Фред Верморел - «Sex Pistols»: подлинная история

• Название: «Sex Pistols»: подлинная история
• Автор: Фред Верморел
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00101-7

Библия панка: культовая книга о культовой группе, во многом определившей музыкальный профиль последней четверти века.

---

Сначала мы не собирались вообще делать «Мой путь»[13]. Сначала мы хотели, чтобы там была «Je nе regrette rien»[14]. И тут начались колоссальные трудности и скандалы между Малькольмом и Сидом. Сид — и это очень грустно — настаивал, чтобы Малькольм записал в контракте, что больше не будет им командовать. И сам Сид перестал разговаривать с Малькольмом. Две недели в Париже мы провели, пытаясь заставить Сида спеть и приступить к съемкам.

В: И Малькольм подписал что-то подобное?

ДТ: Он что-то подписал, да. Я не знаю, что там произошло. Совсем ничего не знаю. Я уверен, что всякие контракты и договоры ничего не значили, но Сид верил, что значили. Не знаю. С Сидом было очень трудно работать, в основном из-за героина. И он к тому же сильно ненавидел Роттена, эта ненависть и привела его к Малькольму.

В: А на чем она была основана?

ДТ: Сид решил, что Роттен ссучился в Америке. Если взглянуть на этот американский материал, то Сид там единственный, кто взял на себя все безумие, кто делал «Pistols» больше, чем просто рок-группой. Я думаю, Роттена это сильно задело, и он просто растерялся. Сид в этом смысле чувствовал себя наследником Роттена, он должен был занять его место. И ему совсем не нравился Роттен. Нет, раньше он ему нравился, но он злился, что Роттен, а не он, занимает главное место.

Нужно еще добавить, что Сид был в полном отрыве от какого-либо понимания происходящего — какого хуя здесь все делают. Он полностью отъехал из-за наркотиков. И к тому же Нэнси круто взяла его в оборот.

Я помню, мы снова и снова пытались заставить его спеть «Мой путь» и начать съемки, но это было невозможно. Два дня мы провели на студии, пытаясь его заставить хотя бы открыть рот — он даже этого не мог. Даже Стив Джонс прилетел ему на помощь. И я, помнится, пришел как-то утром в отель, после всех этих обломов с ним, и сказал Малькольму — а Малькольм во все это не лез, — что Буги, я и Стив возимся только с Сидом. Малькольм был еще в кровати, и когда мы сказали ему это, он очень разозлился. Позвонил Сиду в номер и начал с ним такой разговор, знаешь, что ему конец настанет, что он просто конченый наркот и у него нет никакого будущего, если он не может работать вместе со всеми.

И пока он это говорил, Сид передал трубку Нэнси, а Малькольм все продолжал говорить и говорить, уже Нэнси, и вдруг дверь комнаты распахнулась от удара ноги — представь себе отель «Брайтон» на рю-де-Риволи и эту комнату в стиле XIX века — и появился Сид: в мотоциклетных сапогах, со свастикой на рубашке. Он просто прыгнул на Малькольма и стал его бить — тот выскочил из комнаты и побежал по коридору, а все эти женщины с бельем кричали: «О, месье, месье!» и пытались его остановить. Сид побежал за ним по коридору, Малькольм вскочил в лифт, Сид за ним и начал просто избивать его.

После этого Малькольм уехал домой, он просто сказал: «Все, я ухожу». И оставил нас расхлебывать кашу с французской бригадой.

В: И что, Сид сильно его избил?

ДТ: Нет, никаких серьезных физических повреждений. Но психологически это был очень сильный удар для Малькольма, он был подавлен — знаешь, ненависть этого парня была нешуточной.

Итак, Малькольм отправился домой. Нам не удалось даже закончить съемки. И чтобы Сид спел «Мой путь», нам пришлось для него немного изменить слова, тут нам Нэнси помогла. Он даже обрадовался, когда узнал, что специально для него сделали изменения в песне. Потому что первоначальная идея, может, не очень хорошая, была такова: он всю песню поет так же, как пел Фрэнк Синатра. А Сид говорил: «Я хочу все сделать в стиле „Ramones"». И компромисс мы нашли такой — вступительный куплет он поет как Синатра, а потом уже в стиле «Ramones».

В: А почему Сид так ненавидел Малькольма? Он сам говорил что-нибудь про это?

ДТ: Да, говорил. Резон Сида был такой — не думаю, что правильный, — что он сам якобы придерживается каких-то рок-н-ролльных традиций, вместе с Нэнси и «Heartbreakers», а Малькольм его зажимает, не позволяя им играть, не давая им стать рок-н-ролльной группой, чего Сид действительно хотел, как мне кажется.

И еще он очень разозлился на фильм Расса Мейера, потому что тот проигнорировал саму группу. При этом Сид был доволен съемками в Париже, потому что знал, что он звезда в этом фильме, и он пытался сыграть как можно лучше, хотя он был достаточно болен. Мы все время пытались спрятать его куда-нибудь; сначала устанавливали камеры, вытаскивали его, говорили: ты делаешь то-то и то-то, и снова его прятали. Потому что иногда он был в таком состоянии, что запросто мог наброситься на кого-нибудь — у него был с собой нож, и он мог напасть на людей.

Мы много снимали его в еврейском квартале, где он расхаживал в майке со свастикой, и местные люди от него шарахались, была действительно серьезная напряженка. Все чувствовали, что Сид способен на ужасные вещи.

Вот, и он разлеживался в своей комнате, и мы не могли его вытащить оттуда — киношная бригада появлялась обычно в девять утра, а он просыпался только в двенадцать и валялся, требуя выпивки. Если официантки приносили ему водку с тоником вместо водки с апельсиновым соком, он мог швырнуть стакан прямо в них. Все стекла у него были вдребезги разбиты, и его погнали из отеля. Всех нас выгнали.

Я помню, прихожу однажды к ним после съемок — все из-за этой Нэнси, — а она порезала себе вены. Кровать вся в крови, она как бы изобразила попытку самоубийства, чтобы дать понять Сиду, что тот не должен ее бросать даже на несколько часов, даже на время съемок. С ней вообще все было очень странно. И из-за этого было еще труднее. Пока Малькольм был рядом, еще было полегче, но все равно очень трудно.

В: А как ты себя чувствовал, работая с Сидом?

ДТ (пауза): Ну, я думаю, просто… (пауза) конечно, временами я думал: все очень плохо, потому что он болен и просто физически неспособен работать. Но он хотел работать. Знаешь, он был очень… Он все время спрашивал: хорошо получилось или нет, могу я еще дубль сделать. Он хотел выглядеть как можно лучше и все спрашивал: «Как получилось? Как я там — нормально?» — и все в этом духе.

Но мы устали от всей ситуации в целом, потому что к нам зачастили наркоманы. Я помню первый день, мы еще не начали ничего снимать, только наняли французскую кинобригаду. Там был один французский менеджер — все они с телевидения, — и на следующий день я пошел к этому менеджеру и постучал в дверь. Там началась какая-то суета, грохот, звон, и кто-то прокричал из-за запертой двери: «Кто там? Кто? Полиция?» Я ответил: «Нет, это я», и когда они впустили меня, я заметил, что они быстренько что-то убирают. А на матраце лежал парень, и у него изо рта стекала струйка рвоты — явный наркоман, завтрашний покойник, и это оказался так называемый менеджер французского телевидения.

У меня было чувство, что мы окружены наркоманами всех мастей. О том, что Сид в Париже, слухи быстро разнеслись, и торчки приходили к нам в отель за деньгами. И это, как ты понимаешь, нам немного надоело.

Но причина, по которой мне вообще все это было интересно, заключалась в следующем: я верил — Сид как исполнитель обладает уникальными способностями сделать что-то такое, чего никто, кроме него, не может сделать. Знаешь, в нем было что-то жуткое. И он отлично спел «Мой путь».

21

Сид Вишес на страницах прессы

ВИШЕС В ТРАНСЕ

«СЕКС-ПИСТОЛЕТ» ЗАЯВЛЯЕТ: «Я НЕ ТРОГАЛ ЕЕ»

«Секс-пистолет» Сид Вишес явился на предварительный суд в Нью-Йорке почти без сил и выслушал обвинение в убийстве своей подруги, блондинки Нэнси Спанген.

Панк-звезда Вишес, сопровождаемый на суд детективом, казалось, находился в трансе.

Перед своим появлением в суде он отрицал, что совершил убийство своей подруги Нэнси, двадцатилетней американской танцовщицы стриптиза. Его адвокат, Джозеф Эпстайн, опроверг заявление полиции, что панк-рокер признался в убийстве, подчеркнув, что для этого нет оснований.

На суде Вишесу помогли дойти до стула — он шел пошатываясь, у него дрожали колени. Его тело периодически вздрагивало, пока он в течение десяти минут слушал обвинение, уронив голову на стол. Похоже, он даже не заметил, что формальное обвинение в убийстве предъявлено на его настоящее имя, Джон Саймон Ричи.

Если обвинение подтвердится, ему грозит срок от двадцати лет до пожизненного заключения.

На суде во время процедуры присутствовали друзья Вишеса по панк-року.

Певец Джерри Нолан надел серьги из звериных зубов, на голове у него был серебряный обруч, а на руках — шипованные браслеты. С его шипованного пояса свисал серебряный игрушечный револьвер. Полдюжины остальных приятелей выглядели аналогично.

Лесли Хинтон, Нью-Йорк, «Sun», 14 октября 1978 года