Свен Хассель - Фронтовое братство

• Название: Фронтовое братство
• Автор: Свен Хассель
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2356-7

И снова Свен и его товарищи, бойцы штрафного танкового полка вермахта, прибыли на родину — лечиться от ран. И снова они видят, как безжалостная военная реальность, столь же страшная, сколь и привычная на передовой, вторгается в «мирную» жизнь их страны. Фронты разваливаются, люди звереют и проявляют самые темные стороны своей души. Окончание Второй мировой войны не за горами. Но что за человечество вылепится в ее горниле? И так ли важно, кто одержит победу? Эти и другие вопросы задает в своем очередном романе-бестселлере знаменитый писатель-фронтовик С. Хассель…

---

— Красивая, правда?

Ольсен кивнул.

— Какой-то нелепый дом, вам не кажется, лейтенант? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Все это, — он широко повел рукой, — принадлежало евреям. Талмудистские свиньи устраивали здесь свои отвратительные оргии. — Лицо его брезгливо исказилось при мысли о безнравственном поведении в доме, который он назвал «нелепым». — Настало время очистить эту авгиеву конюшню. — Штандартенфюрер засмеялся и рукой в белой перчатке похлопал Ольсена по плечу. — Я принимал в этом участие. — Вскинул голову. — Это было восхитительно, Herr Kollege.

— Что сталось с владельцем? — спросил Ольсен.

От такой наивности штандартенфюрер едва не утратил дара речи. Он просто не мог понять, как нормальный человек в мундире может задать столь глупый вопрос.

— Отправлен в лагерь, естественно. Что еще могло с ним статься? Но сперва эту талмудистскую свору как следует отделали.

Лейтенант Ольсен непонимающе посмотрел на него.

— Отделали?

— Да, само собой, — ответил эсэсовский офицер. — Избили. Как мне приходилось слышать, то же самое вы делаете с партизанами.

Он танцующим шагом подошел к даме и повел руками вверх по ее бедрам, разрывая при этом платье. Потом с ликующим видом связал два конца бантом так, что сзади ее ноги оголились. Это выглядело комично. Ноги были сильно вывернуты внутрь коленями.

— Ну, что, скоро в постель? — заорал какой-то штурмбаннфюрер из охраны лагерей смерти.

— Это заместитель коменданта в Ораниенбурге[151], — объяснил лейтенант полиции. И предложил Ольсену бокал вина. — Настоящая «Вдова Клико», во всем Рейхе есть только у нас. — Вытащив бутылку из кармана, он щедро наполнил бокалы. — Нашли себе телку, герр лейтенант?

— Кого-кого? — удивленно спросил Ольсен.

Офицер полиции засмеялся.

— Телка — это новенькая. Корова — обычная дама. Кобылы — выступающие публично акробатки.

— В таком случае значит, мужчины — быки и жеребцы? — не удержался Ольсен.

Офицер полиции громко засмеялся и побежал присоединиться к двум дамам.

Лейтенант Ольсен вернулся в тот угол, где Буш объяснял высокому господину в темном штатском костюме, что делают эсэсовцы, пока другие наслаждаются жизнью на фронте.

— Мы просто-напросто уборщики мусора, — говорил он тупо слушавшему человеку с маленьким золотым партийным значком на лацкане.

Штатский неторопливо закурил сигару. Это был один из тех таинственных немцев, которые жили в Южной Америке в период между войнами. Сначала он был консультантом секретной полиции в Боливии. Потом продавал крупповское вооружение Парагваю, противнику Боливии в затянувшейся войне. Теперь стал одним из значительных лиц в Берлине, имел кабинет на верхнем этаже здания по адресу Принц-Альбрехтштрассе, 8.

— Мы уничтожаем всех, — охрипшим голосом кричал Буш, сильно пошатываясь. Мундир его был облит коньяком. — Первым делом уберем к черту евреев, всех до единого. — Господин с черной сигарой молча кивнул. — Затем настанет очередь цыган. — Тот кивнул снова. Буш приложился к коньячной бутылке, в которой один из его товарищей смешал водку с датским аквавитом. Рыгнул. — Потом примемся за поляков. Понимаете, мои ребята создают Lebensraum. Lebensraum для победоносного немецкого народа. Они раскроют в изумлении рот при виде наших зондеркоманд. Вся нация исчезнет с лица земли. Пространства там хватит только для нас, немцев. Вперед, товарищи, да здравствует СС! — Щелкнул каблуками, вскинул руку в салюте и проревел: — Sieg Heil![152]

Все присутствующие восторженным криком поддержали его. Кто-то запел антиеврейскую песню. Все подхватили на строке: «Еврейская кровь заструится рекой».

Гауптштурмфюрер из дивизии «душегубов» Эйке вскочил на стул и неистово заорал:

— Последний еврей будет повешен на Бранденбургских воротах!

— Мы величайшая на свете нация, — выкрикнул Буш. — Все остальные мы уничтожим!

Его прервала с воплем вбежавшая в комнату девица. С растрепанными волосами, без платья. Ее азартно преследовал офицер без кителя, сзади у него болтались широкие крестьянские подтяжки.

Офицер с черными значками эсэсовского генерала на погоне[153] скомандовал:

— Приготовиться к отбою!

Восторженный вопль едва не разрушил потолок виллы.

Это явилось сигналом к безудержной охоте на женщин. Непокорную даму взяли силой в оконной нише. Другая стояла на руках, демонстрируя шелковые кружевные трусики, которые больше открывали, чем скрывали. Какой-то офицер поливал ее красным рейнским вином. Очень медленно, с чувством. «Все это благодаря хорошему вину», — подумал оберштурмфюрер Штенталь. Раньше он владел винным погребом в Бонне. Теперь стал главным дознавателем в Бухенвальде.

Он стянул трусики с этой акробатки и продолжил шутку дальше, но никто не возмутился. Тем временем трое его товарищей пели:

Roslein, Roslein, Roslein rot,
Roslein auf der Heide.[154]

Эсэсовцы превосходили друг друга в безумных эротических прихотях. И ревели, как благородные олени во время гона.

Лейтенант Ольсен опьянел. Он сидел на стуле, широко расставив ноги. Перед ним на полу лежала раздетая женщина. На ней были лишь чулки. Длинные чулки, их удерживали широкие черные подвязки с красными розочками. Какой-то эсэсовский офицер лежал поперек стула. На нем были только китель и кальсоны с заплатой, к тому же плохо пришитой.

Лейтенант Ольсен усмехнулся заплате на кальсонах.

— Сверхтевтон в заплатанных подштанниках.

Он выплюнул то, что скопилось во рту, сумев попасть в заплату.

— Мразь, — произнес он убежденным тоном. — Завтра я отправлюсь на Принц-Альбрехтштрассе, найду того знакомого Генриха на пятом этаже. Расскажу ему кое-что о шлюхе, на которой женат.

И усмехнулся снова.

К Ольсену подошла платиновая блондинка и села ему на колени. Погладила его по голове.

— Можешь называть меня Ильзе, если хочешь.

— Ильзе, — произнес Ольсен. И снова плюнул на заплату.

Ильзе схватилась за живот от смеха.

Дальше они сидели молча, глядя на оплеванные подштанники.

К ним подошла еще одна женщина. На ней было золотистое платье с разрезом на спине до бедер.

— У тебя раздраженный вид, — сказала она Ольсену. — Почему не развлекаешься? Тебе не нравятся женщины?

— Ты шлюха? — спросил Ольсен.

— Новенький, — фыркнула та.

— Это верно, — усмехнулся Ольсен, — а ты свинья.

Он брыкнул ногой в ее сторону и едва не свалился со стула. Потянулся к своей кружке, стоявшей на полу. Это была полуторалитровая пивная кружка, наполненная смесью водки и коньяка. Какой-то лейтенант полиции сказал, что такая смесь прогоняет печаль. Поэтому Ольсен пил ее.

К ним, шатаясь, подошел некий гауптштурмфюрер, волоча за собой стул. У него было один глаз. Второй закрывал темный, постоянно выпадавший монокль. Но его карманы были набиты запасными моноклями. На месте глаза было большое отверстие, красное, влажное. Ему нравилось демонстрировать его другим. Они теряли аппетит при виде этого отверстия.

Он сел возле лейтенанта Ольсена и совершенно черным, как у хорька, глазом огляделся по сторонам. Потом взглянул на него.

— Хотите завтра поехать в лагерь, потрахаться с изменницами? — Запыхтел и указал пальцем на Ильзе. — Будем друзьями, изобразим животное о двух спинах?

— С тобой нет, — ответила она. — Ты подонок.

Эсэсовский офицер усмехнулся. Выронил монокль. Он покатился по полу.

Его красная, пустая глазница сверкала. Ильзе содрогнулась.

Лейтенант Ольсен затянулся сигаретой в мундштуке и равнодушно взглянул на красную, влажную, незаживающую плоть.

— Ты, видимо, сущая маленькая тигрица, — сказал Ильзе эсэсовский офицер. — Пантера, которую нужно укрощать хлыстом.

И злобно усмехнулся.

— Зачем он выставляет глазницу напоказ? — спросил Ольсен. И отпил глоток из своей большой кружки.

— Он помешанный, — ответила платиновая блондинка. — Совершенно сумасшедший. Говорят, распинал в своем лагере богословов.

Лейтенант Ольсен посмотрел на бессмысленно усмехавшегося эсэсовского офицера. Единственный глаз его казался совершенно безумным.

Гауптштурмфюрер кивнул.

— Это верно. Четыре гвоздя, будь то талмудист или чернорясник. — Лицо его приняло задумчивое выражение. — Талмудисты покрепче, но чернорясники кричат громче, поэтому больше веселья. Поедете со мной, лейтенант, посмотрите, как я приколачиваю одного из них к бревнам? И вам предоставлю одного. Только что прибыл новый транспорт. У меня дома лежат две засушенные головы величиной с апельсин. Одна из них принадлежала еврейке. Другая — полячке. В лагере есть одна француженка. В моей секции. Я хочу засушить и ее голову. Когда несколько таких голов лежат на письменном столе, это приободряет. Когда война окончится, я выручу за эти головы хорошие деньги. Гораздо проще купить их в Берлине, чем ехать в дебри Южной Америки, притом риска никакого.