Фрэнк Херберт - Дюна

• Название: Дюна
• Автор: Фрэнк Херберт
• Издательство: КИПА "Ереван", НПКО "Рубин-Универсал"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990

Самый первый перевод легендарной «Дюны» на русский, выполненный анонимным переводчиком и изданный в Ереване, представляет интерес как чистейший образец переводческой некомпетентности, собрание абсурдных ошибок и нелепиц. Известен среди поклонников Ф. Херберта как «малиновая „Дюна“».

---

— Продолжай! Я приказываю! — крикнул Барон. Питер пожал плечами.

— Если дело пойдет так, как планируется, то Дом Харконненов будет иметь поместья на Арраки в течение стандартного года. Ваш дядя получит разрешения на эти поместья. Его личный агент будет править там.

— Больше доходов, — сказал Фейд.

— Конечно, — согласился Барон.

— И Великие Дома будут знать, что только Барон смог уничтожить Атридесов, — добавил Питер.

— Да, они будут это знать, — выдохнул Барон.

— Самое интересное, что все это знает и Герцог, — сказал Питер. — Он и сейчас чувствует ловушку.

— Это правда, — сказал Барон и в его голосе послышались неожиданные нотки печали. И он ничего не может поделать. Да же жалко его.

Барон отошел от глобуса. И когда он вышел из тени, вся его фигура показалась во всем своем великолепии — огромная и чудовищно полная. И только ноги были слишком тонкими для такого тяжелого тела.

— Я голоден, — пробормотал Барон и, потирая огромные губы рукой, посмотрел на Фейда маленькими глазками над большими мешками. — Пойдем поедим перед дорогой.

* * *

«Это сказала А. Алия-найф: „Преподобная Мать должна сочетать соблазнительные хитрости куртизанки с нетронутой величественностью девственной богини, держа эти части в равновесии так долго, насколько позволяет ее юность. А когда молодость и красота исчезают, место равновесия занимают коварство и находчивость“».

«Муад Диб», семейные комментарии принцессы Ирулен.

— Ну, Джессика, что ты теперь скажешь? — спросила Преподобная Мать.

Это происходило в Кастель Келадане в день тяжелого испытания Пола. Обе женщины находились в комнате Джессики одни, а Пол был в соседней.

Джессика стояла у окон, выходящих на юг, глядя в путаницу красок заката над рекой. Она расслышала вопрос и все еще не могла решить, как ей себя вести.

Она вспомнила про это испытание и прошептала:

— Бедный Пол…

— Я задала тебе вопрос! — голос старухи был раздраженным и настойчивым.

— Что? О!.. — Джессика оторвалась от прошлого и повернулась к старухе, сидящей у стены между двумя окнами, выходящими на восток. — Что же вы хотите, чтобы я сказала?

— Что я хочу? Я хочу, чтобы заговорила ты, — и в голосе старухи звучала тяжелая издевка.

— Да, у меня сын, — вспыхнула Джессика, хотя и понимала, что ее намеренно вводят в состояние гнева.

— Тебе было велено рожать для Атридесов только дочерей!

— Это так много для него значило! — взмолилась Джессика.

— И ты со своей гордостью смогла произвести на свет Квизац Хадераха!

Джессика подняла голову.

— Я знала, что это необходимо.

— Ты думала, только о том, что твой Герцог желает сына! — рявкнула старуха. — А желания Герцога не рассчитывались. Дочь могла бы стать невестой наследника Харконненов. Ты безнадежно усложнила дело. Теперь мы можем потерять весь наш род.

— И вы небезгрешны, — сказала Джессика.

Она храбро выдержала взгляд старухи. Та вдруг пробормотала.

— Что сделано, то сделано!

— Я поклялась никогда не менять свои решения, — подтвердила Джессика.

— Как благородно, — рявкнула старуха. — Никаких сожалений. Посмотрю, как ты будешь предлагать цену, когда рука каждого человека будет подниматься на тебя, чтобы вымолить свою жизнь и жизнь своего сына.

Джессика побледнела.

— И нет никакого выбора?

— Выбора? И это спрашивает ученица Бене Гессери?

— Я спрашиваю лишь о том, что видите в будущем вы, с вашими большими возможностями.

— Я вижу в будущем то, что видела и раньше. Ты хорошо знаешь состояние наших дел, Джессика. Это в нашей крови побуждения смешивать кровь безо всякого плана. Империя, компания СНОАМ, все Великие Дома — все они лишь частицы, выброшенные на поверхность бурным потоком.

— СНОАМ, — прошептала Джессика. — Я думаю, что она уже решила, как поделить захваченное у Атридон.

— Что СНОАМ, когда даже погода в наше время похожа скорее на флюгер, — сказала старуха. — Император и его друзья требуют шестьдесят пять процентов от директорских прав компании. Конечно, и они почувствовали запах добычи. И чем она крупнее, тем больше вожделение. Это — составная часть истории, девочка.

— Это именно то, что мне сейчас нужно, — сказала Джессика. — Взгляд в историю.

— Не надо шутить! Ты не хуже меня знаешь, какие силы нас окружают.

Джессика с горечью проговорила:

— А мы как щенки в потоке!

— Ох! Заткнись, девочка! На эту дорогу ты вступила сама. И я знаю, что тебя ожидаем

— «Я — Бене Гессери. Я существую только для того, чтобы наблюдать», — процитировала Джессика.

— Правильно! — сказала старуха. — И все, на что мы теперь можем надеяться — это спасти то, что можно, — основу для продолжения рода.

Джессика закрыла глаза, чувствуя, как слезы жгут ее веки.

Наконец она сказала:

— Я заплачу за свои ошибки.

— А твой сын тоже будет платить за твои ошибки?

— Я постараюсь защитить его!

— Защитить! — фыркнула старуха. — Ты же хорошо знаешь, в чем гнездится слабость! Защищая его, лишишь его сил, чтобы выполнить свое предназначение.

Джессика отвернулась и посмотрела в окно.

Старуха поднялась, поправив платье.

— Позови мальчика. Мне пора уходить. — Потом голос, старухи смягчился:

— Джессика, девочка, я бы хотела остаться и помочь вам, но каждый должен идти своим путем.

— Я знаю.

— Ты дорога Мне, как любая из моих дочерей, но я не могу мешать чувства с долгом.

— Я понимаю… необходимость.

— То, что ты сделала и почему ты это сделала — мы знаем обе. Но моя доброта заставляет сказать тебе, что у вас только один шанс из тысячи, что твой мальчуган будет Вершиной Бене-Гессери. Но не позволяй себе питать слишком сильную надежду. Джессика смахнула слезы с уголков глаз. Жест был сердитый.

— Вы снова заставили меня считать себя маленькой девочкой, отвечающей первый урок. Люди не должны уподобляться животным. И я была так одинока.

— Это следовало бы сделать одним из испытаний, — сказала старуха. — Люди почти всегда одиноки. А теперь зови Пола, у него было время подумать. Я еще должна задать ему несколько вопросов.

Джессика кивнула и пошла к двери, затем открыла ее:

— Пол, войди к нам, пожалуйста.

Пол вошел с упрямой медлительностью. Он посмотрел на мать так, как будто она была ему чужой. Когда он посмотрел на Преподобную Мать, его глаза стали настороженными. И снова он приветствовал ее как равный равную.

— Молодой человек, — сказала старуха, — давайте вернемся к вопросу о мечтах.

— Что вы от меня хотите? Не все сны стоят того, чтобы о них помнить, правда, могу вспомнить любой.

— И как ты узнаешь эту разницу?

— Просто знаю.

Старуха посмотрела на Джессику, потом опять на Пола.

— О чем ты грезил прошлой ночью? Достоин ли тот сон воспоминаний?

— Да.

Пол прикрыл глаза…

— Я грезил о пожаре… вода… и девушка в ней… очень худенькая, с огромными глазами. Ее глаза были ярко голубого цвета. Я разговаривал с нею и рассказал ей о вас.

Пол открыл глаза.

— И то, что ты рассказал странной девушке, произошло сегодня?

Пол подумал и сказал:

— Да. Я рассказал ей о том, что пришли вы и поставили мне на руки клеймо странности.

— Клеймо странности, — выдохнула старуха и посмотрела на Джессику, привлекая ее внимание к Полу.

— Скажи мне правду, Пол, ты часто видишь во сне то, что потом происходит наяву?

— Да. Я часто видел эту девушку раньше.

— Да? Ты ее знаешь?

— Я ее узнаю.

— Расскажи мне о ней.

Пол снова закрыл глаза.

— Мы — в маленьком местечке среди скал, где можно укрыться. Почти ночь, но жара и сквозь щели скал я могу видеть дорожки песка. Мы… что-то ждем… я должен встретиться с какими-то людьми. И она боится, но пытается скрыть это от меня. Я не волнуюсь. Она говорит: «Расскажи мне о воде твоего родного мира, Узул».

Пол открыл глаза.

— Ну, не странно ли? Мой родной мир Келадан. Я никогда не слышал о планете Узул.

— Было в этом сне еще что-нибудь? — спросила Джессика.

— Да. Но может быть она меня назвала этим именем, — сказал Пол. Мне это только что пришло в голову. — Он снова закрыл глаза. Она просила рассказать ей о воде. Я беру ее за руку и говорю, что прочту ей стихи. Я читаю ей стихи, но многие слова ей приходится объяснять.

Старуха посмотрела на Пола и сказала:

— Молодой человек, как Проктор Бене Гессери, я вижу перед собой Квизац Хадераха, мужчину, который станет одним из нас. Твоя мать тоже видела такую возможность, но она смотрела глазами матери.

Старуха замолчала и Пол заметил, что она хочет, чтобы он заговорил первым, но он стоял молча. Наконец она сказала: