Николай Стародымов - Вороной жеребец Кагыр-Кана

• Название: Вороной жеребец Кагыр-Кана
• Автор: Николай Стародымов
• Жанр: Боевик

---

— Что, спешишь? — с внутренним раздражением скривился бывший ротный. — Конечно, видок здесь у меня не для здоровых…

— Нет, время у меня еще есть. Иначе б не приехал. Давайте наших помянем…

Слепсов оперся на костыли, начал подниматься. Арсений попытался удержать его:

— Не надо, они на вас не обидятся.

— Я на себя обижусь, — отрезал тот.

И поднялся-таки, держа рюмку, опираясь левой рукой на костыли.

Выпили. Потом сразу — «чтобы пуля не пролетела» — по второй. Ротный как-то сразу, на глазах, захмелел. Почти не закусывал. Лицо его начало отмякать, из глаз и голоса исчезли озлобленность.

— Вот так и живу, — повел он рукой. И повторил, уже без вызова, даже как будто напрашиваясь на жалость: — Не нравится?

— Не нравится, — не стал расшаркиваться Арсений. — Я и предположить не мог, что вы так опуститесь. Я же помню, каким вы были…

— Был. То-то ж что был…

Николай Владимирович махнул рукой и опять потянулся к рюмке.

— Наливай!.. Жестокий ты, брат Арсений. Молодой, здоровый, максималист, потому и жестокий. Не знаешь ты пока, что самое легкое на белом свете — решать чужие проблемы. Или давать советы. Или осуждать других… Как там, у Марка Твена: зубная боль — это херня, когда зуб болит у соседа… А доведется… Что-то я не то, не дай тебе Бог такого вот, как у меня!.. Да и не поймешь ты. И лучше будет, если и не поймешь никогда, каково живется вот в таком вот виде. Когда сидишь один-одинешенек в четырех стенах и бесконечно думаешь о чем-то… И мысли все дурные в голову лезут. Вот скажи мне: у тебя есть цель в жизни?

Удивленный таким переходом, Арсений неопределенно передернул плечами.

— Вот видишь — ты не знаешь. И в этом твое счастье! Ты можешь просто жить, жить, не задумываясь о высоких материях. Можешь просто жить, есть-пить, деньгу заколачивать, девок трахать… Потому что у тебя все в порядке, руки-ноги, голова и все остальное на месте. А посиди вот так, без просвета, без надежды, без перспективы… Вдумайся только в эти слова: ты никому, понимаешь, абсолютно никому на белом свете не нужен! Врагу такого не пожелаешь! Когда здоровья нету, близких никого нету, когда ты никому не нужен… Пойми, проникнись, постигни! Вот тогда и осуждай!

— Да, Николай Владимирович, вам не повезло. Но ведь в этом никто не виноват…

— Никто?.. Никто… твою мать!!! Легко же тебе рассуждать! В Отечественную наши деды дрались и гибли за свою Родину. У меня оба деда пришли домой все израненые. Они за Советскую Родину и за дорогого товарища Сталина готовы были не то что жизни — кровь по капельке отдать, печень свою орлу скормить, как Прометей. На Даманском тоже защищали Родину. В Чехословакии, в Афгане, в Анголе или во Вьетнаме солдаты и офицеры верили, что воюют в интересах страны, отстаивают какие-то идеалы… Да черт с ними, с идеалами… То есть, не черт с ними, русские не могут воевать без идеалов, просто сейчас я не о том… Главное — все они, дураки и умные, порядочные и карьеристы, щедрые и жадные, все они свято верили: случись с каждым из них что-нибудь, даже самое худшее, Родина не забудет и не оставит ни самого героя, ни его семью. И ведь так было, было! Пусть не афишировали, кто, где и за кой хрен кровь проливал, но и не бросали никого на произвол судьбы! Ну а эта, наша с тобой, война… Кто вооружил оппозицию? Кто позволил накачивать ее руководство и ее вооруженные отряды валютой? Кто допустил такой размах преступности? Кто бросил абсолютно неподготовленные войска в эту авантюру? Кто? Кто виноват в том, что мы, инвалиды, сейчас нищенствуем? Да, пока лежал я в госпитале, спонсоры всякие сраные подбрасывали нам то костюм спортивный, то по килограмму апельсинов, то еще что-нибудь. Пока мы воевали, они тут «бабки» хорошие зашибали, так почему бы и не раскошелиться слегка на нас, дураков? Опять же, реклама бесплатная на всю страну… Деньги, рождающие деньги. Но вот я здесь… На пенсию едва концы с концами сводишь. Коляска инвалидная в дверной проем не проходит. Вниз еще кое-как на лифте спустишься. А там как с крыльца по ступенькам прыгать? Впрочем, даже не это главное. Деньги, материальное — не главное! Ради чего, хочу я знать, ради кого я все это заполучил? Ради страны, ради своего народа, ради каких-то высших соображений политики?.. Молчишь? Конечно, что тут ответишь… Одни завоевывали поселки, высотки и опорные пункты, а другие здесь, за нашими спинами, завоевывали звания правозащитников и миротворцев, после чего опять нас же посылали завоевывать города и горы. Не так разве? Хотел я куда-нибудь устроиться подработать, приносить пользу родному народу… А что я умею? Командное училище с отличием закончил — вот и все образование. Как в том анекдоте: пиши — безграмотный… Учиться, скажешь? Правильно. Только у меня ведь контузия, у меня припадки случаются, кто со мной возиться станет? Впрочем, может, где и найдется какая-никакая работенка, если поискать. Вот только зачем? Кому это нужно? Стране? Так она сама, наша страна, не знает, куда здоровых безработных девать. Девок своих по всему миру в бардаки продаем. И получается, что если пойду все-таки куда-то работать, то всего-то пользы будет, что мне же на пропой больше достанется… Выпьешь — вроде, на душе полегчает. Пока не проспишься… Короче говоря, физиологическое существование бренной оболочки как-то еще можно обеспечивать и поддерживать. А вот как со смыслом жизни быть? Ведь для человека просто так эти самые физиологические потребности отправлять — для человека этого мало. Ему ведь душа дана, мозг совершеннейший, ум, интеллект… У кого-то смысл жизни заключается в том, чтобы деньги делать, у другого бациллу какую-нибудь открыть, у третьего — бабу лишнюю трахнуть… А у меня в чем он? Не знаю!!! Я воспитывался на определенных принципах, в определенных условиях. А сейчас все это отменяется. Это никому не нужно. Кроме меня. Хотя и мне все эти отжившие свое принципы тоже теперь не нужны. Ибо нынче правит бал «его милость дон Дублон»… — Инвалид торопился, говорил сбивчиво, запутался. И, почувствовав это, махнул рукой:- А-а! Наливай лучше!

— Легче станет?

Слепсова от вопроса передернуло. Но рюмку взял и рывком влил жидкость в себя.

— Не понял ты, Арсений…

— Почему же? Понял. Вам и в самом деле очень худо. Вот только и вы поймите, Николай Владимирович. Жизнь у всех изменилась. И далеко не всем она по нутру. Я тоже занимаюсь не лучшим делом, но мне хоть платят за то… Но ведь нытьем и брюзжанием личную жизнь не изменить к лучшему. Человек должен, вынужден приноравливаться к изменению ситуации… «Уколоться — и забыться» — этим ведь вы себе не поможете… Не знаю как и объяснить-то… Вы с нашими отношения поддерживаете?

— Практически нет. Ко мне мало кто заходит. Кому я нужен, такой вот? Только пару раз кто-то из бывших подчиненных передавал деньги. А что?

— Не знаете, кто из них в бизнесе преуспел?

— А зачем тебе?

— Я специально приехал из Сибири налаживать коммерческие связи.

— И ты, Брут… Вряд ли чем тебе помогу, мало о ком знаю. Дружок твой, Витька Волков, знаю, на коне сейчас. В смысле финансовом. На личном поприще у него не сложилось. Жена от него ушла к его же другу… Чего им, сукам, нужно? Ладно, меня, инвалида, моя стерва бросила. А его-то за что? Да еще к его же другу лучшему…

— Что верно, то верно, баб не поймешь… А к кому ушла-то? Я знаю его?

— Вряд ли. Они вместе в училище учились. Потом Витьку выгнали, он к нам в часть попал. Потом с тобой тогда ранен был. А друг его за это время «бурсу» закончил. Витька похлопотал перед отцом и тот по выпуску его в Москву распределил. Ну друг и отблагодарил благодетеля…

Арсений почуял, что подошли к интересующему его вопросу.

— Вы не в курсе, за что выгнали-то Витьку?

— Как же, конечно, в курсе. Он еще до нас не доехал, а «сверху» уже сообщили, чтобы на него особое внимание обратили, чтобы не сбежал, значит. Из-за политики его турнули. Роту, в которой Волков в училище служил, подняли по тревоге и держали в готовности на случай, если придется разгонять выступление сторонников оппозиции. Ну, понятно, все роптали, но потихоньку. А Волков во всеуслышание заявил, что он разгонять не пойдет, тем более с оружием. Не наше это дело, не армейское, жандармские функции выполнять, заявил. Его командиры попытались урезонить, ну он и выдал всем: вы, говорит, сами так же думаете, да способны только на то, чтобы за рюмкой смелые речи говорить, а если нужно решительно сказать, что не пойдете против своего народа, пасуете… Ну, и так далее. Короче, случай получил огласку, его обвинили в нелояльности к руководству страной и отчислили…

Когда Арсений уходил от ротного, он не знал, что из услышанного и в какой степени ему может пригодиться. Было только очевидно, что, если Слепсов все рассказал правильно, история с отчислением Волкова вряд ли может иметь отношение к угрозам. Очевидно, искать нужно было в другом месте. Например, почему бы не связать эту историю с бывшей женой и ее новым мужем, бывшим другом Виктора? Любопытный получается тогда карамболь…