Эрнест Лависс - Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815

• Название: Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815
• Автор: Эрнест Лависс
• Издательство: ОГИЗ
• Жанр: История
• Год: 1938

---

Армия первоначально должна была состоять из 30 000 человек; организована она была Даву. Военным министром герцогства был князь Иосиф Понятовский, племянник последнего короля. Так как великое герцогство было недостаточно богато, чтобы содержать эту армию, Наполеон принял на себя часть расходов по ее содержанию и отправил воевать в Испанию, где она отличилась при Сарагоссе и Сомо-Сиерре. Армия нового государства, более демократичная по своему составу, чем прежняя польская, обладала одной силой, которой не было у последней: чувством равенства и чести. Сержанты, капралы, простые солдаты получали знаки отличия. Евреи попрежнему не допускались к военной службе.

Крестьяне были освобождены от крепостной зависимости; но реформа эта существовала, так сказать, только в теории: наделить крестьян землей не решились, а потому они остались в прежнем положении; те из них, которые хотели воспользоваться своей свободой, становились бродягами или нищими.

Вообще экономическое положение Великого герцогства было очень плохим: континентальная блокада почти совершенно парализовала Данцигскую гавань, русско-турецкая война закрывала доступ к Черному морю; все это вместе взятое парализовало торговлю сельскохозяйственными продуктами, особенно хлебом. В 1807 году маленькое Варшавское герцогство давало 31,6 миллиона дохода при 61 миллионе расхода.

В общем, Великое герцогство представляло собою искусственное и, очевидно, временное государственное образование; одна современная эпиграмма так резюмировала его характер: «Герцогство Варшавское, монета прусская, армия польская, король саксонский, кодекс французский»[16].

Некоторые литовские поляки завидовали судьбе своих варшавских соотечественников. Примером может служить князь Радзивилл, который явился из Литвы и снарядил на свой счет целый полк. Другие страшились наполеоновских нововведений и, в частности, освобождения крестьян.

Наполеон неоднократно бывал в Варшаве; одна из улиц была названа его именем; в 1809 году его любовницей была красивая полька, графиня Валевская, сын которой в последствии был министром Наполеона III.

Война против Австрии. Расширение Великого герцогства. Вскоре армия нового государства получила возможность доказать свою доблесть. В то время как Наполеон шел на Вену, австрийский эрцгерцог Фердинанд вступил в пределы герцогства. Одержав победу при Рашине, где погиб воин-поэт Годебский (19 мая 1809 г.), он дошел до Варшавы. Поня-товский и Домбровский организовали сопротивление; после славных сражений при Грохове, Радзимине и Горе они в свою очередь перешли границу австрийских владений, овладели Люблином, Сандомиром, Замостьем, Львовом (Лемберг) (21 мая). 15 июля Понятовский вступил в Краков. Варшавская армия была с восторгом встречена поляками, но русинский епископ Ангелович пастырским посланием призывал русинских крестьян встать на защиту Австрии. Наполеон обратился за содействием к русским, которые со своей стороны вступили в Галицию. Венский договор вернул Австрии Львов й уступил герцогству Варшавскому галицийские земли, из которых было образовано четыре новых департамента: Люблин, Радом, Седлец, Краков с частью соляных варниц Велички. Тарнопольский округ отдан был России. Великое герцогство увеличилось на 919 кв. миль и на 1 500 ООО жителей. Эти новые земли завоеваны были польскими войсками. И все-таки присоединение совершилось именем Наполеона, а не Фридриха-Августа. Армия Великого герцогства увеличена была до 60 000 человек. Составленный де Монталиве в том же году (1 декабря) Отчет о состоянии империи прямо говорил: «Герцогство Варшавское увеличилось за счет Галиции. Императору легко было бы присоединить к этому государству всю Галицию, но он не желал делать ничего, что могло бы причинить беспокойство его союзнику, русскому императору… Его величество никогда не имел в виду восстановление Польши».

И, однако, сделан был крупный шаг к ее восстановлению. В сущности, из чисто польских земель оставалось присоединить только часть Галиции, оставленную за Австрией. Великое герцогство насчитывало теперь 4 миллиона душ и делилось на десять департаментов. Социальная реформа была, во всяком случае, намечена. Вклиненное между Россией и двумя крупными немецкими государствами, одинаково лишенными какой бы то ни было политической свободы, Великое герцогство пользовалось конституцией; словом, Наполеон воздвиг в варшавском Замке «трибуну посреди молчаливой атмосферы соседних государств» (Биньон)[17]. Немалое значение имело провозглашение свободы крестьянина, так же как и введение гражданского кодекса, проникнутого духом равенства, и гласности суда. Сама армия являлась как бы школой равенства; она по преимуществу была школой патриотизма, где поляки могли научиться тому, чего они никогда не знали — умению приносить в жертву общему делу свою ненависть, свои групповые интересы. Во главе министерства стояли испытанные патриоты, хотя каноник Коллонтай и «якобинцы» 1794 года и были отстранены от дел. То были: Станислав Потоцкий — во главе министерства внутренних дел, он же премьер-министр; Лубенский — министр юстиции, Соболевский — полиции, Матушевич — финансов, Иосиф Понятовский — военный министр и генералиссимус; Малаховский состоял президентом сената. Хотя официально признавались только слова Великое герцогство и варшавяне, но на горизонте обрисовывалось уже королевство Польское. А кто будет его королем? Одни стояли за Даву или Понятовского, другие утверждали, что Наполеон сам возложит польскую корону на свою голову.

Накануне русской кампании. Разрыв союза с Россией, весть о предпринятой против России кампании наполнили восторгом сердца варшавян. Давно уже польские эмиссары разъезжали по деревням Литвы, и Марш Домбровского гремел в усадьбах шляхты. С нетерпением ожидали там появления легионов под белыми орлами, великого императора с его Великой армией — «такой армией, какой еще никогда не видывал мир». Множество поляков за пределами Великого герцогства готово было примкнуть к движению, если им будет обещано полное восстановление Польши. В противном случае, опасаясь репрессий со стороны России, они предпочитали выжидать. Французы, конечно, были приняты с симпатией, но главным образом мелкой шляхтой, которая немного теряла от наполеоновских реформ. Великий национальный поэт Мицкевич, сам принадлежавший к этой мелкой шляхте и являвшийся свидетелем проезда короля Жерома через Ковно, посвятил целую поэму (Пан Тадеуш) появлению Наполеона и тем надеждам, которые возбуждены были прибытием французов:

О год! Ты был необычайным,
Великим годом для Литвы.
Доселе ты в устах молвы
Зовешься годом урожайным…
Был от людей военных ты
Прокликан бранным бурным годом.
Доныне любит старый люд
Повествовать, как ты чудесен,
Как грозен был, — и там и тут
Досель в словах народных песен
Твои события живут.
Заране чудною звездою
Знаменовался твой приход…
Война! Война! Угла земли
Во всей Литве не оставалось,
Где б треска, грома не промчалось,

Идет сраженье… Где? — не знают.
«Где ж битва?» — молодеясь кричит
И брать оружие спешит.
А группы женщин простирают
В молитвах руки к небесам,
В надеждах, волю дав слезам,
«За нас, — все хором восклицают, —
Сам бог: с Наполеоном — он,
А с нами — сам НаполеонI»

Весна! Весна! Тебя, златая,
Кто видел на Литве тогда,
Тому ты памятна всегда —
Весна войны и урожая!
О, как ты всем тогда была Богата!..
Эти нивы, травы!..
И эти люди — люди славы!..
И те геройские дела!..
Тех войск блестящие одежды!
И зерна сладкие надежды!
Доныне видишься ты мне
На этом скорбном жизни поле,
Как образ милый в чудном сне.
Рожден в цепях, взрощен в неволе —
В теченье жизни лишь одну
Такую встретил я весну[18].

Однако прием далеко не везде был столь восторженным, каким его видел в Ковно Мицкевич[19] или каким он ему представлялся в воспоминаниях. Французские войска грабили по пути, и крестьяне, как и шляхта, не очень-то были им за это благодарны[20]. Помимо этого, у многих были родственники в русских войсках, и их пугала мысль идти против них.

В самой Польше не все были уверены в окончательном успехе Наполеона. Когда в Варшаве узнали о пожаре Москвы, Козьмян прочел в Обществе друзей паук свою оду, которая начиналась словами: «Где это чудовище, этот великан, гроза народов?» В конце заседания Сташич и Матушевич заметили ему, что было бы лучше дождаться конца кампании, прежде чем печатать оду.

Литва доставила Наполеону пять пехотных полков и пять кавалерийских. В начале кампании польская армия состояла из семнадцати полков пехоты, шестнадцати кавалерийских полков, дивизии легионов Вислы, корпуса Гамилькара Косинского, артиллерии и саперов, всего 87 000 человек и 26 000 лошадей; в походе приняло участие около 70 000 поляков, два корпуса состояли целиком из них: один — под командой Понятовского, другой — Гамилькара Косинского; остальные полки были рассеяны по разным французским корпусам. Наполеон рассчитывал на их помощь для облегчения сношений с русскими. Как обычно, они отличились своей храбростью. Иосиф Понятовский показал себя под Смоленском, Можайском, Бородиным; Домбровскому поручено было обложить Бобруйск, в то время как одна из польских дивизий осаждала Ригу; Княжевич, удалившийся на Волынь и до этого времени относившийся к Наполеону с недоверием, снова вступил на службу, командовал дивизией и при переходе через Березину был ранен.