София Ларич - Черно-белая радуга

• Название: Черно-белая радуга
• Автор: София Ларич
• Жанр: Современная проза

Тридцатилетние в большом городе. Мужественные девочки. Женственные мальчики. Они ждут от жизни праздника, а жизнь требует от них решений. Люди широких взглядов с раскрытыми объятиями, для которых секс и цель, и средство.

Но можно ли понять и принять других, не разобравшись в себе?

Легкая история с нотами детектива про сложности жизни на вечер или два.

---

– Дела? – равнодушно спросил Миша, почувствовав, что на этом их вечер заканчивается.

Андрей растерянно потер лоб: «Ну а куда же без них? Тебя подбросить куда-нибудь?».

– Да нет, спасибо. Я, пожалуй, пройдусь. Просим счет?

Когда машина Андрея наконец вклинилась в непрерывный железный поток на проспекте, Миша отвернулся, поднял воротник пальто и медленно направился к метро, поглядывая на все еще убранные по новогоднему витрины, хотя разбитной январь вчера перетек в тусклый февраль. Раздраженный своей неудовлетворенностью от встречи, он принялся перебирать в памяти жесты и слова Андрея, чтобы понять, что именно вызывало в нем эту неудовлетворенность.

Анализ не занял много времени – на подходе к станции Миша уже понял, что за разговорами на общие темы скрывается нежелание – а может, даже и боязнь – Андрея раскрыться, рассказать о себе и своей жизни. И причиной этого, скорее всего, был не его характер, а непреходящая неуверенность. Словно Андрей и сам не мог понять, зачем он встречается с Мишей. «И зачем людям для всего нужно объяснение?», – все еще с раздражением подумал Миша и остановился перед ларьком. Помешкав под выжидательным взглядом недобро нахохленной продавщицы, он попросил пачку тех же сигарет, какие курил Андрей.

10.

Стянув тесные сапоги, Анна вошла в ванную – еще чужую, но уже пропитавшуюся слегка запахами ее косметики – и принялась тщательно очищать лицо от макияжа. Плитки пола приятно холодили стопы, отекшие и натруженные в новых сапогах, которые она купила специально для встреч с потенциальными работодателями. Для длительной ходьбы они оказались слишком неудобными, а ходила Анна сегодня много – в поисках трех офисов, куда ее пригласили на собеседования.

Из ванной Анна прошла на кухню и выложила из сумки на стол творог, груши и бутылку белого вина. Несмотря на свои мечты о вкусных ужинах в одиночестве, она еще ни разу не готовила в этой квартире и включала плиту всего несколько раз только чтобы сварить кофе. Основным же ее рационом пока были фрукты и каши быстрого приготовления, и для удовлетворения слабого аппетита этого вполне хватало.

Она налила в бокал вина, выключила свет и, не снимая юбочного костюма, приобретенного с той же целью, что и сапоги, забралась с ногами на подоконник. Внизу шумели увлеченные лепкой снеговика дети. Без интереса понаблюдав за ними, Анна подняла глаза на небо. Снег высыпался из него ленивыми хлопьями, так радовавшими детей и так удручавшими Анну. Она с вздохом вспомнила теплые и беззаботные вечера в Шарм-эль-Шейхе и глотнула вина, надеясь постепенно вытеснить им хандру.

Боль в животе, беспокоившая ее несколько дней после аборта, уже ушла, но за монотонностью тоскливых мыслей она едва заметила это выздоровление. Светлее мысли становились лишь тогда, когда она приносила в свой дом новые вещи – лампы, шторы, бокалы, и даже бодрый фикус – и пыталась рисовать, но однообразные собеседования назойливо напоминали ей о душевной неустроенности. Ей вовсе не хотелось ходить на работу в офис и коллектив и добиваться там результатов, нужность которых она подвергала сомнению уже сейчас, даже не получив еще места. Однако работа была нужна. В первую очередь не ради денег – их пока казалось достаточно, но ради желания убедиться, что она полноценна и без мужа. Работы и рабочих успехов требовало ее травмированное самоуважение. Поэтому на собеседованиях она улыбалась и всем своим видом пыталась убедить интервьюеров, что они не ошибутся, выбрав ее. Чтобы эта улыбка получалась более убедительной, Анна пыталась читать статьи о том, как сменить уныние на удовлетворенность, но даже и не дочитывала их до конца, понимая, что чужой опыт страданий не ослабит ее собственных – так же как не ослабляет зубную боль сознание того, что у всех людей в очереди к дежурному стоматологу тоже болит зуб.

Она еще раз наполнила бокал вином и провела ладонью по ноге. Нога уколола через колготы ладонь волосками, и Анна поморщилась от отвращения. И тут же удивилась такому отвращению к собственному телу, подумала, что это чувство, вероятно, вызывает укоренившаяся в ней установка общества – соответствуй стандартам, чтобы не остаться в одиночестве. Как раз о стандартах внешности она читала на днях статью, в которой говорилось о том, что бритые ноги стали для женщин обязательным пунктом ухода за телом вскоре после того, как в одном из номеров Harper's Bazaar за 1915 год была напечатана фотография модели с бритыми подмышками. Анна усмехнулась своей внушаемости и, прихватив бутылку и телефон, отправилась в ванную брить ноги.

Она села в ванну, лишь на четверть наполнившуюся очень горячей водой. Проведя ладонью по впалому животу, еще хранившему бледный след морского загара, она согнала с кожи мелкие пузырьки и откинулась назад, скользнула критичным взглядом от груди до щиколоток. И тут же брезгливо поморщилась, вдруг подумав, сколько человек мылось здесь до нее. Она перегнулась через край ванны и вытащила из-под нее дневник, так и лежавший там с того дня, как она впервые обнаружила его.

Пробежавшись взглядом по строчкам, она узнала, что жена не дает С. развода, о чем он сообщил владелице дневника прямо в офисе. «Мог бы и после работы сказать, испортил мне весь день, даже плакала в туалете, как дура», – прочитала Анна и перелистала пару страниц вперед. Здесь женщина писала о том, что не может больше «оставаться в этой квартире, и даже в этом городе. Ничего не получается, сын меня уже забудет скоро. Мама, конечно, говорит, что ей хорошо с ним жить, но это же мой сын… С ним должна жить я… Женой я не стала, и вряд ли уже стану, надо быть хотя бы матерью». Последняя запись от четвертого сентября заканчивалась решительно: «Все получится у меня. В Омске проще, чем в Москве, тем более я теперь уже опытная. Устроюсь и сразу заберу к себе Леньку. Соскучилась ужасно, так жалко, что я не была с ним первого сентября. Такой важный день, а я тут занимаюсь черт знает чем и зачем. Тоже мне ценность – мужик! Пусть еще найдет себе такую, как я… Дуру доверчивую. И терпеливую. Господи, три года, три года ему отдала!».

Вдруг устыдившись своего любопытства, Анна бросила тетрадь на пол и задумалась, где сейчас, в эту минуту, находится безымянная владелица дневника, и чем занимается, сбылись ли ее планы и надежды. В ванной было тихо, не журчала даже вода в трубах, и Анне стало жутко, показалось, что на нее неотрывно смотрит кто-то невидимый, но хорошо ощущаемый.

Звонок телефона ворвался в тишину и дернул Анну – она выплеснула воду из ванны на пол и на дневник и испуганно застыла, глядя на аппарат на краю раковины. Телефон она взяла в руки только через пять звонков и тут же с облегчением улыбнулась.

– Марта, привет!

– Здравствуй. Я не отрываю тебя?

– Нет-нет, нормально. Я сама думала позвонить тебе позже. Как ты?

– Все хорошо, спасибо. Новостей никаких, работаю в основном. Ты уже отошла, живот не болит?

– Ну, поныл немного несколько дней, но все в пределах нормы. Так, как и говорила София. Сейчас вот уже по собеседованиям мотаюсь.

– Успешно?

Анна вздохнула: «Не знаю. Думаю, что не особо. Да и предложения, честно говоря, не воодушевляют. Знаешь, шестьсот-восемьсот долларов, скромненько так».

– Думаю, позже подвернется что-нибудь стоящее, подожди. Это процесс небыстрый. От мужа известий никаких?

– К счастью, нет. Как-то не горю я желанием с ним встречаться, как ты понимаешь.

– Понимаю, – подтвердила Марта. – Но думаю, он с тобой хотел бы еще встретиться. Так что будь осторожней, ладно?

– Марта, не пугай меня!

– Нет-нет, я не пугаю. Просто, будь осторожнее с новыми людьми, на всякий случай. Ты в гости когда заедешь?

– Не знаю. Может, на выходных, если у тебя клиентов не очень много будет.

– Ну, позвони. Я сама еще не знаю.

– Ой, слушай, Март, – заторопилась Анна, – ты случайно не знаешь, в каких вузах не очень большой конкурс?

– Нет, даже представления не имею, что там с высшим образованием сейчас. Ты для племянника, что ли, хочешь узнать?

– Ну да. Сестра попросила. Надеется, что если у него получится здесь поступить, то он быстрее возьмется за ум, научится сам для себя зарабатывать.

– Кто знает, может, она и права, – протянула Марта. – Я попробую спросить у клиенток своих, вдруг знает кто.

– Да ладно, я сама поищу. Спасибо.

– Ладно, Анют, не теряйся. На выходных попробуем увидеться, да?

– Ага. Созвонимся. Хорошего вечера.

Тронутая заботой Марты, Анна повеселела. Она быстро, неаккуратно побрила ноги, вытерла пол – вернув на старое место дневник, и устроилась на диване рисовать уже третий вариант своего фикуса в надежде перенести в этот раз его характер на бумагу.

* * *

Высыпав содержимое очередной коробки на стол, Миша решил отвлечься чашкой чая от однообразности своего занятия последних нескольких часов. Он разбирал бумаги, канцелярские принадлежности и присланные французским офисом образцы косметики уже второй день подряд, но до рабочего порядка новому офису еще было далеко.