Антон Орлов - Городская фэнтези 2010

• Название: Городская фэнтези 2010
• Автор: Антон Орлов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39844-7

Злобными колдунами похищен единорог, обитавший в Подмосковье… Гигантская муха безнаказанно разгуливает по лесам в районе деревни Мухино… Тибетские махатмы активно участвуют в великой астральной войне между двумя империями — советской и нацистской… Вампиров тоже можно понять, особенно если это собственные родственники… Купе скорого поезда превращается в зал Страшного суда, языческие злые духи без труда проникают в квартиры многоэтажного дома, в подвале подмосковного коттеджа обнаруживается ход в параллельный мир, морская дева, по совместительству бизнес-леди, вс тупает в опасную игру с зловещим союзом могущественных магов…

Очередная ежегодная антология городской фэнтези предлагает на ваш суд новые произведения отечественных писателей-фантастов, для которых современный мегаполис — не просто бессмысленный человеческий муравейник, а загадочная территория, наполненная невидимой магией и живущая по законам, отличным от повседневных.

---

…зачарованное им.

То, что отмечено его чарами, он сразу узнает, как только увидит!

Он рыщет, роется, копается в грязи, покрытой слоем слипшейся пены, — где этот второй, колдовавший в оранжерее? И все не то, все не то — он не там ищет! Я — на краю пожарища, затоптанный пожарными, вдавленный в грязь колесами огненно-красных машин. Он не чует меня, ведь я не зачарован. Он бесится, но он не может приказать полиции собрать и плазмой сжечь все останки; это нарушит процедуру расследования. Он не может и сообщить в органы правопорядка, что среди буратин был колдун, — обо всех таких находках, даже подозрениях докладывают в головной ИПИ, а он боится подставляться колдунам столицы.

А Клен и Вереск находят меня нашей магией. Они умеют.

Важно то, что Ракита не была ни больна, ни обижена на меня. Она была…

Нет, это нужно доказать.

А Гитту надо вывести из-под удара. Кико через колдовской прибор видел ее стоящей со мной, Жасмин отметил вспышку открытой памяти — он не успокоится, будет выведывать, о чем был разговор. Тут ему — простор. И готово, асфальтовый каток пошел, подминая людей одного за другим.

Все это я думал, второпях одеваясь и прислушиваясь, не зазвучит ли в доме зуммер телефона.

Пока нет, пока нет…

Колдовство в нашей стране запрещено законом, колдовство объявлено преступлением против воли и души, но странное дело — все колдуны состоят в государственном аппарате, и президент наш — тоже колдун. Я полностью лишен свободы — либо я предаюсь властям (а нет — так меня сдадут), либо некромантам. Почему меня заранее лишили права быть тем, кто я есть? Почему они хотят вырвать, вытоптать, уничтожить тот огненный цветок, который растет в моей душе? Почему убили мое счастье и желание творить добро?.. Я могу только служить штатным пристебаем Повелителя Дождя, по двадцать раз в месяц расписываясь в своей лояльности и принося одну присягу верности за другой, — или уйти в мир за рекой, в мертвый сад, утолять тайные прихоти мелких начальников, которые, как известно, лютей самой чумы. И когда я наберусь дряни и гадости по самые уши, когда я узнаю всю изнанку души этих мерзавцев — меня оставят в покое, до поры до времени. Почему им непременно нужно вывалять в грязи любое самое светлое и чистое чувство? Почему здесь всегда идет дождь? Я не дам погасить огненный цветок своей души. Без огня нет души!

Я выскочил в коридор. Где его спальня? Внутренний глаз открылся, стены стали полупрозрачными. Ух ты! А оберегов-то, оберегов! И пентаграммы нарисованы! И сигнализации до черта! Никак господин некромант побаивается своих клиентов типа Механика!.. Ага, вот и он. Спит сном праведника. Заказал заклинанием сон с танцовщицами — и блаженствует. Извини, Фонарь, придется твой сон нарушить!..

— А? — Он привстает. — Угольщик? Что случилось?..

Он не сразу понял, что моя рука сложена для удара «пять в одном»; к такому «с добрым утром!» он не был готов. Ни заблокироваться, ни поставить щит.

— Ты что?!

— Оружие! — Мне много чего хотелось сказать, но только киношные злодеи перед выстрелом в героя два часа нудно излагают свой план захвата мира. — Оружие, быстро!

— А… там, в сейфе…

— Распакуй! И смотри — никаких лишних слов и движений!

Не глядя на мои дрожащие от напряжения пальцы, Фонарь стал медленно выписывать в воздухе фигуру распаковки; на последнем движении я услышал, как спали охранительные чары с сейфа и со слабым звуком раскрылась дверца. Я ударил — слабо, сблизив пальцы в щепоть, — Фонарь со стоном отвалился в забытьи на подушку. Ничего, не околеет; вон сколько на нем наговорено — от простуды, от язвы, от инфаркта и паралича.

Оружие было штатное, арсенала ИПИ; я знал его лишь по картинкам — но как-нибудь справлюсь, в себя-то не выстрелю. Тяжелое, неудобное, оно оттягивало брючный ремень вниз и предательски оттопыривало застегнутую куртку.

Едва я сделал шаг к двери, как зазвонил телефон.

— Алло, Угольщик слушает.

Пауза. Он сопоставляет факты, думает.

— А, привет. — В мрачном голосе Жасмина не было и тени былой вежливости. — Мальчик мой, зачем ты так?.. Ты догадываешься, что тебе конец?

— Мне не впервой, дяденька. Как-нибудь стерплю.

— Ты так решительно настроен?

— А что мне терять?

— Впрочем, есть один выход. — Голос его смягчился. — Один-единственный. Пока никто, кроме меня, не знает, кто ты. И не узнает, если ты прекратишь свою… работу. Ты же понимаешь, Уголек, что не сможешь раскрутить историю с пожаром. Если ты расскажешь все полиции, твою подружку ждет позор и кремация. Некроманты в два счета и — заметь — достоверно, путем независимой комиссионной экспертизы докажут, что она не была околдована и действовала в ясном сознании.

Вот это фокус. Нет, ему нельзя верить, ни единому слову.

— Врете, дяденька. Она не могла…

Он тихо засмеялся.

— Наивный юноша… Колдовство — это Искусство, а не инструмент. Я не признаю никакой грубости, никакой насильной ломки колдовскими средствами. Все было сделано по-человечески, легко и просто. Угадай с трех раз — как?

— Сказали, что меня разоблачите? — выпалил я, ощупывая оружие под курткой.

— Отлично, мой мальчик! Но это лишь часть разгадки. Думай, думай — ты умный паренек, ты должен догадаться…

Я застрял. Не околдована. Запугана. Но пойти на самоубийство, сжечь всю коммуну?.. Она могла убедить меня бежать, скрыться — и пусть я стал бы настоящим перекати-полем, но меня бы не нашли!..

— Сдаюсь. — Я решил не тешить Жасмина молчанием.

— Твоя искренность мне нравится. — Голос его зазвучал отечески серьезно. — Послушай, я хочу предложить… Ты очень перспективен, а я никак не подыщу толкового ученика. Ты зол…

Это еще мягко сказано!

— …и хочешь меня убить. Я понимаю твои чувства, они прекрасны. Если ты станешь моим учеником, я научу тебя многому… очень многому, таким приемам, о которых ты даже не подозреваешь. Ты ведь убил одного человека — если к нему не прибавился и Фонарь…

— Нет, я его отключил.

— Похвальная осторожность… так вот — обещаю обучить тебя всему, что дает власть над плотью и душой. Ты уже знаешь, как это приятно — держать чью-то жизнь в сжатых пальцах. Ты повторишь это не раз, пока не возьмешься за меня. Разве тебе не хочется быть сильным, не ведающим запретов?.. Подумай. У тебя есть время до захода солнца. Чтобы ты не ушел от ответа, я блокирую город. Конечно, люди ИПИ тоже приедут. Надеюсь, ты поведешь себя умно и не станешь стрелять. А на закате я жду тебя в своем доме — без оружия, разумеется.

— А если я не приду?

— Тогда я сожгу куклу, а тебя изловят. Мне будет очень жаль ее сжигать, она такая милая и несчастная, но… без нее все твои показания не стоят ломаного гроша. Ты пойдешь под суд за убийство Пьяницы, а что делают с колдунами-убийцами, Тебе известно.

Хорошо хоть Гитта теперь в безопасности. Ему нечего узнавать от нее. Или… нет, все же следует поговорить с ней — Обязательно.

— Я понял. — В тот миг голос изменил мне, и, боюсь, Жасмин, к радости своей, услышал мою обреченность.

— Жду тебя, Уголек. Уверен, мы поладим. Будем вместе работать в музее и… вообще тебя ждет интереснейшая учеба. В завершение я, возможно, позволю тебе возродить Ракиту.

Не попрощавшись, Жасмин повесил трубку.

Ловил его — попался сам. Вереск, наверное, голову мне оторвал бы, сумей он угадать, чем кончится расследование.

Торопыга, хвастун, глупая тетеря — вот кто я. В ученики, ха! А полицейскую засаду в доме не хотите ли?.. И самая манящая приманка — возродить Ракшу. Под конец, когда он позволит мне убить себя.

Разве я не хочу, чтоб она ожила?

Страшно хочу, впору закричать: «Да! хочу!»

Но только если я приду к нему с повинной. Если буду пить с ним кофе и принимать сигареты от любезного Кико.

И — теперь уж точно — никаких шансов разоблачить его как организатора пожара. Значит, семьдесят две жизни останутся неотмщенными.

Что я могу еще сделать?

От рассвета до заката — мало времени, слишком мало. Мухобойка не успеет… да и не могу я ее вызвать. Последняя разгадка будет ответом на мое согласие стать учеником, а согласие скрепляется колдовскими клятвами, которые нельзя нарушить. Что я скажу ей? Виноват Жасмин, а пронесла бомбу в коммуну Ракита сама, без понуканий? Пока я не выяснил все точно — вызывать ее нельзя.

Фонарь начал шевелиться, выходя из обморока; я поспешил уйти, огибая капканы оберегов и пентаграмм, скрытых под ковровыми дорожками.

Нельзя безнаказанно общаться с тем миром. Нельзя спокойно говорить с ними, беседовать у камина и пить кофе. Раз соприкоснувшись, ты уже становишься другим, измененным. Нельзя их слушать; не верьте ни единому их слову. Бедная Ракита — она думала, что можно договориться с Жасмином… Да легче договориться с гадюкой подколодной, чем с этой гадиной! Куда ей, чистой наивной девочке, тягаться с его темной властью. Они наивных ломают, как вафлю. Встретился — и пропал. Навеки. Плачь от боли и стыда, блуждая обугленным призраком у серой реки, без надежды на спасение. Страшная кара. Вот и я туда же. Влип. Каждый, кто вступает на ту территорию, начинает играть по их правилам и жить по их законам. Но вам меня не сломить. Есть сила превыше морока и обмана. Сила души, ее огонь.