Майлен Константиновский - КОАПП! КОАПП! КОАПП! Репортаж о событиях невероятных. Вып. 7

• Название: КОАПП! КОАПП! КОАПП! Репортаж о событиях невероятных. Вып. 7
• Автор: Майлен Константиновский
• Издательство: «Искусство»
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 1976

Однажды к выдающемуся знатоку птиц Петру Петровичу Смолину пришел автор КОАППа и сказал: «Скоро день птиц. Если бы у вас была возможность обратиться к ребятам в связи с этим днем, что бы вы сообщили им?» Так появилось воззвание к ребятам, которое Кашалот зачитал на заседании № 30 (протокол его вошел в этот выпуск). Петр Петрович был одним из основателей движения юннатов и более полувека оставался его душой. В последние годы жизни он был бессменным консультантом КОАППа. Наконец, он был просто чудесным человеком, чистым и бескорыстным. Вот почему этот выпуск посвящается его светлой памяти...

Художники В.Н.Зуйков и Э.В. Назаров

---

Все шумно выражают одобрение. Застигнутый врасплох Кашалот растерянно разводит ластами.

Кашалот (растроганно). Э-э... вы... то есть мы... Вернее, я... я очень тронут, друзья. По правде говоря, я хотел скрыть от вас эту дату — ведь сегодня мне стукнуло целых тридцать два года! Старею...

Гепард. Вы оговорились, дорогой друг, вам исполнилось не тридцать два, а сорок два — всего лишь сорок два!

В результате этого заседания у портного Осьминога наверняка отбоя не будет и от заказчиков-людей (чур, я первый!). Видимо, ему придется открыть в городе ателье индивидуального пошива. На рисунке: вид ателье со стороны улицы. А на стр. 98—99 вы можете посмотреть деталь интерьера.

Сова. Верно, Гепард, в самом расцвете наш Кашалот-то...

Стрекоза (перебивает). Вообще-то, я слышала, кашалоты живут лет до пятидесяти, не больше...

Рак (тихо). Стрекоза, вы в своем уме?

Сова. Типун тебе на язык!

Стрекоза. Я хотела сказать, что нашего именинника это не касается: он проживет еще столько и полстолько и еще четверть-столько!

Сова. То-то! Ну, будет тянуть, время, чай, дорого. Удильщик, привел портного?

Удильщик. Да еще какого, Сова, — восемь рук у него, мигом управится!

По знаку Удильщика из-за укрытия, сооруженного Раком на берегу озера, появляется Осьминог.Осьминог, вручаем вам нашего драгоценного новорожденного. Смотрите, чтобы все было в лучшем виде!

Осьминог (с укоризной). Это вы мне говорите, старому портному? Вы видите на мне костюм? Как по-вашему, кто его шил?

Кашалот. Зачем мне портной? Ничего не понимаю...

Сова. В такой-то день, Кашалот, грех в темной одежде быть. В цветастое во все мы тебя оденем!

Стрекоза. Да, да, милый Кашалотик, в этот яркий красочный праздник вы тоже должны быть ярким и красочным, вы должны сверкать и переливаться, как тропическая бабочка!

Кашалот. Ну хорошо, хорошо, сдаюсь... Делайте со мной что хотите.

Осьминог. Вы, конечно, думаете, дорогой заказчик, что я из вас не сделаю тропическую бабочку. Так вы таки ошибаетесь — я из вас сделаю такую бабочку, что щупальца оближете. Подождите минутку, и вы сами убедитесь.

(Ползет к озеру и сразу же возвращается с толстым альбомом, сшитым из широких листьев водоросли ламинарии.) Вот вам журнал мод, выберите себе фасон. Может быть, вы скажете, что вам не нравятся вот эти три модели на первой странице? Здесь головоногие моллюски — каракатица, кальмар и...

Кашалот (заинтересованно). Кальмар?

Осьминог. И кто еще, как бы вы думали? Осьминог! Да, да, а почему я должен быть на последней странице? Разве кто-нибудь еще умеет так изменять свой цвет? Разве кто-нибудь может так точно повторить на своем костюме самый хитрый рисунок морского дна или водорослей? Прочтите, Мартышка, там написаны очень умные слова.

Мартышка. Вот здесь? Сейчас... (Читает.) «Самое нарядное верхнее платье у головоногих моллюсков. Оно снабжено наиболее совершенной системой управления окраской кожи. В верхнем слое кожи множество черных, оранжевых и желтых хроматофоров, то есть клеток, заполненных краской».

Стрекоза. Ой, смотрите, там нарисован какой-то паучок!

Сова. Сама-то ты паучок, Стрекоза. Слушай да помалкивай.

Человек. Это не паучок. Так выглядит под микроскопом управляемая цветная клетка — хроматофор. Величиной эта клетка с крохотную песчинку. А то, что вы приняли за ноги паука, Стрекоза, это двадцать четыре тоненьких, как волоски, мускула. Когда мускулы сокращаются, они растягивают клетку с краской, ее площадь увеличивается в три с половиной тысячи раз, и клетка становится видна. А происходит все это меньше чем за полсекунды. Растяжением и сжатием цветных клеток командует специальный отдел мозга.

Осьминог. Ваши слова — чистое золото, дорогой Человек. Некоторые думают, что красиво одеваться можно без специального отдела мозга и даже просто без головы. Послушайте, а разве в журнале мод говорится только за верхний слой кожи? А за подкладку там ничего не сказано? Ай-яй-яй! Так это же самое главное — какая подкладка! Вот у вас, уважаемый Кашалот, кожа толщиной в полметра, из них сорок сантиметров жировая подкладка. И что это вам дает? Вы скажете, это дает тепло. Это верно, но разве жировая подкладка может дать игру цвета? Посмотрите на меня — вот я стал серебристый... а теперь?

Мартышка. Ой... с ума сойти — золотистый!

Осьминог. А сейчас?

Одно из самых сенсационных (правда, будущих) достижений научно-технической революции: платье, цвет которого можно менять по желанию. С другим архиновейшим достижением, также «подсказанным» хамелеоном, вы можете ознакомиться на стр. 122—123.

Кашалот (восхищенно). Перламутровый!

Осьминог. Это же блеск. Так что же дает моему платью этот блеск? Конечно, подкладка! Под верхним слоем с цветными клетками у меня подложен слой клеток-иридиоцистов...

Стрекоза (восторженно). Ах, иридиоцисты! Это такие цветы, да? Вроде нарциссов?

Осьминог. Это не цветы, Стрекоза, это лучше цветов. Я не умею объяснить это по-научному...

Человек. Я с удовольствием помогу вам, дорогой Осьминог. Клетки-иридиоцисты заполнены крошечными прозрачными кристалликами, которые, словно миниатюрные зеркала и призмы, отражают и преломляют свет, разлагая его на все цвета радуги.

Осьминог. Ай, умница, ай, голова — замечательно объяснил! Теперь я тоже понял. (Коапповцам.) А вы знаете, что я могу делать с помощью цвета? Э-э, откуда вам это знать... Я могу делать многоцветные композиции, могу без слов выразить свои чувства — страх, радость, гнев, потом ли... (Мучительно вспоминает.) Нет, кажется, ля... Тоже нет. (Сокрушенно.) Вы когда-нибудь видели такую дырявую голову? Если в нее попадает, извините, пустяк, то он будет себе торчать там, как заноза, но если это, не дай бог, что-то стоящее, так оно тут же выскакивает!

Кашалот. Не огорчайтесь, уважаемый портной, с кем не бывает... Постарайтесь вспомнить, но спокойно, не нервничая. Тем более что мне как раз нужно посоветоваться с коллегами. (Коапповцам.) Друзья, мне бы хотелось знать ваше мнение по поводу этого фасона.

Рак. А что наше мнение? Вам носить, а не нам.

Сова. Верно Рак говорит. На вкус да на цвет товарища нет. Самому-то тебе как одежка Осьминожья показалась?

Кашалот. Вообще-то фасон как таковой показался мне весьма привлекательным, но (понизив голос), но лично для меня он, пожалуй, не подойдет.

Все. Почему не подойдет?

Кашалот. Идеальный руководитель, каковым я, несомненно, являюсь, ни при каких обстоятельствах не должен выдавать своих чувств — ни страха, ни радости, ни гнева, ни ля... (Осьминогу.) Уважаемый портной, вы еще не вспомнили?

Осьминог. Ле... нет, опять не то! (Дотрагивается щупальцем до головы.) Где-то здесь вертится, совсем рядом. Может быть, лё? Или лю?..

Все, что можно сказать о лилипутах пернатого царства, уже сказано восхищенными коапповцами. Мне же остается назвать имена тех, кто здесь представлен: наверху слева колибри-сапфо, справа от нее — мечеклюв. Ну, а где орлиноклювая и ракетохвостая колибри (она же лоддигезия), показывать не обязательно, их несложно узнать — одну по клюву, другую по хвосту.

Кашалот. Ну, ничего, ничего, я вас не тороплю. (Коапповцам.) Надеюсь, вы и без этого поняли мою мысль.

Удильщик (с пафосом). Не только поняли, наш безупречнейший из председателей, но, не побоюсь произнести, — глубоко прочувствовали! Ибо как раз вы являете собой кристальнейший образец, или, лучше сказать, эталон должностного лица, которое неизменно, — во всяком случае, в служебные часы, — сохраняет спокойствие, хладнокровие, выдержку и невозмутимость, а к подчиненным — ко всем без исключения! — относится исключительно ровно и донельзя корректно.