Джим Батчер - Продажная шкура

• Название: Продажная шкура
• Автор: Джим Батчер
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Только одна полка выглядела опрятно.

На ней стоял ряд обтянутых кожей дневников, все явно одинакового дизайна, но сделаны из едва различимой кожи и едва отличимой окраски, превратившейся независимо друг от друга в различные текстуры и оттенки. Справа налево книги становились старше, более потрескавшимися и потрепанными. Крайняя левая пара выглядела так, словно грозила превратиться в пыль. Стоявший справа дневник выглядел как новый и был открыт. Перо прижимало страницы, может быть страниц тридцать.

Я взглянул на последнюю видимую страницу, по которой плыли строчки начертанные твердым, массивным почерком Эбенизера.

… кажется очевидным, что он понятия не имеет о первоначальном намерении острова. Время от времени, я не могу не думать о такой штуке, как судьба — или по крайней мере некоторой высшей силе, пытающейся организовать события для нашей пользы, несмотря на все, что мы, к своему невежеству, делаем, чтобы препятствовать ей. Мерлин тотчас же потребовал, чтобы мы взяли мальчика под наблюдение. Я думаю, что он чертов глупец.

Рашид сказал, что предупреждение его об острове оказалось бессмысленным. Он хорошо разбирается в людях, но я не уверен, что он прав на этот раз. Как правило, у мальчика голова крепко сидит на плечах. И из всех чародеев, которых я знаю, он среди трех или четырех, которых бы я хотел видеть занимающих эту специфическую должность. Я верю его мнению.

Но в тоже время, я верил также и Мэгги.

Голос Эбенизера прервал мое чтение. "Хосс," сказал он. "Как твоя голова?"

"Полнится вопросами," ответил я. Я закрыл дневник и протянул ему перо.

Глаза моего старого наставника коснулась улыбка, стоило ему принять от меня перо: он намеревался показать мне то, что написал. "Мой дневник," сказал он. "Что ж. Последние три мои. Предыдущие — моего господина."

"Господина, а?"

"Это слово не было грязным, Хосс. Оно значило учитель, проводник, защитник, профессионал, эксперт — так же как и отрицательное значение. Но в человеческое природе заложено помнить плохие вещи и забывать хорошие, полагаю." Он постучал три предыдущие книги до его собственной. "Записи моего господина." Он постучал по следующим четырем.

"Записи его господина, и так далее, вплоть до сюда," он очень осторожно коснулся первых двух книг."Больше невозможно разобрать, что в них написано, даже если разберешься с языком."

"Кто написал эти две?"

"Мерлин," просто сказал Эбенизер. Он потянулся мимо меня, чтобы поставить свой дневник на место. "Недалёк тот день, когда думаю мне понадобиться твоя помощь, чтобы позаботиться о них."

Я перевел взгляд со старика на книги. Дневники и личные размышления мастеров-чародеев более чем за тысячу лет? Господь милосердный…

Это будет чертовски интересное чтение.

"Может быть", сказал Эбенизер, "у тебя найдется одна или две собственных мысли, когда-нибудь, которые ты захочешь записать"

"Оптимист навсегда, сэр".

Он коротко улыбнулся. "Что ж. Что привело тебя сюда, прежде чем ты отправился на судебное заседание?"

Я передал ему конверт, который дал мне Винс. Он нахмурился, а затем начал просматривать фото. Он нахмурился сильнее, до тех пор пока он не добрался до самого последнего снимка.

Его дыхание замерло, и я был уверен, что он все понял. С мозгами у Эбенизера все в порядке.

"Черт возьми, Хосс," тихо сказал Эбенизер. "На этот раз думал наперед?"

"Даже сломанные часы порой идут верно," сказал я.

Он положил снимки обратно в конверт и отдал мне. "Хорошо. Как ты собираешься их обнародовать?"

"На судебном разбирательстве. Прямо перед окончанием. Хочу, чтобы он подумал, что он избежал наказания."

Эбенизер фыркнул. "Ты приведешь Старейшину Мэй и около пятиста бывших сторонников ЛаФортиера в страшную ярость."

"Да. Глаз не мог сомкнуть прошлой ночью, так беспокоился о них."

Он фыркнул.

"У меня есть теория кое о чем."

"Какая?"

Я рассказал ему.

Предложение за предложением, лицо Эбенизера темнело. Он повернул руки ладонями вверх и взглянул на них. Они были широкие, сильные, и, казалось, покрыты трудовыми мозолями — они были твердыми. На одной его ладони, на которую он упал во время прошлой ночной схватки, красовалась ссадина. Пальцы были запачканы чернилами.

"Мне нужно будет кое-что сделать," сказал он. "Тебе лучше идти."

Я кивнул. "Увидимся там?"

Он снял очки и начал аккуратно протирать их платком. "Да."

* * *

Судебное разбирательство началось меньше чем через час.

Я сел на каменную скамью, расположенную сбоку от помоста, Молли пристроилась рядом. Мы были свидетелями. Мыш сидел на полу подле меня. Он тоже будет свидетелем, хотя только я один об этом знаю. Все места были заняты. Именно поэтому Совет чаще собирался в различных местах в мире, а не постоянно в Эдинбурге. Просто не было достаточно просторно.

Стражи встали по всему периметру вокруг помоста, в дверях и в проходах между рядами скамей. Все присутствующие были облачены в официальные робы, ниспадающие черные, с шелковыми и атласными накидками, окрашенными в различные цвета и различной выкройки, в зависимости от статуса среди членов Совета. Синие накидки принадлежали членам, красные — тем, кто находился на службе уже более века, с вплетенной серебряной нитью была у общепризнанных мастеров алхимии, с вышитым золотым кадуцеем — у целителей, с медным шевроном около воротника — у тех, кто обладал докторской степенью в ученой дисциплине(у некоторых из них их было столько, что накидка волочилась за ними), украшенная белой Печатью Соломона для изгоняющих демонов и так далее.

На мне была простая синяя накидка безо всяких орнаментов, хотя меня забавляла идея вышивания на ней "GED"[12] красными, белыми и синими нитками. Молли единственная была одета в коричневую робу.

Люди избегали наших взглядов.

Белый Совет обожал свои церемонии. Анастасия Люччио появилась в дверях при своих полных регалиях, плюс серый плащ Стража. Ее рука все еще была подвязана, но она держала в руке официальный посох Капитана Стражей. Она вошла в комнату, и перешептывание толпы смолкло. Она трижды стукнула концом посоха по полу, и ведомые Мерлином шесть членов Совета Старейшин в своих черных робах с фиолетовыми накидками вошли в комнату. Они прошествовали к центру пространства позади помоста и торжественно остановились. Появился Пибоди, притащив с собой столик размером с подол, и уселся на дальний от меня и Молли конец скамьи, чтобы начать делать заметки, царапая своим пером.

Я положил руку на голову Мыша, ожидая начала шоу, потому что именно этим это и было. Шоу.

Появилось еще двое Стражей со связанной фигурой между ними. Моргана ввели и поставили так же как это делал Совет с обвиняемыми прежде — со связанными впереди руками и с черным капюшоном на голове. Ему не следовало вообще подниматься на ноги, но он, идиот, тяжело ковылял сам, без физической поддержки какого-либо Стража. Должно быть ему для этого потребовалось проглотить кучу обезболивающего.

Мерлин на латыни сказал, "Мы собрались сегодня здесь, чтобы свершить правосудие над Дональдом Морганом, обвиняемом в предумышленном убийстве Члена Совета Старейшин Алерона ЛаФортиера, состоянии сговора с врагами Белого Совета и измене Белому Совету. Начнем с рассмотрения доказательств."

Некоторое время они предоставляли улики против Моргана, выкладывая все чертовы доказательства. Их было много. То, что Морган стоял там с орудием убийства в руках над еще теплым трупом. Счет в банке с чуть меньше чем шестью миллионами долларов, внезапно появившихся на нем. Факт, что он сбежал из-под ареста и тяжело ранил трех Стражей в ходе побега, и впоследствии подстрекал к мятежу других чародеев, — наши с Молли имена были только упомянуты — чтобы помочь ему скрыться от Стражей.

"Дональд Морган," сказал Мерлин, "есть у вас что-либо сказать в свою защиту?"

Эта часть процесса была необычной. Обвиняемым редко предоставлялся шанс сказать что-нибудь.

Это так затуманило проблемы.

"Я не оспариваю обвинений," сказал Морган непоколебимо из-под черного капюшона. "Я и только я ответственен за смерть ЛаФортиера."

Мерлин выглядел так, словно только что узнал, что кто-то приготовил из его собственного щенка сосиски на завтрак этим утром. Он кивнул. "Если нет других доказательств, Совет Старейшин перейдет…"

Я поднялся.

Мерлин прервался и удивленно уставился на меня. В зале повисла гробовая тишина, за исключением царапанья пера Пибоди. Он остановился перед тем, как перейти на новую страницу и вытащил вторую чернильницу из своего кармана, поставив ее на столик.

Анастасия уставилась на меня, сжав губы, с немым вопросом в глазах. Что, черт возьми, я делаю?

Я подмигнул ей, затем прошел к центру помоста и повернулся лицом к Совету Старейшин.

"Страж Дрезден," сказал Эбенизер, "у вас имеются новые доказательства, чтобы предоставить их на рассмотрение Совета Старейшин?"