Александр Бриллиантов - Лекции по истории древней церкви

• Название: Лекции по истории древней церкви
• Автор: Александр Бриллиантов
• Издательство: Издательство Олега Абышко
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2007
• ISBN: 978–5–9900890–3–7

Александр Иванович Бриллиантов (1867–1933(1934?)) — выдающийся русский церковный историк и замечательный богослов, профессор Санкт — Петербургской Духовной академии с 1900 г., преемник по кафедре истории древней Церкви великого В. В. Болотова, его духовный наследник и продолжатель замечательных традиций русской церковно — исторической научной школы, столь трагически оборвавшейся в 1917 г.

«Лекции по истории древней Церкви» — это впервые издаваемый курс лекций А. И. Бриллиантова, читанный им для студентов Санкт — Петербургской Духовной академии на протяжении многих лет. Основное внимание в лекциях уделяется истории триадологических и христологических споров в ранней Церкви на протяжении первых шести Вселенских соборов, формированию христианской догматики и опровержению многочисленных ересей того времени. Несмотря на сложность обсуждаемых в этой книге вопросов, «Лекции…» читаются легко и с неослабевающим интересом, что во многом зависит от стиля А. И. Бриллиантова — строго последовательного, логически выверенного, прозрачного в доказательствах и не лишенного высоких литературных достоинств.

Для всех интересующихся историческими путями Православия.

Научное издание

---

Ввиду настояний представителей гражданской власти составлено было, наконец, вероопределение и от имени самого собора, при участии Анатолия Константинопольского, и одобрено отцами на частном заседании 21 числа. На другой день оно было прочитано в общем собрании (5–е деяние), в присутствии трех лишь архонтов, константинопольским диаконом Асклепиадом. Так как оно не было принято, то почему — то нашли неудобным вносить его и в соборные акты (εδοξε μή ένταγηναι), и поэтому содержание его остается неизвестным. Видно только из дальнейшего замечания сановников, что в нем было лишь выражение έκ δύο φύσεων, но не δύο φύσεις или έν δύο φύσεσιν. Против οροσ'а выразили протест и некоторые восточные епископы, и римские легаты. Иоанн Германикийский заявил после прочтения его, что он не хорошо составлен и следует его исправить (ούκ εχει καλώς ό όρος και οφείλει ακριβώς γενέσθαι). Анатолий обратился к собору с вопросом, нравится ли определение и всем ли оно вчера нравилось (ήρεσεν). Все прочие епископы отвечали утвердительно: слышны были и возгласы по адресу восточных: «Несториан вон, — кто не анафематствует Нестория, пусть выйдет с собора!»; «Святая Мария пусть пишется Богородицей; так прибавить и в Символе!» (это восклицание как будто бы указывает на прямой или косвенный протест восточных на соборе против внесения слова Θεοτόκος в Символ) (101 А: ό όρος τω Θεώ ήρεσεν. αΰτη ή πίστις τών ορθοδόξων, ή πίστις δόλον μή πάθτ|. ή αγία Μαρία Θεοτόκος γραφή, έν τω συμβόλω οΰτως προστεθή). Легаты со своей стороны заявили, что если не хотят соглашаться с посланием Льва, пусть дадут им грамоты для возвращения с собора (101 С: ϊνα ύποστρέψωμεν, κάκεΐ ή σύνοδος επιτελείται).

Сановники в этот критический момент предложили избрать особую комиссию, в которую вошли бы шесть епископов от Восточного диоцеза и по три от диоцезов Асийского и Понтийского, от Иллирика и Фракии, а также Анатолий и представители Рима; комиссия, удалившись в помещение храма, где находились св. мощи мученицы Евфимии (τό εύκτήριον του αγίου μαρτυρίου, oratorium martyrii), могла бы выработать согласительную формулу. Но отцы не хотели отказываться от οροσ'а, и когда вслед за этим к сановникам подошел Иоанн Германикийский, снова раздались возгласы: «Τους Νεστοριανούς εξω βάλε, τους θεομάχους έξω βάλε — пусть сейчас же будет подписано определение; кто не подписывает — еретик; "Богородица Мария" пусть будет прибавлено к определению (τω δρω προστεθή)». Сановники попытались тогда действовать убеждениями, указав, что Диоскор низложил Флавиана именно за δύο φύσεις и сам теперь уже осужден собором, поэтому и отцы должны внести это выражение в определение вместо έκ δύο φύσεων; они напомнили также, что послание Льва уже подписано отцами, поэтому нет препятствий заимствовать в формулу то, что в нем содержится. Но Анатолий ответил, что Диоскор если и низложен, то не за веру, а за то, что отлучил Льва и не явился на зов собора. С посланием Льва епископы вполне соглашались, но от изменений своей формулы отказывались: «Другого определения не нужно (άλλος όρος ού γίνεται); в определении нет недостатков», — так высказывался даже Евсевий Дорилейский.

Оставалось обратиться к самому императору. Отправленный к нему «секретарь императорской консистории» Вероникиан принес от Маркиана повеление, чтобы отцы согласились на сделанное сановниками предложение о выборе комиссии, или же, если они не хотят этого, каждый пусть заявит о своей вере через своего митрополита; если же и на это епископы не будут согласны, император созывает для решения вопроса о вере собор на Западе, коль скоро они здесь не захотели сделать постановления о ней. Но и этот решительный приказ не сразу подействовал. И его встретили восклицаниями: «Или пусть имеет силу [прежнее] определение, или мы уйдем!» (105В: ή ό όρος κρατείτω, ή άπερχόμεθα). Кекропий, сторонник томоса Льва, и тот стоял за подписание ороо'а без изменений: «Пусть уходят с собора, кто не согласен подписать!» Резче говорили иллирийские епископы: «Пусть обличатся несогласные (οι άντιλέγοντες); несогласные — несториане; пусть идут несогласные в Рим». Сановники спросили: «Диоскор говорит: "из двух естеств*' принимаю, "два" не принимаю; а святитель архиепископ Лев говорит, что во Христе две природы, соединенные неслитно, неизменно, нераздельно, в едином Единородном Сыне, Спасителе нашем. Итак, кому же вы следуете, святейшему Льву или Диоскору?» — «Как Лев, так и мы веруем; противоречащие — евтихианиты; Лев изложил православно», — отвечали епископы. «Прибавьте же к определению, согласно с голосом (κατά την ψηφον) святейшего (отца) нашего Льва, что во Христе два естества, соединенные неизменно, нераздельно и неслиянно».

Наконец, по просьбе всех (κατά παράκλησιν πάντων), три сановника с комиссией из 23–х епископов удалились в τό εύκτήριον. С легатами был в ней еще Юлиан Косский. Был и Евсевий Дорилейский. Когда комиссия возвратилась, архидиакон Аэтий прочитал составленное ими изложение веры, начинающееся словами: «Господь наш и Спаситель Иисус Христос, утверждая в учениках познание веры, сказал: "Мир Мой оставляю вам"».

Собор принимает, прежде всего, и повторяет в своем определении: (1) изложение веры никейских отцев (όρίζομεν… προλάμπειν μεν), но в то же время признает силу и за тем, что потом определено 150 отцами в Константинополе (κρατεΐν δε καί…) и приводит также и (2) Константинопольский символ, не думая нарушить того, что постановлено относительно веры на Ефесском соборе при Кирилле и папе Целестине. Константинопольский символ со сделанными в нем пояснениями и дополнениями к Никейской вере можно было признать достаточным. Но появились противники истины, из которых одни извращают тайну домостроительства и отвергают наименование Девы «Богородицей», другие вводят слияние Божества и человечества, говоря о единой природе плоти и Божества во Христе и представляя через это Божество подлежащим страданию. Ввиду этого собор принимает еще, с одной стороны, в обличение ереси Нестория, послание Кирилла (3) к Несторию и (4) к восточным, и к ним, с другой стороны, присоединяет (5) послание папы Льва к Флавиану, писанное против зломыслия Евтихия.

Собор высказывается: А) с одной стороны, против разделяющих таинство домостроительства на двух Сынов, Б) с другой — 1) против признающих Божество подлежащим страданию, 2) против допускающих смешение или слияние двух природ Христа, 3) против приписывающих небесную или иную какую сущность (ουσία) человечеству Христа, 4) против «баснословящих о двух природах Господа до единения, а после единения измышляющих единую природу» (και τούς δύο μεν προ της ενώσεως φύσεις του Κυρίου μυθεύοντας, μίαν δε μετά την ενωσιν άναπλάττοντας, αναθεματίζει).

В следующем затем изложении положительного учения Церкви, составленном на основе Антиохийского символа 433 г. (или еще 431 г.) с некоторыми заимствованиями из послания св. Кирилла к антиохийцам, томоса папы Льва и собственных дополнений отцев, на всем протяжении с одинаковой силой подчеркивается и единство Лица или Ипостаси, и двойство природ, принимается из александрийского и антиохийского богословия то, что следовало принять, и отвергаются крайние и неправильные выводы. Единство и двойство утверждается сначала: А) через усвоение одному и тому же Сыну а) эпитетов, характеризующих Его и как Бога, и как человека: (а) совершенного в Божестве и человечестве; (β) истинно Бога и человека; (γ) единосущный Отцу и нам; и б) факта рождения не только от Отца по Божеству, но и от Девы по человечеству. Далее, единство и двойство выражается Б) в особой формуле (ένα… έν δύο φύσεσιν άσυγχύτοος, άτρέπτως, αδιαιρέτως, άχωρίστως γνωριζόμενον…) и в В) устраняются выводы а) об уничтожении различия естеств их единением и б) о разделении единого Сына на два лица ввиду двойственности естеств. «Итак, последуя св. отцам, все согласно научаем исповедовать: (А) одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, (а) того же самого совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, (б) истинно Бога и того же самого истинно человека, из души разумной и тела, (в) единородного Отцу по Божеству и того же самого единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха; (г) рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни того же самого (рожденного) ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству; (Б) одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого (В), так что соединением (а) вовсе не уничтожается различие естеств, но, напротив, сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно Лицо и одну Ипостась, (б) не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына и Единородного, Бога Слово, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки (учили) о Нем, и (как) Сам Господь Иисус Христос научил нас и (как) передал нам Символ св. отцев». В конце от имени собора было сформулировано запрещение составлять иную веру под угрозой лишения сана для лиц духовных и анафемы для монахов и мирян.