала безропотно стоять у края поляны.

– Конечно, матушка, – Никола показал на свитку брошенную Грицко с другой стороны костра.

Но бабка, не заметив его жеста, умостилась рядом.

– Даже слишком близко, – подумал казак, глядя в подслеповатые глазки старухи. – И в чем тут душа держится? А вот же, отшельница.

– Я того, – бабка подвинулась еще ближе. – Не в меру любопытна. А новостей никаких не знаю. Как там в миру? Войны нет?

– Пока нет, – Никола отодвинулся от старухи.

– Это хорошо, – прогундосила она и снова подвинулась.

– А церкву в крепости отстроили?

– Давно уже, – Никола опять отодвинулся, поражаясь тому, сколько лет щуплая бабка шастает по лесам.

– Очень хорошо, – настырная старушка опять заерзала, пытаясь разглядеть лицо казака. – А ты, милок, женат ли? Могу тебе невесту нагадать хорошую.

– Спасибо, – казака уже порядком достала старуха. – Женат, и детки есть. Шестой скоро будет, – он поднялся, желая отвязаться от назойливой собеседницы. И только теперь понял, что старуха оказалось рядом с завернутым в полотно мечом.

Никола нахмурился и наклонился за свертком. Но старушка одновременно с ним вцепилась в холстину.

– Если женат, не хочешь же ты, казак, семью потерять?

Никола застыл, не разжимая рук.

– Думай, о чем говоришь, старая. Ведь не погляжу на твое отшельничество. Одним ударом душу вышибу.

– Дурак, – усмехнулась бабка. – Ничего ты мне не сделаешь. А хочешь, чтоб семья цела была, отдай что не твое. Нехорошо чужое брать, – она потянула к себе сверток.

– Верно, – кивнул казак. – Чужого сроду не брал.

Старуха расплылась в беззубой улыбке. Никола дернул за сверток и поднял его вместе с вцепившейся в холст бабкой.

– А своего никому не отдам, – закончил он фразу. – Как клещ присосалась, – подумал казак, безрезультатно стараясь стряхнуть с меча тощую вредную бабку.

– Отшельница, значит, – разозлившись пробормотал он, предпринимая очередную попытку освободить оружие.

Бабка, как репейник, висела на холстине. Ее ножки волочились по траве. Но она не отпускала добычу.

– Ежели ты отшельница, то не почитать ли нам с тобою молитву? – выдохнул казак, чувствуя, как с него градом катит пот.

Он вспомнил первые слова и уже собрался их произнести. Но старуха, опередив его, как блоха отпрыгнула от свертка, и скрылась в кустах на краю поляны.

– Ты чего это, дядя Никола? – с другой стороны из лесу вышел Максим с хворостом в руках.

Он удивленно смотрел на казака держащего холст с мечом на вытянутых руках над головой.

– Танцую, тут, – хмыкнул помощник атамана и сел у костра. Он утер лицо. Положил футляр с мечом на колени и для верности накрыл его руками.

Наше время

Две параллельных улицы поселка, соединяясь небольшим проулком, вели к ущелью. За пятнадцать минут, Кора и Петр обошли «центр» и сейчас поворачивали к дороге, ведущей обратно к реке и отелю.

– М-да, гулять здесь особо негде, – протянул Петр и остановился. – Подожди, где-то я это видел.

На углу торчал плетень, увешанный горшками. За ним стояла беленая кубанская мазанка, как в старые времена покрытая камышом. А на плетне, диссонансом с этой идиллической картинкой, полиуретаном краснел плакат: «Казачья история» – домашний музей».

– Забавно, пойдем – посмотрим, – предложила Кора, открывая калитку.

На встречу, широко улыбаясь, спешил добродушный подтянутый старик. Седые усы, кудрявый чуб, льняная рубаха, подпоясанная красным кушаком с кистями. Он сам был живым олицетворением истории.